Марина Серова - Фирма веников не вяжет
Сто раз ей говорила, чтобы она искала другую работу, но даже после получения различных предложений, на мой взгляд, вполне иногда приличных, она с поразительным постоянством возвращалась на прежнее место. Хотя денег ей все так же катастрофически не хватало.
Зато (может быть, отчасти благодаря именно этому обстоятельству) у нее всегда была куча знакомых — от откровенно нищих до наиболее обеспеченных слоев населения. Именно она могла мне сейчас помочь.
Через час я уже была в пути. Правда, с некоторой опаской, потому что давно убедилась — прогулка по дорогам Трубного района Тарасова всегда отрицательно сказывается на жизнедеятельности моего автомобиля. Но я с завидным упорством продолжала двигаться к поставленной цели на своей «ласточке». Не пешком же, в самом деле, ходить, когда можно на колесах передвигаться. Слава богу, перед самым ужасным участком трассы на подъезде к дому подруги я заметила на остановке одинокую фигуру в знакомом пальто.
— С ума сошла? — накинулась я на нее, открывая дверцу. — Я же не сказала, когда именно приеду. Чего, спрашивается, мерзнуть на ветру, если я сама могу до тебя доехать.
Ленка с облегчением плюхнулась на переднее сиденье и протянула к печке заледеневшие пальцы. Меня осенило: в последний приезд я жутко ругалась по поводу трассы, и эта сумасшедшая решила мою «девятку» пожалеть. Вот балда!
— Давно стоишь? — спросила я, растирая Ленкины пальцы.
— Ага, — больше кивнула, чем ответила она, с трудом разомкнув посиневшие губы.
Решив, что я и сама рядом с ней — так от Ленки веяло холодом — могу превратиться в снеговика, если сейчас же не выпью горячего кофе, я развернула машину по направлению к центру. Спрашивать про уроки я не стала, так как, даже не обладая высоким интеллектом, можно догадаться: учительница никогда не согласится ни на какую встречу, не будь она свободна. А если француженке моей и нужно в школу к какому-то часу, то она сама об этом скажет.
После второй чашки кофе в ближайшем кафе Ленка немного оттаяла и поинтересовалась предметом нашего с ней разговора.
— Среди твоих оболтусов наверняка есть кто-то, чьи родители имеют отношение к драгоценностям. Лен, вспомни, пожалуйста, телефон какого-нибудь оценщика или покупателя золота, — попросила я, не надеясь на скорый ответ.
Но реакция меня просто потрясла:
— Ювелир подойдет?
Нет, я, конечно, предполагала, что знакомых даже у обыкновенной учительницы масса, но на такую удачу даже не рассчитывала. Я поэтому и завернула про оценщика — попроще все-таки.
С радостью записав телефон Андрея Сафронова, который являлся папой Игоря из пятого «В», как объяснила мне Ленка, я постаралась исключить из памяти всю насильно внедряемую ею в мой мозг ненужную информацию об оценках и способностях данного ученика и повезла подругу назад домой. Конечно, мне все равно пришлось выслушать еще массу бесполезных вещей из жизни того самого Игоря, но заветный номер телефона уже настроил меня на благоприятную волну, так что я почти не обращала внимания на Ленкину болтовню.
Но в одно мгновенье мне послышалось, что среди вереницы имен промелькнуло уж очень знакомое.
— Ты про какую Лерку говоришь? — насторожилась я.
— Как про какую? — У подруги округлились глаза. — Ты, кроме Фисенко, еще какую-нибудь Валерию знаешь? Я битый час про нее твержу, а ты только на дорогу смотришь!
Упреки были справедливы, поэтому на этот раз я возражать не стала, а навострила ушки и далее начала прислушиваться к потоку информации более внимательно.
— Я же давно просила Лерку какую-нибудь работенку мне найти, — специально для меня повторила Ленка последнюю фразу. — У нее же куча знакомых. В прошлом году она мне своих манекенщиц подфартила, когда они на показ мод в Париж собирались. А сейчас я со студентами занимаюсь — они на какой-то музыкальный конкурс прорваться хотят, поэтому и учат французский. Думаю, если наша Лерка этим делом занимается, так они непременно туда попадут, — без тени сомнения подытожила подруга.
— Лен, а что эти студенты собой представляют? — спросила я как можно более непосредственно. — И где Валерия их откопала?
Пока Ленка просвещала меня насчет «необычайно талантливых» музыкантов, которых чуть ли не на помойке нашла и привела в свой дом легкомысленная, но очень добрая Лерка, у меня в голове созрел план.
— Слушай, у меня тут кое-какая идея появилась, — прервала я подругу на самом интересном месте повествования. — Познакомь меня с ними, пожалуйста. Но только так, чтобы они ничего не заподозрили и лишних вопросов не задавали.
Ленка даже не спросила, зачем мне это надо. Уже знает: если я о чем-то прошу, то обязательно — в интересах дела. Только бросила на меня быстрый любопытный взгляд и тут же пообещала свое содействие. Есть, оказывается, люди, имеющие свободный вход в дом Фисенко! Это уже какая-никакая зацепка в моем новом расследовании. Так что встречу с музыкальными талантами я надеялась провести в самое ближайшее время.
Довольно мурлыкая себе под нос популярную мелодию, я спокойно вела машину по направлению к дому подруги, у которой, как выяснилось, были уроки в школе во вторую смену. Ленка, сгорая от любопытства, сидела рядом, стараясь не подавать виду. Она уже давно уяснила, что меня бесполезно расспрашивать. Зато в подходящее время я сама все расскажу.
На этот раз я высадила подругу прямо у подъезда, чтобы она по моей милости совсем не околела, оставив двух сирот на вечном моем попечении. Уж лучше изредка одаривать их небольшими подарками в виде десятидолларовых купюр. Конечно, Ленка отбрыкивалась от них руками и ногами, напоминая про бескорыстную нашу дружбу.
Дружба дружбой, но подружка моя далеко не миллионерша. Но я давно знаю, что доводы об оплате поставляемой информации на нее должного эффекта не производят, поэтому сейчас, желая вознаградить Ленку за потраченное время, затронула больное место — детей. От подарка, предназначенного любимым детям, она, конечно же, отказаться не смогла.
* * *Названный Ленкой господин Сафронов, отвечая на телефонный звонок, весьма благосклонно принял мое предложение заехать к нему в гости, когда я представилась работником городской прокуратуры. Так приятно пользоваться служебным положением, хотя бы и бывшим.
Помнится, на заре, как говорится, туманной юности мне пришлось некоторое время поработать в этом достойном учреждении. Но так как ежедневная рутина и постоянный контроль напрягают мою творческую и деятельную натуру, я быстренько закончила свою карьеру в доблестных рядах государственных служащих и перешла «на свободные хлеба».
Зато красные «корочки», внушающие уважение одной половине моих сограждан и вызывающие опасения, если не ужас у другой ее половины, так и остались в моем вечном пользовании. Меня не пугал даже тот факт, что срок их действия давно закончился, — мало кто из законопослушных граждан пристально всматривается в потертую от частого использования книжечку с выцветшими печатями и нечеткими датами.
Как я и предполагала, наша встреча с ювелиром прошла без сучка без задоринки. Господин Сафронов принял меня довольно благосклонно: предложил кофе, сигареты, а потом обстоятельно ответил на все мои вопросы. Я мысленно поблагодарила себя за находчивость, потому что прихватила с собой несколько фотографий Лерки и ее матери, на которых ясно были видны похищенные драгоценности.
Ювелир сразу же заинтересовался и полез за лупой. Пока он с ничего не выражающим лицом рассматривал снимки, я пялилась в окно, пытаясь хоть как-то скрыть свое нетерпение. Примерно через полчаса, вдоволь налюбовавшись на снимки, вернее — на ювелирные изделия, запечатленные на них, и полистав какие-то толстые каталоги, Сафронов с довольным видом сообщил, что кольца действительно имеют большую ценность, причем не только в денежном эквиваленте.
— Можете гордиться, если все-таки найдете эти драгоценности, — заверил он меня и продолжил с усмешкой: — Только лично я глубоко сомневаюсь, что вам это удастся. Вы уж извините, но ценность исчезнувших колечек — не в золоте или бриллиантах, а в том, что они старинной работы. Понимаете, в нашем деле это ценится гораздо выше… Такие вещи, когда их крадут, берут не для того, чтобы попадаться в них на глаза, особенно — сотрудникам органов внутренних дел.
Да уж, у нашей доблестной милиции репутация, мягко говоря, не очень. Но переубеждать кого-либо в обратном не входило в мои планы, поэтому я только поблагодарила Сафронова за помощь и детальное описание всех достоинств похищенных у Фисенко колец и отправилась полученную информацию переваривать.
Направляясь к следующему пункту назначения, я попыталась сделать кое-какие выводы. Если предположить, что в квартире Валерии побывал профессиональный вор, знающий истинную ценность похищенных им колец, то вряд ли бы он позарился на те баксы и рубли, которые и сама Лерка за деньги не считает. Оставалось одно — в квартире искали нечто совершенно другое, например, именно драгоценности, а пачку денег взяли только для отвода глаз. С другой стороны, если в квартире Валерии побывали обыкновенные рядовые воришки или просто люди, которым богатство Фисенко покоя не давало, то как же у них в запасе могли оказаться ключики от квартиры или подходящие отмычки, которые даже царапин на замке не оставили.
