Алексей Макеев - Надежней кляпа только пуля
— Здравствуйте. А как бы нам увидеть вашего директора? — спросил Лев, остановившись у порога.
— Здравствуйте… — женщина удивленно обернулась в их сторону. — Кабинет Эдуарда Вениаминовича на втором этаже. Идите вот по этой лестнице, там увидите.
Судя по интерьеру второго этажа, здесь на обстановку тоже не поскупились. Подойдя к двери со сверкающей табличкой «Секретарь», Гуров взялся за начищенную до блеска литую, антикварного вида ручку, но дверь неожиданно распахнулась, и он увидел перед собой молодую особу в наряде «от кого-то». Сияя приветливой улыбкой, та отступила назад, приглашая войти.
— Вы из уголовного розыска? — промурлыкала секретарша, одарив оперов загадочно-томным взглядом. — Проходите. Эдуард Вениаминович ждет вас.
— Благодарю, — сдержанно улыбнулся Гуров и пошел по дорогущему, яркому туркменскому ковру ручной работы к двери с табличкой «Директор пансионата „Гайавата“ Цирюльский Эдуард Вениаминович».
Стас, пробежав оценивающим взглядом по весьма недурным формам девушки, постарался изобразить на лице что-то дружелюбное и, сдерживая тягостный вздох, поспешил за Гуровым. В этот момент из директорского кабинета вышел моложавый, рослый брюнет в отменно сидящем дорогом костюме, который, видимо, на ходу завершая разговор с хозяином кабинета, бросил через плечо:
— Хорошо, хорошо, я сейчас же это проверю!
Затем брюнет стремительно проследовал мимо оперов и покинул приемную.
Несмотря на эту поспешность, Гуров успел заметить, с каким едким вниманием он покосился в их сторону. Брюнет явно не остался равнодушен к появлению двух незнакомцев. Впрочем, находясь у директора, он вполне мог знать, кто и зачем приехал в пансионат. Скорее всего, Цирюльского уже известили о прибытии сотрудников уголовного розыска. «Занятный малый… Он явно знает, кто мы такие, и это ему почему-то не нравится», — мысленно отметил Гуров, закрепляя в памяти всего лишь пару секунд виденные им черты лица брюнета.
Цирюльский оказался крупным, несколько даже тяжеловесным мужчиной с большой лысиной. Черный костюм на нем сидел довольно мешковато, и хозяин кабинета выглядел скорее не директором элитарного заведения, а завхозом какого-нибудь средненького дома отдыха былых времен. Увидев оперов, он встал из-за стола и вышел им навстречу.
— Чай, кофе? — радушно, но с оттенком горечи улыбнулся Цирюльский, указывая на кресла у столика, стоящего в углу подле большого, подсвеченного аквариума, в котором вальяжно плавали пышнохвостые, пучеглазые рыбехи, именуемые телескопами.
— Можно кофе, — простецки согласился Крячко, плюхнувшись в кресло и с интересом разглядывая рыбье царство.
— Ниночка, пожалуйста, три кофе, — нажав на кнопку селектора, попросил Цирюльский.
Почти тут же дверь кабинета распахнулась и, все так же сияя улыбкой, секретарша вошла в кабинет с подносом, на котором помимо трех чашек кофе стояла сахарница с белоснежными кубиками рафинада и вазочка с печеньем. Грациозно вышагивая своими красивыми ножками, Ниночка подошла к столику и не спеша расставила чашки, вновь повергнув в смятение впечатлительного Стаса. «Интересно, Цирюльский с ней спит?» — с некоторым оттенком затаенной ревности неожиданно для себя подумал он.
— Ну, что вам сказать, господа? — отпив кофе, Цирюльский горестно вздохнул. — Ситуация, думаю, вам уже известна. Вся надежда теперь только на вас. Сами понимаете: такое — и в страшном сне не приснится. Сколько существует наш пансионат, ничего подобного ранее не случалось. Коллектив, конечно, в шоке… Мы сейчас даже не знаем, что и думать. Если вас что-то интересует — спрашивайте. Отвечу на любые ваши вопросы.
— Расскажите поподробнее об обстоятельствах исчезновения мальчика и каким образом вы проводили его поиски, — тоже принимаясь за кофе, спросил Гуров.
— Обстоятельства… — Цирюльский беспомощно развел руками. — Ну, что я тут могу сказать? День был как день… Мальчики с утра занимались с преподавателем вопросами современного этикета, затем со своим основным наставником учились вязать узлы, как это делают индейцы. Работал с ними вожатый Данилов Виктор, хороший этнограф, года два он жил в Америке в одной из индейских резерваций. Он, кстати, даже был, как бы это сказать, принят в индейцы со статусом… э-э-э… ну, чего-то наподобие почетного вождя. Прекрасно знает их культуру, обычаи, в какой-то мере даже владеет языком. Мальчики его очень уважают, у меня к нему претензий нет, и я ему вполне доверяю. После обеда планировалась поездка в ангажированную нами школу бального танца. Там мальчики должны были в паре с девочками изучать премудрости этого искусства…
— Это что же, — рассмеялся Крячко, — они вот так и занимаются бальными танцами — в кожаных штанах, с перьями на голове?
— Ну что вы! — Цирюльский тоже невольно хохотнул. — Скажете такое! Конечно же, нет. Для этого есть специальные наряды, сшитые в лучших модельных домах Франции. Так вот, по словам Виктора Данилова, во время обеденного перерыва Алекс — так зовут пропавшего, куда-то незаметно отлучился. Его исчезновение Виктор заметил минут через пятнадцать, но все трое соседей Алекса по вигваму успокоили его, сказав, что их приятель никуда не денется, поскольку вроде бы мог засидеться в туалете. Но время шло, а Алекс не появлялся. Тогда Виктор, быстро проверив места, где мог бы находиться мальчик, и не найдя его там, поставил меня в известность. Я тут же объявил тревогу, и всем пансионатом мы начали поиски. Проверили абсолютно все. Но он исчез, словно испарился.
— У вас в тот момент были какие-то версии случившегося? — отпивая кофе, спросил Крячко.
— Вначале мы предположили, что Алекс мог спрятаться где-то на территории. Ну, дети есть дети, знаете… Тем более что все тут построено на игре в индейцев. Но нигде не было обнаружено абсолютно никаких следов его пребывания — ни на чердаках, ни в подсобках, ни в подвалах… К тому же все такие… э-э-э… кризисные, что ли, места, где ребенок мог бы оказаться в опасной ситуации, у нас под замком.
— А в поисках кто участвовал? — допив кофе и отставив чашку, поинтересовался Гуров.
— Все. И педагогический персонал, и охрана, и сами дети… Все за него очень переживали. — Цирюльский тягостно вздохнул.
— И вот вы целых два дня всем пансионатом непрерывно — день и ночь — ходили, ходили, ходили… Заглядывали во все закоулки и спрашивали друг друга: «Ты его не видел?» «А ты?» — с некоторой иронией в голосе то ли спросил, то ли констатировал Станислав. — Или это происходило как-то иначе?
— Что вы имеете в виду? — встревоженно спросил Цирюльский, утирая платком взмокшую лысину и шею.
— С какого момента вы поняли, что ваши поиски бесплодны? — уже абсолютно серьезно спросил Крячко.
— Ну… уже к вечеру того же дня, — обреченно признался Цирюльский.
— Так какого ж… Гм-гм… Так почему же вы в тот же вечер не обратились к нам? Что ж вы еще день тянули? Чего ждали? — Стас убийственно смотрел на переполошенного директора пансионата.
— Мы… мы надеялись, что Алекс просто заигрался в такие вот прятки и… рано или поздно обязательно вернется сам… — неохотно пояснил тот.
— И на чем же основывался такой странный оптимизм? — удивленно покачав головой, усмехнулся Гуров.
— Знаете, наш физкультурник Дергачев Алексей вечером того же дня в приватном разговоре со мной обмолвился, что вроде бы слышал от Алекса о каких-то дальних родственниках отца, проживающих здесь, в Подмосковье. Поэтому он подозревал, что мальчик где-то нашел лазейку и решил навестить близких людей. И вот мы…
— Ухватились за это предположение, как утопающий за соломинку, — продолжил его мысль Крячко, — и упустили драгоценное время. Каковы были взаимоотношения Алекса с персоналом, со сверстниками, с соседями по вигваму?
— Нормальные, даже, можно сказать, отличные, — твердо заверил Цирюльский. — Нет, нет, я и мысли не допускаю, что у него с кем-то сложились конфликтные отношения и из-за этого он мог удариться в бега. В этом происшествии вообще что-то такое неестественное, иррациональное… Ей-богу, я до сих пор воспринимаю происшедшее как невероятную, колоссальную нелепость.
— В жизни многое вначале кажется абсолютно иррациональным, а потом вдруг оказывается вполне закономерным, — философски резюмировал Станислав. — Возможно, между мальчиками шло негласное соперничество, нарастали противоречия, могла быть стычка с очень скверным финалом… Вы уверены, что в данный момент он жив, а не где-нибудь тайком похоронен?
— Помилуй и спаси! — Цирюльский испуганно отмахнулся и даже перекрестился. — Я даже думать о таком не хочу. Нет, нет, нет! Это абсолютно исключено.
— Будем надеяться. — Крячко сунул руку в карман за сигаретами, но вовремя спохватился. — Хорошо еще, что у вас игра в индейцев, а не в полинезийцев.
