Марина Серова - Месть Гиппократа
Что-то мне тоже жареной картошечки захотелось. И хоть это желание явно противоречит моим твердым намерениям похудеть, похоже, отказать себе, родной, в такой мелочи я не в силах.
Поставив машину в гараж, я вернулась домой и с энтузиазмом принялась готовить картошку.
— Да, Таня, похудеешь ты, конечно, с таким питанием: то тебе шоколадку хочется, то картошечки жареной. Возьми и проверь себя на наличие силы воли: пожарь картошку и угости ею соседку.
Но картошечка так приятно шкворчала на сковородке, так восхитительно пахла, что проверку на наличие силы воли я с треском провалила. И довершив это варварство чашкой крепкого кофе, я уселась с книгой в кресло, включив напольный торшер.
Из головы не шла история, рассказанная Наташей. Я не дала еще официального согласия заниматься этим делом, но в клетках серого вещества эта история поселилась прочно. И потому ни о чем другом я думать не могла. Я перебрала в уме все подобные истории, прикидывала, как мог действовать убийца. Но ничего умного в голову не приходило.
— Бред сив кейбл — как говаривали мы в студенческие годы. — Ложка в правой руке, и это все, что мы имеем. Завещание Ангелина Васильевна могла переоформить в порыве благодарности…
Нет, это не похоже на старушку, судя по рассказу внучки. Ее материнское чувство к Наташе, ее здравомыслие и порядочность не позволили бы так поступить. И еще: сюрприз. Что она имела в виду под этим? Может, как раз новое завещание? Исключено. Садистских наклонностей у старушки не было.
Я вернулась на кухню, достала из пачки «Мальборо» и, прикурив, с наслаждением затянулась.
— Ну, думай, Таня, думай. Или кости брось.
Так и сделаем.
Я положила сигарету на край пепельницы и принесла из комнаты кости.
Перемешав кости, я задала мучивший меня вопрос: «С чего же мне начать, косточки? С какого края?» И бросила кости на стол левой рукой, от сердца, так сказать. 4+20+25 — «В принципе нет ничего невозможного для человека с интеллектом».
Вот так, значит! А что же мне мой интеллект диктует? На данном этапе лишь то, что надо превозмочь себя и решиться помыть сковородку. Иных свежих мыслей нет.
Лениво поднявшись, я совершила этот подвиг и подумала, что надо позвонить Кирсанову, моему однокурснику, которого все мы дружно именовали Кирей. Наверняка майору УВД данного района что-нибудь известно об этом деле. Я взглянула на часы. Было восемь вечера.
* * *— Слушаю, — отозвался приятный женский голос.
— Здравствуйте. Не могли бы вы пригласить Владимира Сергеевича?
— Минуточку.
— Слушаю вас.
— Здравствуй, Володя. Как жизнь молодая?
— Тань, ты, что ли?
— Собственной персоной. Приятно, что меня узнают по голосу.
— Еще бы. Мне твой голос скоро в ночных кошмарах будет сниться, сладкая ты моя.
Я засмеялась.
— Это почему же, Киря?
— Сама знаешь. Небось ведь опять неспроста звонишь? Наверное, очередное приключение на энное место надыбала? Я прав?
— Почти.
— Не темни. Выкладывай, что на сей раз тебе от старого друга надобно. А то звонишь в неурочный час, от ящика отрываешь, а потом тянешь резину. А там боевик идет интересный.
— Тебе в жизни боевиков, конечно, не хватает?
— А ты разве не знаешь, как приятно побыть просто зрителем?
— Знаю. Но я позвонила, конечно, не для того, чтобы послушать рекламу боевика. У меня к тебе просьба.
— Это уж как водится. Это нам известно. Излагай, и покороче.
— Киря, ты помнишь дело, где старушка в тарелке с супом захлебнулась?
— И что? Дело закрыто. Квалифицировали как несчастный случай. У бабушки был инсульт.
— Я это знаю. И хотела бы эти материалы завтра посмотреть. Посодействуешь?
— А что тебя там заинтересовало? Дело даже на доследование, как просила внучка, не отправили.
— Ну вот такая я любознательная. Интересуюсь в познавательных целях. Кругозор расширяю. Так поможешь?
— Предоплата натурпродуктами, и дело в шляпе.
— Идет. Водка годится?
— Ребята, вообще-то, коньячок предпочитают. Но если гонорар не позволяет, то и от водки не откажутся.
— Вот и славненько. Во сколько удобнее мне подгрести?
— Часиков этак в десять-одиннадцать. Годится?
— Это мое любимое время. Буду. Спокойной ночи и привет семье.
— До завтра.
Я повесила трубку и вернулась к своей книжке. Но, черт возьми, мозги искрили. Я отложила ее и включила телевизор.
Пощелкав кнопками на пульте, я обнаружила на местном канале фильм «Привидение». Классный фильм. Мне очень нравится. И хоть я его смотрела много раз, все равно решила: это то, что надо. Отвлекусь.
Глава 3
Седая старуха с растрепанными волосами шла мне навстречу. Безумный взгляд устремлен куда-то сквозь меня. Левая рука с забинтованными средним и безымянным пальцами прижата к груди, правая тянется ко мне.
— Это ты, ведьма? Это ты его убила. — Тихий голос старухи звучит зловеще.
Я в страхе отступаю на шаг.
— Когда ты приходишь, за тобой катится целый клубок змей. Они все вот там у меня под кроватью. А Сашка на моей кровати лежит, весь в крови, и пистолет рядом валяется. Это ты его, ведьма, убила.
— Я хоть и ведьма, но никого не убивала. — Я снова делаю шаг назад… и лечу вниз головой. Вздрогнув, я проснулась как раз в тот момент, когда на экране юноша с лучистым взглядом отбывал на небеса.
— Фу, елки-палки. Вот что значит картошечку на ночь трескать. А потом еще фильмы смотреть про потусторонний мир.
Я отключила свет и телевизор и, попив воды, опять улеглась.
Старуха снова приближалась ко мне.
— За тобой, ведьма, всегда змеи приползают. А вот хромой их всегда увидит. Он молодец. А ты — ведьма.
Старуха неожиданно отворачивается от меня и идет к окну. Потом призывно машет рукой, прижимая к груди левую забинтованную руку.
— Я здесь, Коля. Меня змея укусила.
Мне и страшно, и интересно увидеть, кого она зовет. И я подкрадываюсь к ней сзади и смотрю в окно через ее плечо. Земля лежит далеко внизу. Мы в квартире на седьмом этаже.
Старуха поворачивается ко мне. Я в ужасе начинаю лепетать:
— Баба Женя, это я — Таня.
Но взгляд ее все так же безумен. Она меня не узнает. И, замахнувшись, собралась ударить. Я вздрогнула и снова проснулась.
Сердце колотилось так, что того и гляди выскочит из груди. Приснившийся кошмар нарушил сон. Я встала, вышла на кухню и включила свет. Шел двенадцатый час ночи.
— Это, Танечка, тебе наказание свыше за чревоугодие и за безобразное отношение к собственной фигуре. А теперь дело можно поправить только корвалолом. И это, надо сказать, очень плохо, так как завтра будет тяжело вставать.
Я накапала в рюмку двадцать шесть капель и, разбавив корвалол водой, выпила его.
Потом докурила оставшийся «бычок» и отправилась спать. На сей раз процесс прошел благополучно, без сновидений.
Зато подъем был архисложным. Поглядывая на часы, я вновь и вновь погружалась в сон, твердо обещая себе, что через пять минут встану. Но осуществить благие намерения я смогла только без пяти девять. Долг обязывал. Я обещала Наташе, что в девять позвоню.
С охами и вздохами, проклиная судьбу на все лады, я выползла из постели и прямо в ночнушке села с телефоном в кресло.
— Доброе утро, Наташа. Это Таня.
— Доброе утро, Танечка. Юля, не стучи ложкой. — И, засмеявшись, Наташа добавила: — Это я Юльке. Она у меня бойкот объявила — кашу есть не хочет. Так что вы мне, Таня, скажете? Вы согласны?
— Я решилась, Наташа. Попробую. Не знаю только, что из этого выйдет.
— Слава богу. Как нам насчет денег договориться? Может, Валерка вечерком занесет?
— Приготовьте, я сама заеду, как только завершу те дела, которые наметила.
— Хорошо. Тогда до вечера?
— До вечера.
Гимнастикой мне пришлось пожертвовать. Это все-таки менее существенная жертва, чем макияж. Ведь иду в мужское общество. И времени в обрез.
Джинсы со свитером — лучшая одежда для бесконечных визитов, а мне сегодня придется заниматься именно этим. Волка ноги кормят.
* * *В отделение УВД я прибыла в начале одиннадцатого и сразу отправилась к Кире в кабинет.
— Здравствуйте, Владимир Сергеевич.
— Здравствуй, коли не шутишь. Присаживайся.
— А накурил! С утра перекуры устраиваешь?
— Тебя жду, язва. Дело вот заодно полистал. Но я все-таки не нашел никакой зацепки. Не пойму, что тебя заинтересовало.
— Я пока еще и сама не знаю. Я же дело не видела. Посмотрю — скажу. Вот обещанная мзда. — Я выставила пакет с содержимым на стол.
— Тань, да я пошутил. Ты же знаешь.
— Ладно, шутник, не скромничай. Это тебе от благодарного друга. Ты же меня всегда выручаешь. Так что не откажи в любезности. Не дай мне почувствовать себя нахлебницей. О’кей?
