Werewolf - Слепящая тьма (Заветы отцов наших 3)
Впрочем, колумбийцев можно было понять. Весь их опыт боевых действий сводился к боям в горах, в сельве – в этом они были великолепны, настоящие профессионалы.
Начальником службы безопасности дона Хесуса был такой же профессионал, бывший полицейский из отряда по борьбе с наркомафией. И разрабатывая систему безопасности, он имел в виду только те угрозы, с которыми сам сталкивался в жизни. Про нападение боевого пловца он даже не думал.
А ведь защититься от нападения боевых пловцов было очень просто. Достаточно было раз в полчаса с разными промежутками и в разных местах бросать в воду гранату.
Ударная волна от подводного взрыва действует в разы страшнее, чем от взрыва на воздухе. Поэтому ни один боевой пловец не станет действовать там, где проводят такого рода "профилактику". Да, взрывы гранат, пусть и подводные будут шумом беспокоить обитателей гасиенды. Ну и что – зато под ногами не взорвется катер…
Вода в этих краях была мутной, и я шел на глубине всего три метра. В руках – электрический скутер, представлявший собой своего рода мини-торпеду с ручками управления. К поясу приторочены три (на всякий случай) мощные мины, причем той модификации, которые могут плотно прилипнуть и к стальному борту вражеского эсминца и к стеклопластиковому борту гражданской яхты. Сама по себе мина рассчитана на поражение корабля типа эсминец, поэтому небольшой гражданский катер на куски разнесет. Вместе с теми, кто находится на нем.
В наушниках специальной гидроакустической системы, позволяющей слышать звуки под водой, раздался нарастающий визг винта лодки, патрулирующей залив. Я моментально выключил двигатель торпеды, замер на месте, медленно погружаясь. У каждого боевого пловца в этом смысле были свои особенности – кто-то предпочитал добиваться нейтральной плавучести, чтобы висеть в воде – я же предпочитал плавучесть чуть отрицательную, чтобы при остановке медленно погружаться. Визг в наушниках стал настолько нестерпимым, что заболела голова, я распластался в мутной толще воды, медленно погружаясь на дно…
Естественно меня не заметили. Да и как можно заметить боевого пловца, если вот так вот рассекать на лодке как будто здесь гонки на скорость. Для того чтобы заметить боевого пловца нужно идти тихо, на веслах, опустить в воду специальный микрофон и поставить кого-то чтобы прослушивал шумы. А так…
Самое опасное – появление боевого пловца из воды. Хоть на секунду! Большинство проваленных операций проваливалось так: боевые пловцы появлялись из воды, подводное оружие уже бесполезно, оружие для стрельбы на суше еще не распаковали, да еще и акваланги успели снять. И тут на них обрушивается град пуль – конечно же, по наводке. На грани между водой и сушей – самое опасное место.
Но времени дожидаться ночи не было. Кто знает – что произойдет – минировать надо сейчас!
В мутной воде впереди появились очертания бетонных столбов, обросших тиной и водорослями так, что они казались живыми существами. Отключил буксир, сделал несколько плавных гребков, коснулся затянутой в черную резину рукой наросшей на столб бороды водорослей.
Здесь.
Скутер я оставил висеть в толще воды, у самого столба, он обладал нейтральной плавучестью и мог висеть здесь, на этой глубине хоть до второго пришествия.
Плавно загребая воду, поплыл вперед, в темноту. Закрытый эллинг для яхты – одно из самых опасных мест для боевого пловца – возможности маневра нет никакой.
Хорошо, что мне здесь работы только на десять минут…
Яхта, точнее даже не яхта, а сверхскоростной катер марки Sigarette стоял в эллинге один, хотя сам эллинг был рассчитан на три яхты. От кормы и до носа он был полностью выкрашен в шикарный алый цвет, так называемый Ferrari Red. Днище катера висело надо мной подобно дирижаблю…
Поднимаясь к днищу катера, я подумал, что сейчас как назло кто-нибудь включит мотор и два винта, зловеще изгибающих свои лопасти всего в трех метрах от меня перемелют меня в мелкий фарш. Нервы, нервы… Но руки уже автоматически делали свое дело – снял одну из трех мин, привел механизм в состояние готовности, специальным клейким составом, затвердевающим даже в воде прикрепил мощную мину к стеклопластиковому днищу лодки. Напоследок осторожно переключил мину на боевой взвод. Эта мина была поставлена на немедленный взрыв после начала движения катера. Первая есть…
Нырнул на глубину, краем глаза отмечая парящий в толще воды скутер. Снял с пояса вторую мину, принялся устанавливать ее на дне…
Вторую мину я установил на дне, своего рода мина – ловушка на срабатывание первой мины или на прохождение на ней любого судна или катера. Донная мина – хотя до дна здесь всего то шесть-семь метров. Тем лучше…
Третью мину я устанавливать здесь не стал, у меня на нее были особые планы.
Немного подвсплыв, я ухватился руками за рукоятки скутера и дал малый газ, удаляясь от эллинга…
– Папа, папа!
Шестилетняя Мария, краса и гордость дона Хесуса Рамона подбежала к отцу, едва тот появился на ступенях. Дон Хесус подхватил ее на руки, закружился с ней…
Поздний ребенок… Третью, совсем молодую жену Хесус Рамон взял несколько лет назад. Его вторая жена погибла от пуль наемных убийц в Медельине, когда садилась в машину. Даже шесть человек охраны не помогли – слишком неожиданным и массированным было нападение. Дон Хесус отомстил – у того, кто это заказал, сына затравили бойцовыми собаками на глазах у отца, жену и дочь изнасиловали все охранники Дона Хесуса, а потом он лично перерезал им горло. Самого заказчика бросили в ванну с кислотой. Это было жестоко – но это было необходимо, по-другому власть не удержать. Третий раз жениться дон Хесус не думал, смерть Катрин все-таки была тяжелым ударом. Но потом появилась Изабелла. А через год – и Мария. Отрада отцовскому сердцу на старости лет…
– А где мама?
– Мама… мама на лошадке катается…
– Понятно, а почему ты не катаешься…
– Нико заболел, а больше я ни на ком кататься не хочу…
Нико – так звали пони, которого дон Хесус подарил своей дочери на прошлое рождество…
– А ты Нико лечишь?
– Да, да лечу! И Мигелито мне помогает! Папа, а Нико поправится?
– Конечно, поправится… – к глазам дона Хесуса подступили слезы – конечно же он поправится… Он не оставит свою маленькую наездницу одну, ни за что…
– Папа… – как и все маленькие дети Мария мгновенно переключалась с одной темы на другую – а ты куда?
– Я в город, детка… Скоро вернусь…
– Папа, а можно я с тобой…
Дон Хесус немного подумал. Наверное, не стоит…
– Нет, малыш, нельзя. Я быстро – туда и обратно… А ты должна оставаться с мамой – мама загрустит если ты уедешь без спроса. Давай, беги, проведай как там наша мама… – дон Хесус Рамон осторожно опустил дочь на землю, и та припустила со всех ног к конюшне…
Фууу…
На противоположной стороне залива я опустил бинокль, про себя выругался. Если бы этот ублюдок взял с собой дочь… И ведь сделать ничего нельзя было бы – заряды установлены на автоматический подрыв. А ко мне претензий у Бога и так достаточно – не хватало еще к ним присовокупить убийство шестилетнего ребенка. Глядя на бегущую по траве маленькую девочку, я старался не думать, что может произойти с ней после гибели отца. К дону Хесусу было слишком много претензий, а в этих краях было слишком много ублюдков, которые не преминули бы отыграться на жене и детях погибшего врага. Впрочем тот, кто начинал торговать наркотиками, сам делал выбор – и за себя и за свою семью…
Добравшись почти до самого устья канала я был вынуждены выбраться на берег, замаскировался в корягах, привел в боевую готовность свой МР7. Просто уйти и дожидаться взрыва, было нельзя – я должен был лично убедиться, что дон Хесус Рамон вошел в эллинг до взрыва. Поэтому и пришлось выбираться на берег, выискивая место для наблюдения. Выбравшись, я не стал снимать акваланг, просто выплюнул загубник и поднял на лоб маску. На себя сверху накинул что-то типа маскировочной сети черного цвета, закрыв голову и плечи. Ноги все равно находились в воде, а большую часть тела защищали коряги…
В охране гасиенды была еще одна ошибка. На месте начальника службы безопасности я бы убрал от берега все валуны, коряги, кусты – для того, чтобы в них невозможно было спрятаться. Но тут, видимо сам Хесус Рамон или его жена приказали не трогать природу, сделать так, чтобы берег выглядел максимально естественно. Это была ошибка – за которую предстояло поплатиться жизнью.
Тем временем дон Хесус Рамон – невысокий, лысоватый, усатый, улыбчивый толстяк, с виду и не скажешь, что крупный наркоторговец широким размашистым шагом шел к эллингу. Его окружало ни много, ни мало – двенадцать человек личной охраны.
Глядя на то, как грамотно "прикрепленные" (охрана на слэнге спецслужб – прим автора) своими телами перекрывают все возможные траектории стрельбы я мысленно похвалил себя за предусмотрительность – со снайперской винтовкой я был бы сейчас полным дураком. Да и у охраны два подряд мощных взрыва проредят ряды и отобьют желание к активным поискам.
