Грегори Макдональд - Флетч в Зазеркалье
– Слушай, папа, а я – твой сын?
– До получения уведомления об обратном – да.
– Ты не собираешься провести экспертизу ДНК?
– Что за мерзкий вопрос? Я даже не понимаю, почему тебе хочется быть моим сыном. Тебя воспитала мать, она напичкала тебя лживыми историями обо мне… Я всего-то написал одну книгу, которая тебе не понравилась.
– Я смотрю на это иначе. У тебя еще есть возможность прославиться. Возможно, мое благотворное влияние…
– Ты собрался переделывать меня? Что ж, флаг тебе в руки.
– Слушай, я даже могу приобщить тебя к современной журналистике.
– И чем ты теперь решил заняться? После того, как в ГКН тебе указали на дверь?
– Собираюсь навестить давнюю подругу в Джорджии.
– С чего бы это?
– Она надумала выйти замуж. Не за меня.
– Благоразумная девушка.
– Мы провели вместе лишь один уик-энд. Вернее, несколько часов из уик-энда.
– Я понял. Вы встретились в «Мотеле разбитых сердец». Так почему ты возвращаешься в ее жизнь накануне свадьбы? Она тебя отвергла, а ты не можешь этого пережить?
– Она пригласила меня. Она думает, что у ее жениха какая-то странная семья.
– Так это обычное дело. Правда, большинство невест осознают это после свадьбы. Она подрядила тебя выяснить, какие у нее будут родственники?
– Что-то в этом роде.
– Зачем тебе это? Едва ли твои находки заинтересуют читателей и зрителей.
– Неужели во всем надо искать сенсацию?
– Иначе придется перебиваться с пепси на пиццу.
– Ты еще не спросил, с кем она собирается породниться.
– С кем же?
– С профессором и миссис Честер Редлиф.
– Ага! Он изобрел идеальное зеркало. Джорджия. Не он ли построил…
– Виндомию. Туда я и еду.
– Ясно. Полагаю, я бы не отказался от встречи с парнем, который изобрел колесо.
– Возможно, я действительно наковыряю что-нибудь интересное. По какой-то причине Шана думает, что жизнь профессора в опасности.
– Если не выйдет ничего путного, возвращайся на Прайори-Фарм. Хорошо? Кэрри утверждает, что ты ей понравился, и какое-то время она готова тебя терпеть. Кроме того, заборы давно пора покрасить. Жалованье мы можем предложить минимальное, но у тебя будет крыша над головой, а по субботам тебе разрешат принимать душ.
– Не приеду, – отказался Джек. – У нас и так сложились очень теплые отношения. Какие и должны складываться у отца с сыном.
– А разве могло быть иначе? Я видел тебя два или три раза, мы провели вместе несколько часов.
– Дело не в количестве проведенного вместе времени, а в качестве.
– Да уж… – Флетч заметил указатель поворота на Форвард и сбросил скорость. – Пока мы были вместе, ты безраздельно владел моим вниманием.
– Как Кэрри?
– Разве я не сказал? Чокнулась. Ты ей нравишься. Меня она любит.
– Я хотел, чтобы ты знал, где меня искать. Пожалуйста, скажи маме, куда я поехал.
– Обязательно. – Флетч перестроился в левый ряд, включил поворотник – Позвони, если найдешь работу.
* * *– Как насчет ленча? – спросил Энди Сист.
– Дельная мысль, – ответил Джон Флетчер Фаони.
– Пойдем в столовую для сотрудников. Сегодня там подают лазанью.[3]
– Нет, – покачал головой Джек. – Я бы съел итальянский сандвич с моллюсками.
– И где ты его найдешь?
– В Сабс-Роуз.
– Где это?
– В Северной Каролине.
– Однако.
Джек пожал руку Энди.
– Рад был познакомиться. Спасибо за помощь.
– Блейр не взял тебя на работу?
– Он дал мне «отеческий совет»: пшел вон.
– Эй, Джек! – крикнул вслед Энди. – Мы еще увидимся?
Шагая к выходу «Глоубел кейбл ньюс», Джек обернулся и помахал Энди рукой.
– Возможно. Когда я научусь не заканчивать предложение вопросом.
Глава 4
– А теперь скажи мне, кому мы всем этим обязаны, – прорычала Кристел, увидев Флетча.
Она лежала на кровати в своей комнате на втором этаже санатория «Блайт-Спирит». Наволочки, простыни, одеяла, даже занавеска отсутствовали.
Огромную гору жира, в которую превратилось ее тело, прикрывали ночная рубашка и халат.
«Какая она беспомощная, – подумал Флетч, – прямо-таки жертва автоаварии, лежащая посреди шоссе».
Если не считать силуэта за занавеской, который Флетч лицезрел неделей раньше, он не видел Кристел много лет. И его поразили невероятные габариты ее тела.
– Привет, – выдохнул Флетч.
– Они забрали даже лампы, – пожаловалась Кристел. – Настенные бра.
– Да. Сегодня у них суетливый день. – На подъездной дорожке сгрудились автомобили, пикапы, микроавтобусы, фургоны как частных лиц, так и медицинских учреждений. Из кабинетов тележками вывозили документацию. Флетч откашлялся. – Хочу увезти тебя отсюда.
– Никуда я с тобой не поеду, – отрезала Кристел. – Это ты натравил на нас законников. Твой чертов репортаж по «Глоубел кейбл ньюс».
– Ты же знаешь, что я поступил правильно.
– Ничего такого я не знаю. Здесь обо мне заботились.
– Здесь тебя держали только затем, чтобы чистить твои карманы.
– Где Джек?
– В Виргинии. Я только что говорил с ним.
– Он едет сюда?
– Нет. В Джорджию.
– И что он тебе сказал? Флетч улыбнулся:
– Он посоветовал мне быть поосторожнее, чтобы ты вновь не упала на меня.
Коротко взглянув на Флетча, Кристел рассмеялась:
– На этот раз я размажу тебя по полу.
– Это уж точно.
– Оба вы говнюки. Отец и сын. Не следовало мне рассказывать одному о существовании другого. Выметайся отсюда. Кому ты тут нужен?
– Тебе.
– Черта с два.
– Ладно. И каковы твои планы?
Лежа на кровати, Кристел нетерпеливо махнула рукой. Флетч понял, что женщина таких габаритов скорее всего не сможет и сесть без посторонней помощи.
– Какое тебе дело? – пробурчала она. – За то, что будет со мной, ты ответственности не несешь.
– Я знаю, – кивнул Флетч. – Но в воскресенье я обещал тебе вернуться.
Он по-прежнему стоял посреди палаты, между кроватью и дверью в коридор.
– Да уж, – горестно воскликнула Кристел. – Проник сюда под личиной репортера, шпионил за мной, шпионил за людьми, которые обо мне заботились, раззвонил обо всем по «Глоубел кейбл ньюс», натравил на «Блайт-Спирит» все правоохранительные учреждения, адвокатов, политиков, отправил под суд весь персонал, начиная с поваров и секретарей, в считанные часы добился закрытия санатория, а в итоге я лежу, прикованная к постели, всеми забытая. Не могу пошевельнуться, с утра маковой росинки во рту не было, нет даже салфетки, чтобы бросить в тебя! Ты вернулся, это правда. Вернулся, словно вторая половина тайфуна, накрывшего морской курорт.
Флетч улыбнулся.
– Язычок у тебя все такой же острый.
– Почему не приехал Джек?
– Подозреваю, он хочет дать нам еще одну возможность притереться друг к другу.
– Да не хочешь ты ко мне притираться.
– Может, и нет.
– Я ужасно выгляжу?
– Скорее ты в ужасном положении.
– Это не твоя вина.
– Кто говорит о вине?
– Ты меня не бросал. Ты даже не знал, что я родила тебе сына. Я специально ничего тебе не говорила, чтобы воспитывать его самостоятельно.
– Я знаю.
– Тогда я не нуждалась в твоей помощи, не нуждаюсь и теперь.
– Однажды моя помощь все-таки потребовалась. На чуть-чуть. Всего на несколько минут.
– Я не виню тебя за то, что ты меня ненавидишь. Так поступить со мной! Обрушить «Блайт-Спирит», словно карточный домик. Ты всегда знал, как ударить по больному, а, Флетч?
– Я тебе не мстил.
– Разумеется, мстил. Ты узнал, что у тебя есть сын, Джек, что я долгие годы скрывала его, и не прошло и четырех дней, как я лежу, всеми брошенная, умирающая от голода, униженная.
– Слушай, давай не будем жаловаться на судьбу.
Кристел вновь взглянула на Флетча, сухо улыбнулась:
– Сам-то небось позавтракал.
– В самолете, когда летел в Чикаго. Кофе с булочкой.
– Кофе с булочкой! – фыркнула она. – Какой булочкой?
– С черничным джемом.
– И ты называешь это завтраком?
– Разумеется, нет. Пожалуй, на завтрак я бы съел половину грейпфрута, глазунью из двух яиц, бифштекс с кровью, несколько ломтиков бекона, жареную картошку, возможно, пару копченых сосисок…
– Замолчи!
– … и гренок с… да, с клубничным мармеладом…
Взгляд Кристел уже не отрывался от него.
– Ты все это съедаешь? За завтраком?
– А ты собираешься встать с кровати?
– Я не могу! Неужели ты этого не видишь?
– Я вижу удивительно толстую женщину, которая лежит на кровати в псевдолечебном учреждении, только-только закрытом властями. У нее отняли простыни, одеяла, бра, салфетки, она намекает на то, что голодна, и при этом ничем не может себе помочь. Кристел, ты собираешься здесь умереть? Чего я уж точно не смогу, так это нести твой гроб. В могилу тебя придется опускать подъемным краном.
– Я о себе позаботилась.
– Неужели? Послала гонца в китайский ресторан?
