Александр Ярушкин - Гамак из паутины
— Если уж ты «завязал», помоги следствию, хотя бы правдивой информацией. Понял?! — подойдя к нему вплотную, резко сказал Семен, потом мягче добавил: — Меня интересует, когда Олег был на вещевом рынке… Никак не могу запомнить его фамилию. — Он поморщился, как бы пытаясь извлечь эту фамилию из своей памяти.
— Никольский, — подсказал Лыков.
Семен кивнул:
— Точно, Никольский… И как он поживает?
— Не знаю, — повел плечами Лыков.
— Ну-у… — укоризненно протянул Семен.
Лыков опустил голову и, глядя исподлобья, выдавил:
— Ребята говорили, должен сегодня появиться… с товаром, — и, увидев вопросительно поднятые брови Снегирева, пояснил: — Со штанами, будто сами не знаете, что он другим не занимается.
Снегирев удовлетворенно кивнул с видом человека, которому известно многое. Я вклинился в беседу:
— Владислав, кто такой Мишаня?
— Митя Мишин, музыкант из «Меридиана», — изумленно взглянул на меня Лыков, дескать, не знать Мишаню!
— Зачем он занимал деньги? — спросил я.
— Не знаю.
— Сколько?
— Полторы тысячи.
— Владик, а зачем ему столько? — тут же спросил Снегирев.
— Не знаю.
Чувствовалось, что Лыков начинает выходить из себя, сообразив, что поддавшись темпу вопросов, невольно стал говорить то, чего ему совсем не хотелось. Он мог замкнуться, и это тонко уловил Семен.
— Владислав, — улыбнулся он, — не темни… нам нужна твоя помощь.
Лыков покрутил головой, словно ему стал тесен воротник.
— Я и не темню, — уже спокойнее проговорил он. — Мишане привезли джинсы, много, а денег не хватило, вот он и прибежал ко мне… Только не надо впутывать меня в эту историю, я здесь ни при чем. — Он перевел умоляющий взгляд на меня.
Я не отреагировал на его мольбу и жестко бросил:
— Адреса Мишина и Никольского?
Лыков стал заискивающе объяснять, где живет Мишин. Адреса Никольского он не знал, сказал только, что тот живет где-то у нового моста через Обь.
11 часов 13 минут
В машине, развалившись на сиденье, я с деланным оживлением обратился к Снегиреву:
— Ну что, судьба ведет нас к Никольскому?!
— Не знаю, кого и куда она ведет, — нахмурился он, — а меня лично — под огонь жениных батарей, — и, не дожидаясь моих возражений, твердо заявил: — Все, еду домой!
Зная, что не выпущу его из рук, что он и сам не сможет бросить начатое расследование, что оба мы, как говорится, затравились этим делом, я не стал переубеждать Семена.
— Ладно, только подбрось меня до отдела, — спокойно сказал я.
Снегирев недоверчиво покосился на меня и повернул ключ зажигания. Всю дорогу он, насупившись, молчал, а я не дразнил его разговорами. Подрулив к РОВД, Семен сам нарушил молчание:
— Николай, ты иди, а я за бутербродами сбегаю.
— На дачу возьмете? — сделал я недоумевающее лицо.
Семен от такого нахальства оторопел и хотел, видимо, ответить тем же, но передумал и миролюбиво сказал:
— Да брось ты, Коля. Мы же со вчерашнего обеда ничего не ели, а нам еще к Никольскому.
Мне оставалось только удивиться его выдержке и сказать:
— Беги, я в уголовный розыск загляну. Может, у них что-нибудь проявилось.
Свиркин и Вязьмикин пили чай.
— В рабочее время чай распиваете?!
Свиркин смутился и торопливо поставил стакан:
— Так мы не завтракали, и дежурство наше кончилось.
Вязьмикин не отреагировал на мое замечание и продолжал громко швыркать.
— Давай, давай, Рома, — усмехнулся я, — сейчас Семен бутерброды принесет, будешь всухомятку давиться.
— Так бы сразу и говорил, — пробасил тот, отставляя стакан в сторону. — Я сейчас еще чаю накипячу.
— Николай Григорьевич! — с жаром воскликнул Петр. — Я Пахтусова, таксиста, нашел! Он на месте происшествия в начале третьего видел две машины. Они вплотную к забору стояли. Одна — «Жигули», красного цвета, другая — личная «Волга», ГАЗ-24, вишневая, буква «А» перед цифрами стояла Плохо только, что Пахтусов не заметил, когда машины уехали. Помнит, что когда «Спецмедслужба» подъезжала, их уже не было.
— Молодец, Петя, — похвалил я лейтенанта, — работай по машинам, — и, повернувшись к Вязьмикину, спросил: — У тебя что-нибудь есть?
Он устало махнул большой рукой:
— Ноги гудят… Ночь не поспи, да еще и по этажам полазь с этим поквартирным обходом… Пусто. Никто, как обычно, ничего не видел. Спали, говорят… И, действительно, что нормальному гражданину ночью делать? Ты не знаешь случайно, Николай?
Я почесал затылок и ничего не ответил.
— Вот то-то и оно, — удовлетворенно заключил Роман.
— А по Нуденко ты работал? — поинтересовался я.
Вязьмикин с укором посмотрел на меня:
— Слушай, дай чай попить… Где там твой Снегирев?! Не могу же я голодным ехать в Верх-Тулу искать подругу этого Нуденко.
— Идет! — оживленно выкрикнул Свиркин, высматривавший в окно Семена.
12 часов 24 минуты. Свиркин
Когда Петр попросил у капитана областной ГАИ составить список владельцев «Жигулей» красного цвета, тот озадаченно переспросил:
— Всех?!
Петр решительно кивнул. Капитан уныло посмотрел на него, помолчал, потом тяжело вздохнул:
— А можно что-нибудь попроще, а, лейтенант?
Лицо Свиркина разочарованно вытянулось. Ему стало ясно, сколько документов нужно переворошить, чтобы удовлетворить его просьбу, ведь в Новосибирске столько красных «Жигулей»…
— Можно и попроще, — грустно согласился он. — «Волга» ГАЗ-24… Госномер начинается с буквы «А». Цвет — вишневый…
— С этого бы и начинал, — обрадовался капитан.
Через несколько минут у Петра были адреса трех владельцев вишневых «Волг».
— Если все-таки понадобятся тебе эти «Жигули», — напутствовал его капитан, — приходи в понедельник. Тебе документы дадут, выписывай, покуда сил хватит.
12 часов 55 минут. Свиркин
Дверь открыла жена Краскова, автолюбителя, значившегося в списке под номером один.
— Только лежит под ней, лучше бы продал! — в сердцах бросила она. — Опять сломалась, вторую неделю чинит. Вот и сегодня с утра в гараже пропадает.
До гаражей было рукой подать. Пройдя по длинному коридору мимо множества пронумерованных металлических ворот, Петр остановился у распахнутого гаража Краскова. Из полумрака слышался жизнерадостный мужской хохот.
— Мне бы хозяина, — нерешительно произнес Свиркин, вглядываясь в темноту.
— Славка, это жена тебе покупателя нашла! — раздался дискант из едва различимой в полутьме группы и утонул в хохоте. На свет вышел невысокого роста, но крепкого телосложения лысоватый мужчина.
— Я хозяин, а что вы хотели? — спросил он и, обернувшись в сторону гаража, крикнул: — Да тихо вы! Раскатились!
Петр представился. Владелец «Волги» снова обернулся и попросил:
— Ребята, быстренько разбежались. У меня деловой разговор.
Из гаража, один за одним, похохатывая, вышли «ребята» в возрасте от тридцати до шестидесяти лет и разбрелись по своим кельям.
— Вы уж извините, собрались тут с друзьями посудачить.
— Ничего, ничего, — успокоил его Свиркин. — Скажите, Вячеслав Климович, у вас машина действительно не на ходу?
Хозяин «Волги» усмехнулся:
— Это вам жена, наверное, сказала?.. Да нет, на ходу, это я ей так говорю, а то надоела совсем. То туда вези, то сюда. Обленилась! В магазин — и то на машине норовит. На беду себе эту «Волгу» завел. Я ее в Сирии заработал. Ишачил там, как проклятый. А жарища! Меня туда в командировку посылали, сварщик я. Ну и заработал этот тарантас себе на горе.
Петр терпеливо и не без интереса слушал Краскова, который с увлечением рассказывал о далекой арабской стране, о ее нравах, обычаях, людях.
— А что?! Я и деньжат подзаработал, и сирийцам показал, как у нас в Сибири вкалывают! Я им говорю, что нам ваши плюс сорок?! Вот я в Тюмени работал, — он взял Петра под локоть и потянул в гараж, — я сейчас вам расскажу…
Свиркин высвободил руку и не совсем к месту, как показалось Краскову, спросил:
— Вячеслав Климович, этой ночью вы никуда не ездили?
Красков оторопело посмотрел на него.
— Нет, спал. Разве поедешь? Жене-то сказал, что машина того… А вы по аварии какой-нибудь проверяете?
— Да почти, — уклонился Свиркин.
— Можете посмотреть мою машину, целехонька, — обиделся владелец «Волги».
13 часов 03 минуты
Никольский, как сообщили нам в адресном бюро, жил Но улице со странным названием Лесозавод. Свернув с Владимировской вниз к Оби, туда, где раньше была Чернышевская пристань, Снегирев остановил машину около старого деревянного двухэтажного дома. Мы поднялись по лестнице с крутыми скрипучими ступеньками на второй этаж и постучали. На стук из квартиры никто не вышел.
