Джеймс Кейн - Сборник "Почтальон всегда звонит дважды"

— Ты говоришь так, как будто это нормальное дело.

— Кто может судить, нормальное оно или нет, если не ты и я?

— Ты и я.

— Именно, Фрэнк. Все остальное неважно; не так ли? Только ты и я. Странствия и все остальное выбрось из головы.

— Все-таки ты кошка. Никогда бы ты меня не уговорила, если бы не это.

— Мы справимся. Поцелуй меня, Фрэнк. В губы.

Я поцеловал ее. Она смотрела на меня глазами, сверкающими как две синие звезды. Я чувствовал себя, как в церкви.

Глава 4

—У тебя есть горячая вода?

— Не можешь взять в ванной?

— Там Ник.

— Ага. Я налью тебе из чайника. Он любит попить чаю после купания.

Мы разыграли все в точности, как заранее договорились.

Было около десяти вечера, мы уже закрылись, и грек был в ванной, совершая субботнее вечернее омовение.

Я должен был взять воду наверх в свою комнату и приготовиться к бритью, а потом вдруг вспомнить, что не загнал машину во двор. Мне нужно было выйти наружу и оставаться там, чтобы дать знак, если кто-то появится.

Она должна дождаться, пока грек залезет в воду, войти в ванную комнату за полотенцем и стукнуть его сзади по голове мешочком из-под сахара, набитым шариками от подшипников. Вначале это должен был сделать я, но потом мы сообразили, что, если пойдет она, он и внимания на нее не обратит, а если войду я, пояснив, что зашел за бритвой, он, чего доброго, вылезет из ванны и примется ее искать.

Потом она должна была удерживать его под водой, пока он не захлебнется. Затем, оставив приоткрытым кран, она должна вылезть через окно на крышу веранды и спуститься по лестнице, которую я заранее приставил, отдать мне мешочек и вернуться на кухню.

Я должен был выложить шарики в коробку, избавиться от мешочка, загнать автомобиль, вернуться наверх в свою комнату и начать бриться. Она подождет, пока вода из ванной не протечет и кухню, и позовет меня. Мы выбьем дверь, найдем его и вызовем доктора.

Это должно было выглядеть так: поскользнулся в ванне, ударился, потерял сознание и захлебнулся. Идею эту я нашел в газете, где какой-то тип доказывал, что большинство несчастий с людьми происходит в ванной.

— Осторожно. Вода горячая.

— Спасибо.

Воду в кастрюле я отнес наверх в свою комнату, поставил ее на туалетный столик и разложил бритвенные принадлежности. Спустившись вниз к машине, я сел в нее так, чтобы видеть и дорогу, и окно ванной. Грек пел. Мне пришло в голову, что стоило бы запомнить, какая это песня. Он пел «Матушку Мари». Пропел ее раз и тут же начал сначала. Я посмотрел в сторону кухни. Кора все еще была там.

Из-за поворота вынырнул грузовик с прицепом. Я нажал на клаксон. Обычно шоферы грузовиков, останавливаясь перекусить, имели привычку колотить в дверь, пока та не откроется. Но этот проехал мимо. Проехало еще несколько машин. Не останавливаясь. Я снова взглянул на кухню. Ее там уже не было. В спальне зажегся свет.

Тут я вдруг увидел, что сзади на веранде что-то движется. Я чуть не нажал на клаксон, но тут понял, что это кошка. Обычная серая кошка, однако это выбило меня из колеи. Только кошки сейчас и не хватало. На мгновение она исчезла, потом снова появилась и начала обнюхивать лестницу. Мне не хотелось нажимать на клаксон, ведь это была только кошка, но и не хотелось, чтобы она болталась рядом с лестницей. Я вылез из машины и отогнал кошку.

Когда я был на полпути к машине, она опять оказалась там и начала карабкаться вверх по лестнице. Я снова пугнул ее и отогнал назад, к домикам. Потом направился к машине и на минутку обернулся взглянуть, не собирается ли она вернуться. Тут из-за поворота появился полицейский на мотоцикле. Увидев меня, он выключил мотор и остановился между мной и автомобилем. Нажать на клаксон нечего было и думать.

— Ну что, парень?

— Я собирался убрать машину.

— Она твоя?

— Нет, моего хозяина. Я здесь работаю.

— Ладно, я только так, на всякий случай.

Он огляделся и вдруг что-то заметил:

— А, чтоб мне пусто было. Взгляните-ка на это!

— На что?

— Чертова кошка, как она карабкается по лестнице!

— Ну да.

— Я люблю кошек. Они всегда что-нибудь да выкинут.

Он натянул перчатки, еще раз огляделся, дважды нажал на педаль и уехал. Как только он исчез из виду, я кинулся к клаксону.

Слишком поздно. На веранде вдруг сверкнула вспышка, и в доме погас свет. Потом завизжала Кора, и в ее голосе звучал ужас:

— Фрэнк! Фрэнк! Что случилось?

Я вбежал на кухню, но там было темно, хоть глаз выколи, а у меня не было спичек, пришлось идти на ощупь. Мы столкнулись на лестнице, она по пути вниз, а я — наверх. Она снова завизжала.

— Успокойся, ради Бога, успокойся! Ты это сделала?

— Да, но погас свет и я не смогла удержать его под водой.

— Нужно его спасать! Здесь был полицейский и видел лестницу!

— Вызови доктора!

— Позвони ты, я его пока вытащу!

Она помчалась вниз, а я — наверх. Войдя в ванную, я подошел к нему. Тело было в воде, а голова над поверхностью. Я попытался его поднять. Это оказалось нелегким делом. Он был скользким от мыла, и мне пришлось влезть в воду, чтобы как-то справиться. Все это время я слышал, как она внизу говорит с телефонисткой. Ее соединили не с доктором, а с полицией.

Я наконец поднял его и положил на край ванны, потом вылез сам, перенес его в спальню и положил на постель. Она поднялась наверх, мы нашли спички и зажгли свечу. Мы пытались его откачать. Пока я отжимал полотенце, чтобы положить ему на лоб, она терла руки и ноги.

— "Скорая помощь" выехала.

— Хорошо. Он видел, как ты его ударила?

— Не знаю.

— Ты стояла у него за спиной?

— Думаю, да. Но тут погас свет, и я не знаю, что было дальше. Что ты сделал со светом?

— Ничего. Пробки перегорели.

— Фрэнк. Лучше бы он не очухался.

— Должен очухаться. Если он умрет, то нам конец. Говорю тебе, тот полицейский видел лестницу. Если он умрет, то об этом узнают и они нас достанут.

— А если он меня видел и скажет об этом, придя в себя?

— А может, не видел. Нам надо найти объяснение, вот и все. Ты была там, в это время погас свет, и ты услышала, как он поскользнулся и упал, ты его звала, но он не отвечал. Тогда ты закричала и позвала меня, и все. И пусть говорят что угодно, ты должна стоять на своем. Что бы он ни видел, это только плод его фантазии, не больше.

— Почему они так долго не едут?

— Сейчас будут здесь.

Когда приехала «скорая помощь», его положили на носилки и погрузили в машину. Она села с ним. Я последовал сзади на машине. На полпути до Глендейла к нам присоединился полицейский на мотоцикле, который поехал впереди «скорой». Они гнали очень быстро, не меньше семидесяти миль в час, и я отстал. Когда я добрался до больницы, его уже вытаскивали из машины, и полицейский всем распоряжался. Увидев меня, он вздрогнул и глаза у него полезли на лоб.

Это был тот самый полицейский.

Его занесли внутрь, положили на каталку и отвезли в операционную. Кора и я остались в коридоре. Потом пришла медсестра и подсела к нам, а потом — тот полицейский в сопровождении сержанта. Оба уставились на меня.

Кора рассказывала сестре, как все произошло:

— Я была там, то есть в ванной, пришла за полотенцем, и тут вдруг погас свет, прямо как отрезало. Боже, ну и дела. Я слышала, как он упал. Перед этим он встал, хотел открыть кран. Я позвала, но он не ответил, было темно, и я вообще ничего не видела и не знала, что случилось. Я подумала, что его убило током или еще что. Потом Фрэнк услышал, как я кричу, прибежал и вытащил его, а потом я вызвала «скорую помощь» и не знаю, что бы я делала, если бы они не приехали так быстро.

— Ночью они всегда спешат.

— Я очень боюсь, что он себе что-нибудь серьезно повредил.

— Думаю, нет. Сейчас он на рентгене. После него все станет ясно. Но не думаю, что раны тяжелые.

— Ах, Боже, надеюсь, что нет!

Полицейские за все это время не произнесли ни слова. Только сидели и смотрели на нас.

Его вывезли. Голова у него была сплошь обмотана бинтами. Его покатили к лифту, а Кора, и я, и медсестра, и те полицейские все вместе поднялись наверх и отвезли его в палату.

Мы все вошли внутрь. Там было мало стульев, их не хватало на всех, и пока его укладывали в постель, сестра сходила и принесла еще.

Все расселись. Кто-то пытался заговорить, но сестра приказала сидеть тихо. Пришел врач, осмотрел его и ушел. Так мы сидели довольно долго. Потом сестра встала и подошла к нему поближе:

— Думаю, он приходит в себя.

Кора взглянула на меня, я быстро отвел взгляд. Полицейские подались вперед, чтобы расслышать, что он скажет. Он открыл глаза.

— Вам уже лучше?

Он ничего не сказал, все остальные тоже молчали. Было так тихо, что я слышал, как бьется мое сердце.