Михаил Петров - Гончаров и империя негодяев (Часть 2)
- Таня - Танечка, а тебе не кажется, что ты несколько форсируешь события? - Ухмыльнувшись спросил я. - Мы с тобой ещё не прослушали марш господина Мендельсона, а ты уже готовишь мне все радости семейной жизни.
- А это на ваше усмотрение, господин Гончаров. - Внимательно посмотрев мне в глаза тихо ответила она. - Можно обойтись и без Мендельсона. Можно обойтись вообще без всего. Я никогда и накого не держала, а скорее наоборот, мужики пытались удержать меня. Впрочем это уже из другой оперы. А ты вправе решать сам. Уходи хоть сейчас. В сущности мне от тебя ничего не надо. Это я хотела предложить тебе работу. А что касается совместного проживания, то это вопрос второстепенный.
- Резкая вы дама, Татьяна Александровна. - Примеривая тапочки заметил я. - Какую же работу вы мне хотите предложить? Впрочем не утруждайте себя ответом, я знаю его наперед. Вы видите во мне своего нового шофера и оранника одновременно.
- Ты прав. Мое предложение тебе не нравиться?
- Не знаю. Я пока вообще тебя не знаю. Вчера в машине ты была одна, вечером другая. В постели третья, а сейчас я вообще тебя не узнаю. У тебя даже цвет глаз меняится, то синий, то фиолетовый, а в данный момент какой то изумрудный, словно у дикой лесной кошки.
- Это плохо? Но женщина должна всегда оставаться загадкой.
- Да, но только предсказуемой, а особенно если эта женщина твой начальник.
- И в то же время твоя любовница. - Прижавшись ко мне она запрокинула голову.Костя, ты хочешь меня?
- А кто же тебя не хочет? - Жеребцом заржал я и потащил её на кровать.
- Так что ты думаешь о моем предложении? - Оставшись мною вполне довольной уже за столом спросила она. - По моему мы с тобой чудесно сработаемся.
- Что касается постели, даже не сомневаюсь, а вот об остальном надо хорошенько подумать. - Сосредоточенно разжевывая балык ответил я. Наверное на работе ты деспотичная и злая баба. Сколько ты намерена мне платить?
- Три тысячи тебя устроит?
- Королева, да тебе надо лечиться. Эту сумму я зарабатываю извозом за три дня.
- Потому что не платишь налога, но когда-нибудь попадешься и от твоего заработка будет оставаться треть. Это в том случае, если раньше тебе не открутят голову какие - нибудь крутые пацаны.
- Мне её безуспешно пытаются открутить уже двадцать лет.
- А на двадцать первом открутят. Или же в лучшем случае просто выкинут тебя из машины и ты лишишься орудия своего труда.
- Орудие труда я всегда ношу при себе. - Гордо ответил я. - Не каркай.
- Я не каркаю, а те не переоценивай своих достоинств. Константин, ты носишься по городу больше двенадцати часов кряду неизвестно с кем и неизвестно где. Наматываешь сотни километров. Ты бьешь свою машину, которая, наверное, тебе досталась не просто так. У меня же ты будешь ездить на той золотистой "десятке", которую ты сегодны видел и твоим единственным пассажиром буду только я. Неужели ты не видишь явных преимуществ?
- Вижу, но за три тысячи я работать не буду, только за три с половиной. - Поставил я жесткий ультиматум. - А если серьезно, то мне надо подумать о твоем предложении хотя бы до понедельника. Наверное я соглашусь. Понаблюдаю за тобой, принцессой, ещё пару дней, тогда и отвечу окончательно. Это что касается второго пункта нашей программы, а что до первого, то я уже должным образом почувствовал как удобны твои тапочки.
- Ты все правильно почувствовал. - Улыбнувшись она широко распахнула александриты своих глаз. - Тогда за нашу помолвку стоит выпить. А в воскресенье вообще устроим свадьбу и я обязательно достану запись Мендельсона. Ты согласен?
- Абсолютно, но только с одним условием, чтобы на нашей помолвке никого не было. Тебе подходит такой вариант?
- Подходит. - Хохотнула Татьяна и потянулась ко мне. - Никого, кроме моей лучшей подружки Женьки Родионовой. Не пригласить её было бы просто свинством. Мой господин, не откажи своей рабе в такой ничтожной просьбе.
- Хороша. На одну подругу я согласен. но не более того.
- Я знала, что вы добры, открывайте шампанское.
- Неприменно, но сперва позволь мне задать тебе один нескромный вопрос.
- Позволяю, теперь я тебе все позволяю.
- Ответь мне, за каким чертом тебе, преуспевающей, красивой бабе, понадобился старый хрен, Константин Иванович Гончаров?
- Наверное я не смогу четко и определенно сформулировать свой ответ, но попытаюсь. Ты какой - то другой, не трафаретный что ли... не такой как окружающие меня мужики, с их псевдоамериканскими взглядами на жизнь... Не знаю, но мне кажется, что ты правдашний и мне по настоящему жаль, что наша встреча не состоялась лет десять тому назад.
- Батюшки, какие комплименты! Но я тебе не верю. Милая моя, девочка, а знаешь ли ты, что я тривиальный алкоголик, которого десять лет назад за это пристрастие к алкоголю выгнали из органов?
- Догадываюсь, я ведь не дура.
- И тем не менее ты решаешься на такой рискованный шаг.
- Да. И не будем больше об этом.
- Хорошо, но позволь я задам тебе ещё один вопрос. Ты чего - то боишься?
- Да, но чего именно, я и сама пока не знаю. Как и тебе, мне нужно пару дней, чтобы в этом разобраться. Давай оставим этот разговор до понедельника.
В воскесенье я поднялся пораньше, с тем чтобы заработать в этот день как можно больше. Не смотря на все заклинания Татьяны отложить это дурное занятие хоть на сегодня я оделся и уже стоял на пороге, когда она опустила в мой карман ключи.
- Это на тот случай, если ты приедешь до обеда. - Пояснила она. Часов до двух меня не будет дома, пройдусь по магазинам. И учти, Женька приглашена на девять часов вечера, а она никогда не опаздывает, так что в восемь постарайся быть дома, а если тебя не будет в в девять ноль ноль, то я прерываю с тобой всякие дипломатические отношения. Ты меня хорошо понял?
- Понял, моя госпожа. Обязательно буду и даже пораньше. Таня Танечка, под ванну я зашвырнул револьвер. Перепрячь, пожалуйста, его куда нибудь в более надежное место. Не скучай!
К моей великой досаде, желающих поживиться путем извоза в этот день оказалось великое множество. Так что к обеду я заработал только на бензин. Зато после двух часов ситуация круто изменилась. Клиент повалил как на буфет и от желающих перенести свои бренные тела с одного место на другое просто не было отбоя. Я с трудом выкроил время, чтобы заскочить в ювелирный и приобрести не дорогие, но вполне приемлемые сережки для Татьяны. По четырем районам города я носился как угорелый, а в шесть тридцать, когда уже хотел заканчивать работу мне попалась на удивление жирная и щедрая "мышь", которую нужно было немедленно доставить до аэропорта, где она держала свою торговлю. В общем только в восемь сорок пять я поставил машину на стоянку и подошел к сторожевой будке чтобы расплатиться.
- Вам до утра? - Выписывая квитанцию спросил меня знакомый курносый парень.
- Да, часов до десяти. - Торопливо отсчитывая деньги ответил я.
Ровно в девять я позвонил в дверь девяносто шестой квартиры, где надо думать, отныне я буду проживать. После пятого звонка, с удивлением отметив полное равнодушие к моей персоне я открыл дверь вверенными мне ключами.
- Наверное обиделась. - Разуваясь решил я и медовым голоском позвал. Таня - Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч.
Приглушенное бормотание телевизора было мне ответом. Держа на вытянутой ладони коробочку с сережками я вошел в комнату и понял, что Таня - Танечка больше никогда не заплачет и утрата мяча теперь ей до лампочки. Черная жирная точка над переносицей навсегда лишила её каких либо эмоций.
Она сидела в кресле откинув голову на высокую спинку и серыми глазами удивленно смотрела на люстру. Все пять плафонов яркими точками отражались в её зрачках. Перед смертью Татьяна успела празднично одеться и сервировать столик, перед которым сейчас и сидела. Второе кресло и пуфик, ныне свободные, очевидно предназначались для меня и подруги Евгении.
Подойдя поближе я взял её за руку и понял, что смерть наступила не более двух часов тому назад. Едва сдерживая себя, чтобы не завыть, я осторожно положил её руку на подлокотник и осмотрелся. То что я увидел на полу ног заставило меня вздрогнуть. Именной "Наган" Ивана Жукова лежал возле её правой ноги.
Отстраненно и четко сразу заработала голова. В то что она решилась на суицид я не верил с первого мгновения. Не верил и сейчас, когда увидел заботливо подброшенный револьвер. Но дело не в этом. Попробуем проанализировать действия следователей. Найдя именное оружие они уже через пару часов выйдут на его хозяина и его бабка довольно скоро расколеться и сознается, что продала его одной интересной женщине, внешность которой она в состоянии описать и как знать, вполне возможно, что через неделю, другую они выйдут на Милку. Ну а дальше все необыкновенно просто. Наверняка стрелявший или стрелявшая не оставили на рукоятке своих следов, а вот моих там предостаточно. Скорее всего убийца действовал в перчатках, либо воспользовался салфеткой. Это подтверждается тем, что на столе возле одного прибора она отсутствует. Вероятно, после убийства он отпечатал папиллярные линии Таяниной ладони на рукояти пистолета, а салфетку сунул к себе в карман.
