Виктор Леденев - Золото самураев
Матросы тоже неторопливо тянули какую-то бурду и, посмеиваясь, откровенно глазели на нас. Наконец, Пачанг не выдержал и, глядя куда-то в потолок, ,задумчиво произнес:
- Я слышал, что у русских есть более радикальный способ поправить здоровье...
Энди вопросительно уставился на меня (если мутное выражение его глаз можно было назвать взглядом). Я понял тайца и достал бутылку. Два приличных по объему стаканчика почти мгновенно вывели нас из состояния прострации, а Пачанг бережно отнял у меня бутылку и поставил на место. Энди было запротестовал, но я был на стороне тайца, ибо знал, чем все закончится, если бутылка останется...
Больше мы не экспериментировали - за время плавания были и Сингапур и Гонконг, другие жемчужины красоты и порока, но кроме женщин и умеренной выпивки - ни-ни... Мы были просто пай-мальчиками, бойскаутами младшего возраста. Пачанг нас сопровождал всюду и при малейшей угрозе потасовки или крутого разговора, если у местной нервной шлюхи оказывался "покровитель", то он попросту либо уводил нас из опасного места или расправлялся с сутенером без нашего вмешательства. Ну, просто нянька-кормилица, Арина Родионовна какая-то. Мало-помалу мы настолько привыкли, что все наши пожелания выполнялись, как по щучьему велению. Но довольно скоро я стал ощущать все большую неловкость перед ним. Энди же воспринимал это как должное: есть босс и есть слуга. Его точка зрения победила - я тоже стал относиться к нашим отношениям с тайцем почти так же. Тлетворное влияние проклятого загнивающего Запада проникло и в мою душу.
Еще в той памятной драке я заметил, что Пачанг использовал какую-то не знакомую мне технику боя. Его уходы от ударов были просто фантастикой. Пачанг заметил, что мой стиль не очень ему импонирует, скромно пояснив свое утверждение тайским эквивалентом русской поговорки "сила есть - ума не надо". Потом не стал кочевряжиться и прочел мне вступительную лекцию об "айкидо", как заправский профессор, из которой я уяснил для себя главный принцип - использовать силу противника, а после нескольких практических занятий на полубаке внутренне признал правоту тайца - я был обыкновенным костоломом, не более. Вспомнил и своего инструктора по рукопашному бою: знал ли он о существовании такого вида боевого искусства и понял - знал. Но работал он с нами по программе, утвержденной каким-нибудь маразматиком-генералом, который, видимо, пил водку еще с самим Харлампиевым и самбо было для него вершиной рукопашного боя.
Второе, что я понял - Пачанг был большим мастером и прекрасным учителем. Я не удержался и как-то спросил его, где и кто обучал его самого, на что тот загадочно ответил:
- Вернемся в Бангкок, сам узнаешь.
И еще одна мысль сверлила мне мозги: почему Пачанг так заботится о нас? Неужели только из-за того, что я ему помог в заварушке, пусть даже и опасной для него? Но пока помалкивал в тряпочку и исправно с грохотом, опасным для яхты, валился на палубу после очередной неудачной попытки достать Пачанга своим любимым прямым ударом, Он, как змея, мгновенно реагировал на все мои уловки, а я вновь и вновь проверял прочность тиковых досок палубы. Самое непонятное, что иногда, после очередной неудачи я слышал похвалу тайца, Наконец, наступил долгожданный миг: я успел среагировать на прием вовремя и Пачанг получил полновесный удар. Разница в весе у нас была внушительная, и он чуть не улетел за борт. Мгновенно вскочил, а на его лице воцарилась блаженная улыбка, будто я только что ему вручил звезду Героя Советского союза. Матросы зааплодировали. Я тоже слегка обалдел и с удивлением смотрел на свою левую руку, как на волшебную палочку...
Наши переживания были прерваны громким одобрительным свистом с рубки Энди приветствовал мой успех и срочно готовил очередной high ball.
- Невероятно! Брависсимо! Наш супермен не валяется как мешок, а стоит на ногах! За это стоит выпить.
И стал готовить еще один бокал. Я вопросительно взглянул на Пачанга. Тот, продолжая улыбаться, разрешающе кивнул. Я давно не испытывал такого наслаждения - стакан виски со льдом казался мне золотым кубком чемпиона мира.
- Й-а-а!, непроизвольно вырвался из меня торжествующий клич и я, отхлебнув пару глотков, запустил стакан высоко вверх, а сам, ухватив всегда лежащую у рубки короткостволку, успел над самой водой превратить его в мельчайшие осколки. Впервые я ощутил, что смогу когда-нибудь сделать такое, как Пачанг, а таец, улыбаясь, поднял вверх большой палец. Честное благородное слово - я был по-настоящему счастлив за последние полтора года...
Глава 3.
Яхта покачивалась на стоянке для частных судов, среди себе подобных красавиц. Мы были в Сингапуре, где три маленьких китайца начисто раздолбали мое собственное мнение о своем мастерстве рукопашного боя. Я вышел на палубу. Океан переливался золотыми бликами. Невольно вспомнились слова пролетарского классика - "море смеялось..." Энди отсутствовал, а Пачанг радостно хлопнул меня по плечу, приветствуя мой отнюдь не торжественный выход. Ноги у меня были какие-то не совсем твердые, я плюхнулся на палубу и закрыл глаза. Пачанг деловито приказал одному из матросов окатить меня ведром забортной воды, чем доставил мне несказанное удовольствие и я рявкнул:
- Еще!
Матрос несколько раз повторил операцию, пока я почувствовал себя почти нормально и потому решился задать мучивший меня вопрос.
- Как же это так, дружище? Три каких-то замухрышки сделали меня, как ребенка...
Пачанг был лаконичен:
- Пьяный может драться только с пьяными.
Он был прав на все сто. Вчера я напился по-русски, то есть, в дым, в драбадан, в
стельку, как свинья, сапожник... А что за русская пьянка без драки? Алкоголизм какой-то, не более. Мой наставник был прав. Я снова провалился в сон. Последнее, что успел зафиксировать, отключаясь, - Пачанг сооружал нечто вроде тента над моей головой.
Отоспавшись, я начал вспоминать детали нашего фантастического путешествия - еще пару лет назад, любому, кто сказал бы мне, что я буду плавать по самым экзотическим местам нашего шарика, да еще на собственной яхте, я бы просто начистил рыло - чтобы не дразнил несбыточными мечтами. И вот нате вам. Лежу на палубе ценой в десять тысяч долларов, стоит повернуть голову - передо мной раскинулся один из легендарнейших городов мира, а подо мной плещется Южно-Китайское море. Эх, на мое бы место отца, который всю жизнь изучал и преподавал географию и никуда, кроме своей страны, не мог поехать... Железный занавес отрезал его навсегда от законного права любого географа - путешествовать. Придется мне за него. Только вот смогу ли я хоть когда-нибудь рассказать друзьям, какие закаты бывают на Филиппинах и каковы на вкус свежие плоды авокадо...
И родители, и друзья считают, что я где-то под Благовещенском, как последний идиот, вкалываю на какой-то шабашке. Другие, менее знакомые, вообще решили, что я давно спился и пропал наглухо. А может, помер. Ну и Бог с ним. То есть, со мной...
От ностальгических мыслей я вернулся на грешную землю,то бишь, на палубу. Да, Филиппины - прекрасная страна, а главное - в ней продается все, что душе угодно. Было бы достаточно денег, а то пост и министра можно заиметь. А еще тут полно американцев, которые не уступают филиппинцам в купле-продаже. Благо военных баз здесь хватает, а, стало быть, купить можно все - от фруктовых консервов до самоходной пушки. Все сводится лишь к одной простой вещи - цене. Энди провел несколько экскурсий по кабакам Манилы сначала в обществе здоровенного сержанта, а потом к ним присоединился еще какой-то интендантский капитан. В результате наша яхта перекочевала в уютный заливчик, где находилось нечто вроде частной верфи, а вскоре туда прибыл здоровенный вертолет американских ВМС "Sea Horse" . Из его чрева слышался заливистый женский смех.
Американцы умели сочетать бизнес с развлечениями. Пятеро солдат во главе с капитаном и сержантом сноровисто выгрузили у причала целую гору свежепокрашенных ящиков. Сквозь наскоро положенную камуфляжную краску кое-где проглядывали надписи типа US GI. После короткого расчета вся компания погрузилась в свою бандуру и испарилась. Мы благоразумно последовали их примеру, оставив яхту в распоряжении капитана инженерных войск с группой спецов из американской и филиппинской армий. Этакое братство по оружию. Им были даны все необходимые указания, неисчерпаемый запас выпивки и жратвы. Через пару недель яхта снова стояла у причала, а капитан еле вскарабкался по трапу из каюты после отчета о проделанной работе. Его карманы приятно оттопыривались от тугих пачек банкнот - плата за работу и недельное молчание. Причем ни мы, ни капитан не признавали дурацких бумажек, именуемых чеками, а предпочитали наличные. Через неделю пусть, кому не лень, ищет нас на пространстве от Филиппин до Гонконга.
Когда ветер наполнил наши паруса и архипелаг остался только в нашей памяти, мы
