Анастасия Дробина - Прекрасное видение
Впоследствии Катька причитала: «И чем я только думала! Ведь животом чувствовала – добром не кончится! Все с этого ремонта чертова началось!»
Конечно, Катька была не виновата, но факт есть факт: именно в те дни Яшка Мелкобесов, хулиган, бабник, ночной кошмар участкового и гроза местной барахолки, потерял голову. За четыре дня, что Ванда работала в квартире, он не отходил от нее ни на шаг. Давал советы, менял воду, переносил стремянку, хвастался, врал и ухаживал. При этом они были знакомы с детства, и отчего Яшка так внезапно воспылал – не догадывался никто. Ремонт закончился, Ванда вернулась домой, но Бес не собирался сдавать позиции и повел стремительное наступление по всем фронтам. Ежевечерне он встречал Ванду у автобусной остановки и провожал до дому. Розы сменялись гладиолусами, гладиолусы – астрами (дело шло к осени). Если Ванде требовалось куда-нибудь поехать, достаточно было снять трубку телефона – к ее услугам были Яшка и «букашка» – джип семейства Мелкобесовых. Дворовые пацаны стали обращаться к Ванде на «вы». Старушки на лавочках ахали и всплескивали ладошками от романтичности ситуации. Тетя Маша предавалась сладостным мечтам о перебесившемся старшем сыне и планировала количество внуков. Ванда сперва пыталась держать нейтралитет, но, когда мелкобесовская страсть приобрела угрожающие размеры, начала выстраивать оборону.
Вначале у нее был разговор с самим Яшкой, который, разумеется, ничего не дал. Затем Ванда попыталась упросить Катьку: «Объясни ему, бога ради. Ни к чему это все…» Катька отказалась, мотивируя отказ сильным желанием жить. В конце концов неприятная миссия легла на меня. Вечером я на правах старого друга зазвала Яшку на борщ и осторожно объяснила, что ему не светит. Яшка молча выслушал меня. Мрачно сказал: «В адвокаты к ней нанялась? Сам разберусь», хлопнул дверью и ушел. Я закатила Ванде скандал по телефону, посоветовала самой разговаривать со своими мужиками и, злющая от сознания собственной дурости, легла спать.
На другой день Яшка встретил меня у остановки и извинился в своей обычной манере.
– Мать, я вчера это… не очень… Но ты ж ничего, правда?
– Ничего. Зайдешь?
– Не, время – деньги. – Он, насупившись, отвернулся. – Скажи ей – больше вязнуть не буду.
Не знаю, что помогло больше – творческая работа в мелкобесовской квартире или Яшкины чувства, – но Ванда пришла в себя. Мы с Катькой окончательно убедились в этом, когда она подала документы в финансовый техникум около дома. У Ванды был отличный аттестат, и ее приняли без экзаменов. Бабушка, узнав об этом, едва не лишилась чувств и страстно убеждала подругу оставить эту затею:
– Девочка, что ты делаешь? Девочка, подумай! Какие финансы, тебе нужно в Суриковку! Ты зароешь в землю свой талант!
– Какой талант, Софья Павловна? – устало улыбалась Ванда. – Краски? Ерунда это все. Мне жить на что-то надо.
– Марсианка, черт возьми… – сокрушалась бабушка после ее ухода. – Она же цены своей не знает! Ну, не вышло с танцами, ну ничего – переживет, молодая еще. Но зачем же в бухгалтерию кидаться? Что она в ней понимает? Хоть бы мать ей посоветовала глупостей не делать!
Мы молчали. Мать могла подействовать на Ванду еще меньше, чем мы. Впрочем, Ирина Николаевна была единственной, кого устроило решение Ванды: «Хоть делом наконец-то займется».
В техникуме Ванда училась так же блестяще, как и в школе. Уму непостижимо, почему ей легко и просто давалось все, за что бы она ни бралась! За два года учебы она была первой в группе и по бухучету, и по экономике, и по финансам. При этом лекции наспех прочитывались утром в автобусе, а к зачету Ванда начинала готовиться за пять минут до его начала. Было очевидно, что все это ее ничуть не интересует. Закончив техникум с красным дипломом, она получила распределение в налоговую инспекцию. Мы с Катькой, уже работавшие там, немедленно подсуетились, и Ванда оказалась в нашем отделе.
Отношения Ванды с Тони Моралесом не закончились. Я узнала об этом случайно, ворвавшись однажды к подруге без звонка и наткнувшись на выходящего из ванной Тони с полотенцем на бедрах. Я поспешно ретировалась, а на другой день по-дурацки полезла к Ванде с расспросами:
– Как же так?! Ты же говорила – он с той спит!
– Конечно, спит.
– И ты… И ты?!
– Не кричи. – Я увидела знакомую горькую улыбку, которая старила Ванду на несколько лет. – Пойми, он же с ней танцует. Нельзя не спать с партнершей, иначе это не фламенко, а кастрат.
– Но как же…
– Вот так. И знаешь… Все-таки это мои дела.
Намек был понят – больше я к ней не совалась.
Уход со сцены и история с таблетками, конечно, не прошли даром. Ванда, и до этого не слишком разговорчивая, теперь замкнулась окончательно. Она не отказывалась принимать у себя нашу компанию, по вечерам в ее квартире плясали, пили вино, слушали музыку – дым стоял коромыслом. Иногда братья Мелкобесовы просили Ванду станцевать, но подруга всегда отказывалась. Часто она не произносила ни слова за целый вечер. Сидела с ногами на диване, вязала очередной свитер или шарф – и молчала. Молчание не было демонстративным – если к Ванде обращались, она отвечала, улыбалась на шутки, но взгляд ее был отсутствующим. Мы не приставали. Наверное, просто не знали, чем помочь.
Иногда подруга исчезала по вечерам, прихватив сумку с костюмом для танцев. Быть солисткой она больше не могла, но Стелла Суарес иногда выпускала Ванду в массовке. Нас с Катькой на эти редкие выступления подруга больше не приглашала. А мы не напрашивались, понимая, как тяжело для нее после сольной карьеры оказаться в машущей разноцветными юбками «стенке». Так прошло несколько лет. А потом появился Барс.
Прошлой осенью наш отдел получил направление на проверку фирмы «Джорджия». Фирма владела сетью бензоколонок и магазинов, оперировала миллионными оборотами и имела аса-бухгалтершу, разбирающуюся в налогообложении лучше, чем вся инспекция, вместе взятая. Генеральным директором «Джорджии» был Георгий Барсадзе по кличке Барс – известный всей Москве вор в законе.
Проверка была чисто формальной – отправляясь в «Джорджию», мы прекрасно знали, что ничего не найдем. Это понимала даже Шизофина, деловито напутствовавшая нас: «Девки, особо не ковыряйте. Пару тыщ нароете на валютных операциях – и слава богу. Ну его, бандита, к хренам собачьим».
Проверка шла около недели, и за все это время мы видели Барсадзе лишь однажды. Он зачем-то зашел в кабинет бухгалтерши, где мы копались в горах справок, счетов и банковских выписок. У Катьки, сидящей рядом со мной, выпал из рук калькулятор, и, вместо того чтобы поздороваться, она громко и испуганно сказала:
– Господи, ну вот!
Барсадзе чуть усмехнулся. Он был огромного роста, его массивная фигура загородила все окно, и в комнате сразу потемнело. На вид ему было около сорока.
– Добрый день, Георгий Зурабович, – пропищала я.
– Здравствуйте, уважаемые, – вежливо ответил Барс. Его глаза остановились на Ванде. Та не замечала этого, с головой погрузившись в распечатки курса доллара. Прошла минута, другая. Барсадзе не отводил взгляда. Бухгалтерша нервно запрыгала на стуле. Мы с Катькой одновременно ткнули Ванду под ребра.
– В чем дело? – недовольно спросила она. Подняла голову. Некоторое время они с Барсадзе изучали друг друга. Затем Ванда отвернулась и негромко попросила меня передать ей пачку накладных. Барс молча вышел из комнаты.
Спустя несколько дней после проверки в инспекцию явилась бухгалтерша «Джорджии» с квартальным отчетом и билетами на концерт группы «Лесоповал» в районном кинотеатре. Билеты были недорогими и расцениваться как взятка, тем более после окончания проверки, не могли. Мы решили сходить.
В темном вестибюле кинотеатра «Аврора» собрался весь бомонд. Бритоголовый цвет района в кожаных куртках облепил стойку бара, у раздевалки велись деловые переговоры на высочайшем уровне:
– Братан из Солнцева людями поможет. А с теми «мерсами» что – замотать решил?
– Толян, воли не видать – к весне подгоним! Вы ж меня знаете, без понтов!
– Ты смотри у меня, сука, за базар ответишь…
Пятеро братьев Мелкобесовых, подойдя, поприветствовали нас и составили эскорт. Мы двинулись по фойе. Половина присутствующих являлась клиентами нашей инспекции – то и дело с нами кто-то здоровался и «галантерейным» голосом осведомлялся о здоровье дорогих инспекторов и состоянии лицевых счетов фирмы. Навстречу Ванде со ступенек лестницы поднялись шестеро небритых азербайджанцев с разбойничьими физиономиями и хором гаркнули:
– Здравствуйте, Ванда Станиславовна!
– Здравствуйте, Агаджанов. Добрый вечер, Мамедов. – Ванда мужественно сохраняла присутствие духа. Катька шепотом ужасалась:
– Батюшки, мы куда пришли-то? Одни бандиты! Вон мое ООО «Казань» сидит живое-здоровое – а говорили, что застрелили… А вон там… Ох, черт, – ну, все, допрыгались. Нинка, глянь, кто стоит!
