Фридрих Незнанский - И дай умереть другим
Замминистра слушал замерев.
– Охотник сорвал ружье с плеча и – б-бах! Расцепив когти, орел падает. Зайчик падает отдельно. Из-под лапы у него выпадает мячик, тоже падает отдельно. И влетает прямо в лунку. Тогда Христос бросает в сердцах клюшку на землю, поднимает руки к небу и кричит: «Папа, ну дай же мне поиграть?!»
Не давая хозяину кабинета опомниться, Грязнов вышел в приемную. Там сидели его давешние знакомцы. «Толстый» и «тонкий».
– Ну ты и дятел, – поучительным тоном втолковывал «толстый». – Слава! – обрадовался он, увидев Грязнова. – Нас уволили из сопровождения министра и почему-то отправили к тебе. Объяснишь?
– Поехали, поговорим по дороге. И познакомимся заодно.
Москва оставалась позади. Вернее, внизу.
– Честно сказать, я был уверен, что ты на том свете, – перекрикивая вертолетный шум, сообщил Грязнов. – В каком же году тебя подстрелили? В восемьдесят первом?
– В восьмидесятом. Перед самой Олимпиадой. «Альфу» тогда доукомплектовывали после Афгана, и моя персона им почему-то подошла. И то мое ранение оказалось весьма кстати. Люди, которых тогда набирали в «Альфу», официально уже не существовали. Дятел, не высовывайся! – прикрикнул Федор Комиссаров на своего «тонкого» напарника, заметив, что тот небезопасно свесился в открытый люк вертолета.
– Хорошим ты опером был, Федя, жаль, что подстрелили. И похороны тебе в МУРе тогда закатили приличные, – припомнил Грязнов.
– Ну извини, что разочаровал, – хохотнул Федя. – Но я их видел. Чуть гроб мой не перевернули. Хорошо, что он закрыт был. Так и вижу, идет траурная процессия. «Кого хороним?» – «Тещу». – «А почему гроб боком несете?» – «А когда на спину переворачиваем – храпеть начинает»… Дятел, ты что там делаешь? – Федя переключился на своего молодого напарника. – Вот почитай дела этих орлов, которых нам ловить придется, – он протянул папки, уже внимательно изученные Грязновым.
– Что это ты все на него покрикиваешь, – заметил Вячеслав Иванович. – Я бы не стерпел, если б меня все время дятлом…
– А чего тут терпеть? Никаких обид. Дятел – это его фамилия. Леша Дятел. И всех делов. Способный парень, можешь мне поверить. Только дятел немного. Главным образом, конечно, стрелок и драчун, сам понимаешь, кого еще могут взять в сопровождение министра. Но ничего, мысли думает, делает вид, что развивается, меня, старика, несложно обмануть.
– Не прибедняйся, – проворчал Грязнов, как и положено было в подобном месте разговора.
«Тонкий» – Леша Дятел – согласно кивнул и снова погрузился в изучение документов. Через несколько секунд он поднял правую руку с указательным пальцем.
– Слова просит, – объяснил Федор.
– А сколько времени прошло с момента побега? – спросил Дятел.
– Сутки.
– Сбежали двое заключенных?
Грязнов кивнул.
– Фамилии их известны? Федоренко и Зубрицкий, правильно? Но, насколько я понял, содержимое автобуса превратилось в пепел. Откуда же ясно, что ушли именно эти двое? Или вам так хочется?
– Мне лично плевать, как их зовут. – И Грязнов продемонстрировал свое умение плевать с пятисотметровой высоты. – Все наручники и сковывающие цепи были, естественно, пронумерованы, – терпеливо объяснил он. – Стандартный порядок этапирования зеков. Но всегда можно найти и другие мелочи, позволяющие идентифицировать труп. Опознание в данном случае не в счет. Обуглились, как головешки.
– А кто еще будет в нашей команде? Сколько всего людей? – спросил основательный Комиссаров.
– Четверо. Еще один человек появится позднее. Боюсь, очередной костолом-телохранитель вроде вас, – честно признался Грязнов.
Попутчики не обиделись. Только Комиссаров заметил, покачав головой:
– Четыре человека… Группа обхвата, а не захвата…
– Снижаемся, – обернувшись, прокричал пилот вертолета. – Прибыли.
Остатки тюремного автобуса представляли собой жалкое зрелище. Несмотря на то что с момента катастрофы прошло уже больше двадцати четырех часов, неподалеку от искореженной и изрядно поплавившейся груды металла стояли две пожарные машины. В окрестностях бездельничали полтора десятка омоновцев.
Внимание Грязнова привлекла «Газель» с тонированными стеклами и со стандартными обозначениями маршрутного такси. В открытую дверь он увидел молодую женщину, склонившуюся над ноутбуком, который она держала на коленях. Правым ухом она прижимала к плечу сотовый телефон и с кем-то разговаривала. Женщина моментально почувствовала на себе взгляд, подняла голову и чему-то улыбнулась. Она положила телефонную трубку в карман, отложила компьютер на сиденье и выпрыгнула из машины, продемонстрировав безукоризненный брючный костюм из серо-голубой шерсти. Короткая стрижка и узкие очки в тонкой роговой оправе не скрывали правильных черт лица и хитроватого проницательного взгляда голубых глаз. Вызывающе голубых, отметил про себя Грязнов как раз в тот момент, когда изучаемая им особа подошла к только высадившейся из вертолета группе и представилась.
– Вы полковник Грязнов, не правда ли? Севостьянова Алина Витальевна, психолог. – Она подумала и добавила: – Кандидат наук. Член вашей группы… – Тут Алина Витальевна замялась, живо вытащила из кармана пиджака какой-то листок и неуверенно прочла: – «Аль…катрас»?
– «Алькатрас», – подтвердил Грязнов и подумал, что замминистра окончательно лишился чувства юмора, если его, Грязнова, предложение уже внесли в официальные документы. Ну и черт с ними!
Комиссаров с Дятлом, еще не знавшие названия, удивленно переглянулись, затем радостно захихикали, не веря своим глазам и разглядывая ладную, небольшую фигурку Алины Витальевны. Грязнов не улыбался. Он реально отдавал себе отчет в том, с кем придется ловить беглых маньяков, убийц и насильников – со своим тяжеловесным ровесником, мальчишкой-несмышленышем и девчонкой в чистеньком костюмчике. Из серо-голубой шерсти. Грязнову немедленно захотелось, чтобы она его испачкала. Севостьянова Алина Витальевна, психолог, кандидат наук.
– Вячеслав Иванович, вам звонил замминистра. – И Алина Витальевна неловко замолчала.
– И чего? – вяло поинтересовался Грязнов.
– Сказал, э-э-э… просил… передать, что во времена Христа не было огнестрельного оружия.
Все удивленно уставились на Грязнова.
– Это какой-то секретный пароль? – робко поинтересовалась Севостьянова.
– Начальство желает быстрых результатов, – прокомментировал Комиссаров молчание Грязнова. – Вам хочется результатов? Их нет у меня.
– Вы здесь давно? – спросил Грязнов у Севостьяновой, чтобы что-нибудь сказать.
– С полчаса. Я на вашей машине прикатила, на министерской, – она кивнула на «Газель». – Это камуфляж, как мне объяснили по поводу такси. – И она решительно протянула мужчинам руку.
Все трое с опаской пожали узкую, изящную ладонь.
– Давайте обсудим ситуацию, – со вздохом произнес Грязнов. – Что у нас есть?
– Один живой охранник, – быстро ответила Севостьянова. – К счастью, он даже не ранен – так, небольшие ушибы и ссадины, никаких ожогов, подозрение на легкое сотрясение мозга, ерунда. Давайте поговорим в машине, если не возражаете, там удобнее.
Мужчины не возражали. В салоне «Газели», замаскированной под такси, оказалось очень даже комфортно, не говоря уже о холодильнике, СВЧ-печке, средствах спецсвязи и уютном диванчике.
– А где тот, кто вас привез? – поинтересовался Федор, одобрительно разглядывая интерьер. – Он тоже останется с нами?
– Я сама за рулем.
– Вот как. И давно?
– Лет пятнадцать. Все началось с мотоциклов. Знаете, увлечения юности… Так вот. Я взяла на себя смелость вызвать нашего единственного свидетеля для дачи показаний.
– Откуда он приедет?
– Из Москвы.
– А что же, там его нельзя было допросить? Чего гонять парня взад-вперед? – удивился Дятел.
– Все верно, – успокоил Грязнов. – Грамотный ход. Если хочешь, чтобы люди говорили правду, надо потрепать им нервы. Так что теперь возьмите на себя смелость вернуть его с полдороги обратно в Москву. Так говорите, вы психолог, Алина… Витальевна?
Севостьянова кивнула и продемонстрировала понимание ситуации.
– Вы, конечно, удивлены и… огорчены моим присутствием. Я полагаю, нужно что-то сказать о себе? Я работала в колонии общего режима в Коми и в строгой зоне в Челябинской области.
– А сейчас?
– Сейчас работаю над докторской диссертацией.
Дятел с Комиссаровым округлили глаза. Грязнов тоже почувствовал себя не в своей тарелке. Старею, что ли? Что за черт, что тут такого удивительного, что молодая привлекательная женщина с голубыми глазами активно выстраивает свою карьеру…
– Какова же, позвольте поинтересоваться, была тема вашей кандидатской?
– «Проблемы адаптации бывших заключенных в свободном обществе» – это кандидатская. Хотите кофе? Правда, из термоса. А докторская – то же самое с некоторой тонкой специализацией – «Проблемы адаптации… в период незаконного отбытия из мест лишения свободы».
