Питер Чейни - Еще один глоток

– Понимаю, – ответил Вэнинг. – Боже мой… Беллами… Ники Беллами… Кто бы мог подумать?

– Вот-вот, – согласился заместитель министра. – Это всегда бывает человек, которого трудно заподозрить.

Вэнинг пожал плечами.

– Ну, что ж, полагаю, спецуправление знает свое дело, – решил он.

Замминистра согласно кивнул.

– Поверьте мне, они хорошо знают свое дело. Значит, вы встретитесь с нашим приятелем Беллами и дадите ему поручение, – он снова улыбнулся. – Вы вручите ему конец веревки, на которой он сам себя вздернет.

Вэнинг кивнул.

– Отлично, сэр Юстас. Будет сделано. Сегодня же вечером по возможности свяжусь с ним.

– Это было бы замечательно. Я сообщу об этом Харбелу. Да, Вэнинг, не ограничивайте нашего друга в деньгах. Пусть веревка будет шелковым шнуром.

Он протянул Вэнингу руку.

Вэнинг вошел к себе в контору в семь часов и обратился к секретарше:

– Найдите мне Николаса Беллами – того, который работал у нас. Позвоните ему домой. Выясните, где он, и сообщите мне.

Выходя из комнаты, секретарша сказала:

– Звонила миссис Вэнинг. Она спрашивала, собираетесь ли вы сегодня на вечеринку к мисс Эверард.

Вэнинг отрицательно мотнул головой.

– Я останусь поработать здесь. Когда найдете мистера Беллами, соедините меня с ним.

Уже у самой двери он окликнул ее. Она остановилась и обернулась.

– Мистер Беллами поддерживает приятельские отношения с кем-нибудь из наших сотрудников? – как бы невзначай спросил он.

Она подумала с минуту.

– Кажется, он встречается с двумя-тремя людьми из множительного отдела, – проговорила она наконец.

– Ага, – одобрил Вэнинг и улыбнулся, – а когда вы видели его в последний раз?

Она вспыхнула.

– Я ужинала с ним неделю назад, мистер Вэнинг, – ответила она и тихо закрыла за собой дверь.

Зазвонил один из телефонов на столе Вэнинга – отдельная линия, соединяющая его с домом. Он снял трубку. Это была Фреда.

– Ты приедешь домой ужинать, Филип? – спросила она. – И как насчет вечеринки у Кэролы?… И…

Он перебил ее.

– Послушай, Фреда, это опять случилось, опять… – сказал он мрачно.

Последовала небольшая пауза, затем послышался ее дрожащий голос.

– Ты хочешь сказать, что опять выкрали…

– У них оказались материалы, над которыми мы работаем. И они уже опубликовали их в Германии, Турции и Румынии, причем так замечательно все извратили, что это нанесет нам непоправимый ущерб. Что ты об этом думаешь?

Она судорожно вздохнула.

– О, Филип, это ужасно…

– Но это еще не все, Фреда, – продолжал он. – Я только что вернулся от сэра Юстеса. Спецуправление кое-кого подозревает. Кое-кого, кто не работает у нас, но получает материалы через какого-то нашего сотрудника и по-своему их интерпретирует. И как ты думаешь, кто этот человек? Это – Беллами… Ники Беллами… этот пьяница – гнусный предатель!

– Боже милостивый, Филип. И что они собираются предпринять?

– У них есть план. Сначала он мне не понравился, но чем больше я о нем думаю, тем остроумнее он мне кажется. Расскажу, когда вернусь. Но ужинать дома я не буду и к Кэроле пойти не смогу. Буду работать допоздна. Я должен в свете последних событий пересмотреть все наши материалы.

– Бедный Филип, – промурлыкала она нежно и добавила: – не волнуйся, все будет хорошо. Я попрошу Харкота поехать со мной к Кэроле. Он звонил и приедет скоро на коктейль.

– Хорошо, – сказал Вэнинг. – Но ни ему, ни вообще кому бы то ни было ни слова о Беллами. Будь осторожна. Чтобы у тебя даже голос не дрогнул, если будешь произносить его имя. Это должно храниться в строгой тайне, пока мы его не накроем. Пока, дорогая.

Он повесил трубку.

Он слышал из-за двери, как его секретарша без остановки крутила диск телефона, пытаясь разыскать Беллами.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Понедельник

ЛОВУШКА ДЛЯ БЕЛЛАМИ

I

Было без четверти восемь, когда Вэнинг вошел в бар ресторана "Беркли", прошел прямо к свободному столику и сел. На другом конце зала Беллами в широком пальто с каракулевым воротником увлеченно беседовал с миловидной дамой.

Вэнинг наблюдал за ним. Беллами что-то рассказывал. Он перегнулся через стол, сопровождая рассказ быстрыми движениями пальцев. Женщина в элегантной зеленой шляпке, откинувшись на спинку стула, слушала с явным интересом. Когда Беллами закончил, они оба рассмеялись. Затем он встал, склонившись над столом, сказал ей несколько слов, приподнял шляпу и перешел к столику Вэнинга.

– Послушайте, Филип, не могли бы вы кое-что для меня сделать? – попросил он. – Я только что выпивал вон с той дамой. Позовите официанта и скажите, чтобы он записал это на ваш счет, не возражаете?

– Вы настолько на мели? – спросил Вэнинг.

– Ага, – подтвердил Беллами, – даже еще хуже. – И бодрым голосом продолжил: – мне сегодня чертовски не повезло. Я выиграл во "фруктовом" автомате пять фунтов, но, дьявол их побери, я был должен в том баре пять фунтов четыре шиллинга, поэтому, конечно, пришлось отдать выигрыш. Довольно противно, вы не находите, Филип?

– Вы не производите впечатления слишком бедного человека. Это пальто с мехом стоит немалых денег.

Беллами ухмыльнулся. В голове у Вэнинга мелькнула мысль, что, если бы Беллами немного привел себя в порядок, он был бы весьма привлекательным парнем.

– А я и не знал, – ответил Беллами. – Это не мое пальто.

Вэнинг взглянул на столик, где сидела знакомая Беллами.

– Ваша приятельница уходит, – предупредил он.

Женщина, с которой до того сидел Беллами, встала. Вэнинг увидел, что ей лет сорок, но выглядела она прекрасно. Она послала Беллами прощальную улыбку, он помахал в ответ рукой.

– И кто же это такая? – поинтересовался Вэнинг.

– Чертовски милая женщина, – усмехнулся Беллами. – Я не знаю, кто она. Я ее никогда прежде не видел.

– О, Господи, но это же "Беркли"! Неужели вы вот так просто подсели к этой даме, заговорили с ней и угостили вином?

– Почему бы и нет? – широко открыв глаза, удивился Беллами. – Я очутился за ее столиком. Она оказалась женщиной с чувством юмора. Ей понравилась история, которую я ей рассказал.

– Надеюсь, это была приличная история? – спросил Вэнинг. Беллами поднял брови.

– Абсолютно. У меня все истории приличные. Забавные – и не слишком рискованные. Двойной "Хейг", пожалуйста. Так чему я обязан этим свиданием?

Вэнинг подозвал официанта и сделал заказ.

– Ники, я не хочу, чтобы вы очень уж налегали на спиртное. У меня для вас есть работа.

– Бог ты мой! – воскликнул Беллами. – Наконец, свершилось! У меня будет работа. Какой кошмар!

– Вы хотите сказать, что не желаете никакой работы?

Беллами ответил елейным голосом:

– С тех пор, как вы, Филип, коленкой под зад вышибли меня из своей конторы, я делал все возможное, чтобы избежать какой бы то ни было работы, но, похоже, она меня все же настигла, – он наклонился к Вэнингу: – Вы просто не можете без меня обойтись. Великая тайная организация – отдел "Ц" – не может обойтись без маленького Ники.

– Забудьте про отдел "Ц", – прервал его Вэнинг. – Помните только о Международной торговой корпорации Вэнинга.

– Хорошо, – согласился Беллами, – я же только вам это сказал.

– Я знаю, Ники, но вы слишком много болтаете. Если вы согласитесь на работу, вам придется прекратить болтать и прекратить пить.

– Это ничего не объясняет. Расскажите мне подробнее о самой работе, – попросил Беллами.

Он полез за сигаретами, а Вэнинг, глядя на него, вспомнил оброненную заместителем министра фразу: "Харбел вовсе не считает Беллами дураком. Напротив, он уверен, что тот весьма умен, что это – блестящий человек". Вэнинг подумал, что либо Харбел сумасшедший, либо Беллами – великолепный актер. И вовсе не смешно, если Беллами при его уме, стратегическом даре и выдержке крадет и продает врагу государственные тайны.

Официант поставил на стол стаканы. Беллами нашел наконец свой портсигар и открыл его. Внутри оставалась одна-единственная сигарета. Он протянул портсигар Вэнингу, но тот покачал головой и достал свой.

– Берите мои, Ники. Слушайте и не перебивайте. Вы удачливее, чем думаете. У вас появился шанс сотворить добро.

– Слушаю, – кивнул Беллами, – я весь – внимание.

Вэнинг понизил голос.

– Прежде всего, я попрошу вас мысленно перенестись назад, в сентябрь. Тогда я был вынужден уволить вас, Марча и Мотта, так как мы сокращали штаты. Мне было страшно жаль, ведь хоть вы и были несколько беспорядочны в работе, дело делали блестяще. Во-вторых, вы лучше тех двоих понимали, что именно мы делаем и как работает наша организация. Я больше сожалел о вас, чем о Харкоте или Фреди Мотте. Представляете поэтому, как я рад, что вы снова можете на меня работать? Но не совсем так, как прежде.