Г. Айдинов - Каменщик
— Здравствуйте, Софья Исааковна. И вас подняли на ночь глядя?
— Что поделаешь, если интересующий нас контингент предпочитает «ночную смену»? Но пойдемте. Я вам покажу любопытные вещи.
Софья Исааковна открыла калиточку в деревянном барьере, перегораживающем комнату.
— Объект внимания грабителей. — Она указала на большой сейф у стены. — Замок открывается специальным ключом и только когда набрана нужная комбинация цифр. Сейф открыли, взяли солидную сумму денег и облигации трехпроцентного займа, тоже приличную пачку. Потом сейф был закрыт.
— Симуляция?
— Не исключено. Во всяком случае, тут действовал кто-то знающий секрет замка. Да и ключ у него, вероятно, был…
— Отпечатки пальцев?
— Никаких. Все, к чему прикасались руки грабителей, протерто тряпкой, смоченной нашатырем.
— Заведующего привезли?
— Лежит у себя в кабинете с сердечным приступом.
— Сумма похищенного?
— Примерно двадцать тысяч рублей. Точно установят утром.
— Почему деньги и ценные бумаги остались на ночь в сберкассе?
— Не приехал инкассатор. Причина пока не выяснена.
— Все осмотрено, сфотографировано?
— Да. Вещественные доказательства изъяты. Документы оформлены. Заведующий предварительно опрошен.
— До чего с вами приятно работать, Софья Исааковна! Дальше бы так успешно продвигаться.
— Спасибо за комплимент. И я могу вам ответить тем же. Но насчет «дальше», боюсь, таких темпов не получится. Однако продолжим осмотр.
Софья Исааковна направилась во внутреннее помещение сберкассы. Здесь было устроено нечто вроде кухоньки — поставлена двухконфорочная газовая плитка, возле нее — однотумбовый, покрытый клеенкой канцелярский стол и два простых стула. Немного подальше, в углублении стены, — металлическая раковина водопровода. А над ней небольшое окошко, квадратное, сантиметров на сорок, выходящее во двор. Там, над одним из подъездов, очевидно ведущих в жилые квартиры, горела яркая, не прикрытая ничем лампа. В резком ее свете оконный проем выделялся особенно отчетливо. Он был прежде заделан тремя толстыми железными брусьями. Среднего сейчас не было. А два других, сильно отогнутых в стороны, образовали отверстие, напоминающее приплюснутую букву «о».
— Обратите внимание, как изъят средний брус. — Софья Исааковна взяла стул и показала Павлу на второй. — Влезайте — будет удобнее рассматривать.
Да, рассматривать было что. Средний брус грабитель не перепилил, а выпилил вместе с кусками кирпичей, в которых были закреплены его верхний и нижний концы.
— Преступнику нельзя отказать в находчивости: железный брус и тяжелее и дольше пилить, и визгу не оберешься. А кирпич поддается легче, и звук от ножовки куда слабее.
— Почему же от ножовки? Тут выкрошены швы. Кирпичи вынуты целиком, — сказал Павел.
— Вы думаете? А по-моему, именно не выкрошены, а выпилены швы. Попробуйте пальцем — ни щербинки.
— Пожалуй, вы правы. А на какой стороне обнаружены следы известки, крошки кирпича?
— Вот в этом-то и загадка. Нет следов. Как корова языком слизнула. Во всяком случае, подручными средствами их найти не удалось.
— Пробы почвы под окном взяли для микроисследования?
— Конечно.
— Давайте еще выпилим и отправим в лабораторию кусок пола и соскобы с краев раковины. Очень было бы заманчиво установить, с какой стороны орудовали грабители — со стороны двора или изнутри помещения.
Павел соскочил со стула и помог сойти Софье Исааковне. Потом приложил палец к губам, показывая, что надо говорить потише.
— Такое ли уж это решающее значение имеет? — Софья Исааковна вняла, однако, предостережению и перешла почти на шепот. — С окном все подстроено в расчете на нашу сверхнаивность: ясно же, что это инсценировка.
— Возможно. Но, с другой стороны, слишком бросающиеся в глаза детали…
— Говорят об их нарочитости, вы хотите сказать? Нет, здесь продемонстрирована не хитрость, а неопытность преступников. Посмотрите…
Подполковник Люстров, приехавший на место происшествия — мало ли в каком содействии нуждаются сотрудники управления, — застал самый разгар спора. Старший эксперт-криминалист и начальник опергруппы объяснялись больше жестами и были так увлечены, что даже не заметили вновь пришедшего, пока подполковник не обратился к Калитину:
— Чем можем помочь, товарищ старший лейтенант? Комиссар звонил и дал указание оказывать вам полное содействие.
— Здравия желаю, товарищ подполковник. Извините, что не приветствовали вас как положено. Обсуждали тут один вариант. И не очень сошлись во мнениях. Будет, вероятно, лучше, если я вам поподробней изложу, над чем мы бьемся. Разрешите?
— Слушаю вас.
Павел рассказал подполковнику Люстрову все, что связано с «каменщиком», рассказал и о трудностях, с которыми столкнулся МУР при его розыске, о подозрениях в причастии «каменщика» к ограблению сберкассы, о нынешнем своем споре со старшим экспертом-криминалистом.
Беседа постепенно вышла за официальные рамки, может, потому, что они с Василием Никифоровичем почувствовали друг к другу симпатию, как это нередко бывает между людьми со сходными характерами, склонностями, житейскими принципами.
Воспользовавшись случаем, Павел просил подполковника еще раз проинструктировать участковых насчет поисков проданных манто и обязательно звонить ему, если будет что интересное. Подполковник обещал.
Заведующего сберкассой, Савву Осиповича Тукицкого, допросить практически не удалось. Ему становилось все хуже и хуже, и врач «неотложки», приехавший по вызову, настаивал на немедленной госпитализации.
— Нельзя ли все же задать хотя бы несколько вопросов? Когда еще удастся побеседовать с человеком? А его показания могут оказаться решающими. Разрешите, пожалуйста, — попросил Люстров.
Врач неохотно согласился.
И вот Павел уже сидит рядом с уложенным на сдвинутых стульях заведующим сберкассой, бледным до синевы, со впавшими щеками.
— Скажите, пожалуйста, Савва Осипович. Громко говорить не надо, я услышу. Скажите, ключи от дверей сберкассы где обычно хранили?
— Ключи от дверей… Всегда находятся… Только у меня… Вторые экземпляры… Тоже хранятся… У меня дома…
Заведующий произносил слова отрывисто: частое короткое дыхание делило фразы.
— Никто не мог бы сделать слепок с них?
— Нет… Ручаюсь,
— Хорошо. А ключи от сейфа?
— Их тоже… Два комплекта. Один… У меня. Второй… У зама…
— Никто другой не мог пользоваться сейфом?
— В очень… Редких… Случаях… Старший кассир…
— Значит, и старшему кассиру известен код главного замка?
— Да… Но и мой зам… И старший… Кассир… Безукоризненно… Честные люди. Десять лет… Работаем… Вместе…
— Спасибо. Будьте здоровы, Савва Осипович. Не тревожьтесь, разыщем похитителей…
* * *Утром, еще не успев открыть дверь кабинета, Павел услышал, как за дверью заверещал внутренний телефон. Дежурный из бюро пропусков доложил, что старшего лейтенанта уже минут тридцать ожидает гражданин Додин.
— Орест Анатольевич Додин, — представился вошедший. — Заместитель заведующего сберкассой. Простите великодушно, что нагрянул без приглашения, так сказать, по собственной инициативе. Но такое несчастье…
Приготавливая на столе нужные бумаги, Павел наблюдал за своим посетителем. Маленький, узкоплечий, в старой коричневой — из бумажной замши — куртке с большими накладными карманами. Он держался непринужденно. Лет за сорок, даже ближе к пятидесяти. Живой, быстрый взгляд. С любопытством рассматривал хозяина комнаты, обстановку в ней — скромные однотумбовые канцелярские столы, обитые черным дерматином, простые стулья, сейф.
— Садитесь, — сказал Павел, кладя перед собой лист бумаги. — Итак, что вы хотите сообщить?
Додин проявил отличное знание своего дела и необычайную память. Он помнил, чем занимался, как провел буквально каждую минуту в течение последних нескольких суток. О своем заве и подчиненных знал всю подноготную. Ограбление считал делом рук опытного «медвежатника».
— Закрываем мы в восемь часов вечера. На улице — темным-темно. Лампочку над парадным во дворе вывернуть ничего не стоит. А окошко находится за углом стены. Поставь мусорную бадью — она высокая — и действуй себе сколько душе угодно.
— Правильно, Орест Анатольевич. Так оно скорей всего и было. Но вот грабитель проник в сберкассу. Подошел к сейфу и сказал: «Сезам, откройся»?
— А что? Подумаешь, секрет какой! Знатоку этот древний сундук вскрыть — чепуха-чепуховская. Не верите? Пожалуйста, докажу.
Заместитель заведующего похлопал по солидно оттопыренным карманам куртки, вытащил из одного металлический футляр для очков. Раскрыл и из-под ветхой фланелевой подкладки достал бумажку.
