Станислав Родионов - Опасная любовь
- Миша, сыщик из тебя бы не вышел.
- Потому что я за ними не следил?
- Потому что окружающий мир тебе неинтересен.
- Что в них интересного: мужик клеит девку.
- Как ты узнал, что он её клеит? - спросил я, не зная точного смысла выражения «клеит».
- Что же ещё: она девчонка, а он мужик.
- Она купалась?
- Не, загорала.
- Одежду его видел?
- Лежала кучкой.
- И что в этой кучке?
- Только подтяжки заметил, синие.
- Миша у тебя острый глаз.
Улыбнулся он довольно. Затем нахмурил лоб, явно пробуя вспомнить что-то ещё. Я ждал. Надо было помочь:
- Миша, а куда эта одежда делась?
- Не видел. Когда я вылез из озёра, его уже тащили на берег.
- А где была девушка?
- Я её больше не видел.
- А слышал?
- Что слышал?
- Её крик, призыв на помощь, плач… Утонул же её знакомый.
- Ничего не слышал. Я не допрашивал, а тащил глубоко забитые проржавевшие гвозди. Нудно и неинтересно. И, в сущности, ни единой зацепки. У меня остался один вопрос:
- Миша, куда же делась его одежда?
- Наверное, она унесла.
- А украсть не могли?
- Некому, там дети в песочке играли.
- Всё, Миша, подпиши протокол.
Но он решил, что не всё. Вспомнив, даже засмеялся:
- Они кушали.
- Что кушали?
- Толстых коротких червей.
- В смысле?…
- В смысле, липких.
Ага, вот и зацепка для задания уголовному розыску: отыскать в городе девицу, которая ест толстых, коротких и липких червей.
О своём приключении Палладьев майору не доложил. Стыдуха. Что за опер, которого так просто свалить двумя чашками кофе? Но как объяснить начальнику, что на встречах с этой Мамадышкиной он не включал сыскные способности, потому что они как бы не требовались - криминалом и не пахло. Требовалось лишь расспросить о вкусах и привычках исчезнувшей подружки.
Теперь ситуация изменилась. Весь следующий день капитан плавал в каком-то умственном напряжении: что бы ни делал, память выхватывала сон на столе. Ему даже чудился запах выпитого кофе.
Наверняка Антонина что-то подсыпала. Зачем? Глянуть его карманы. Зачем? Проверить документы. Зачем? Убедиться, что он не мент. Зачем? Чтобы доверять. А что доверять? Теперь уже не знает, а почему она боится милиции? Это имеет отношение к пропавшей подруге или к тем чемоданам, которые она хотела отвезти в пригород? Что там, в пригороде?
Капитан понял, что ленивое изучение Антонины кончилось и начинается оперативная работа…
Он подъехал к остановке. Антонина уже стояла, но без всяких чемоданов и без эмоций. Кивнула, как старому полузабытому знакомому.
- Игорь, вылезай, тут рядом.
Её квартира, на окна которой он глаза просмотрел. Теперь вошёл в неё свободно, на правах хорошего приятеля. Капитан оценил предосторожность Антонины: привела домой, лишь убедившись, что он не из милиции. Опять-таки странно: ей же надо радоваться, что подругу ищут.
Двухкомнатная квартира произвела на капитана впечатление, только он не мог понять - какое. То ли пыльной, то ли давно не убираемой… Антонина хозяйкой здесь не смотрелась. И только на кухне, увидев отключённый холодильник, он догадался: квартира была нежилой.
Он нагрузился, как вьючное животное: две сумки и чемодан. Машина двинулась, капитану хотелось спросить, не переезжает ли она. Но для расспросов ещё рановато. Ей было в самый раз:
- Игорь, вчера отошёл?
- Дома взбодрился рюмашкой.
- Что значит быть холостым…
- А какая связь?
- Жена бы рюмашку не допустила.
Тема для разговора подворачивалась информационная. Главное, преждевременно не соскользнуть на пропавшую подругу.
- Антонина, а ты замужем была?
- Осчастливилась.
- Не повезло, что ли?
- У муженька было очень сильное биополе.
- В чём же оно выражалось?
- В хамстве да в пьянстве. Прокормить себя не мог, а пропить выходило. Когда-то был специалистом…
- Профессионализм не пропьёшь…
Капитан опасался, что привезёт сумки, выгрузит и она распрощается. Поэтому тянул время: ехал медленно, говорил тягуче. И вспомнил их давешний разговор о мужьях:
- Антонина, значит, теперь ты ждёшь мужчину с недвижимостью в Испании?
- Теперь я хочу быть иной.
- Умной, деловой, образованной? - предположил капитан, показывая тоном, что он шутит.
- Если баба одна, то мутота ей на хрена.
- Не врубился…
- Я хочу быть конкурентоспособной.
- Ага, - согласился Палладьев, не выясняя, в какой области и с кем намерена она конкурировать.
На затворницу Антонина не походила. Капитан счёл возникший у него вопрос уместным:
- Тоня, а мужчины?
- Одного на пару ночей.
И чёрная луковка её головы повернулась к нему. Чёрные ресницы трепетали на чёрных глазах. В груди капитана тоже что-то неприятное трепетнулось. Без сомнения, один мужик на пару ночей - это он. В оперативных целях капитану приходилось выступать в роли любовника. Но не так откровенно и не с такими женщинами. Не с Мамадышкиными. И Палладьев так газанул, что машина влетела в эту самую Широконосовку.
Капитан полагал, что своё завуалированное предложение она забыла. Но Антонина требовательно сопела с почти неуловимым посвистом, потому что нос был зажат щеками. Капитан нашёл промежуточное решение:
- Антонина, за грибами-то идём?
- Как и договорились.
- А куда?
- К Плескачёву озеру.
- Там болота, - вспомнил он, как на берегах этого озера брали банду Тольки Нуля, то есть Анатолия Нулевича.
- Год сухой, а там сыро, грибы есть.
Антонина показала на коттедж, сложенный из красного и белого кирпича в виде тортика. Капитан подъехал и выгрузился у металлической витиеватой ограды. Улыбнувшись, Антонина каким-то намекающим тоном воркнула:
- До воскресенья, до грибов.
Видимо, замена временно удалась: вместо мужчины на пару ночей она получила мужчину на грибной сезон. Но в коттедж не приглашала и вещи поволокла сама.
В одном удовольствии я старался себе не отказывать - идти пешком от дома до прокуратуры. Утром, в любую погоду, по ещё не задымлённому проспекту, по родному городу… Или старею я, или город меняется необузданно.
Иностранные названия, непонятные выражения, заковыристая реклама, непереводимые слова и прочие слоганы. Вместо доброго и тёплого слова «Баня» красовалось «Коммерческая сауна». Затерялись гастрономы, пельменные, пышечные… Зато пошли фитнесы, бутики, холлы… Мебельный салон, где продавалась эротическая спальня. Ресторан «Тропиканка», где подавали индейку под банановым соусом. Фитобар для детей, чтобы ребёнок знал, куда надо идти, когда подрастёт, - в бар, но уже не в фито-. Впрочем, через квартал стриптиз-бар…
Да мой ли это город?
У прокуратуры стояла чёрная приземистая машина. Казалось, что она присела и готова к прыжку. Рядом выжидательно замер майор Леденцов - ждать он мог только меня. Я попробовал опередить:
- Боря, у меня три очные ставки.
- Сергей, недалеко, в парке.
- Времени нет, можешь понять?
- Всего на полчасика.
- Труп? - глупо спросил я, потому что ни один труп за полчаса не осмотришь.
- Лучше, - заверил он, садясь за руль.
- Лучше трупа могут быть только два трупа, - шутканул я.
Всё-таки сходил в свой кабинет и взял дежурный портфель, без которого следователь, что опер без оружия. До парка мы долетели за десять минут. Оставив машину у входа, Леденцов молча шёл аллеями и дорожками в дальний угол парка. Нужное место я определил сам: там стояли милиционер, эксперт и ещё двое. Как же не труп?
Майор подвёл меня к ограде. Между ней и сеткой теннисного корта пролегла узкая полоса кустов, подстриженных и словно плотно утрамбованных. Леденцов их развернул…
На земле лежал огромный белёсый пузырь. Я поправил очки и всмотрелся - полиэтиленовый мешок. Сквозь мутную плёнку проступала одежда, ботинки, ремень…
По рыжеватым усикам майора бегала выжидательная улыбка. Догадаюсь ли я? Чтобы его потешить, я изобразил глупейшее недоумение. Но моей гримасе майор не поверил:
- Хочешь сказать, не догадался, что здесь?
- А что здесь?
- Отсечённая голова.
- Тогда зови понятых.
Я составил короткий протокол, привязав находку к месту: парк, ограда, кусты, сетка корта… У меня был лишь один вопрос к Леденцову:
- Кто нашёл?
- Собака.
Мы поехали в прокуратуру, захватив и понятых. Предстояло детально осмотреть содержимое пакета. Женщина-понятая вдруг заартачилась:
- Не буду смотреть!
- В чём дело? - удивился я.
- Человечья голова…
- Да я пошутил, - засмеялся майор.
- А что же в кульке?
- Одежда мужика, который утонул в пруду.
Мой кабинет стал походить на ларёк секонд-хенда. Стол и стулья заняла мужская одежда: майка, рубашка, брюки, куртка и босоножки. Майор удивился:
