Фридрих Незнанский - Ночные волки
К тому же что такое взятка? Если какой-нибудь теневой цеховик сделал миллион – сколько он может предложить ему, Портнову, в качестве денежной компенсации за то, что тот оставит его в покое? Ну пять, ну десять тысяч. Конечно, это огромные деньги для опера, который получает от силы двести – триста рублей. Но только не для Портнова. Десять тысяч деньги большие, но для него это малость.
И самое главное. Если ты берешь деньги, то тут же становишься обязанным дающему, начинаешь зависеть от него. А самым главным для Портнова было ощущение своей независимости. Независимости от всех!
Он терпеливо ждал своего часа. Умение ждать никогда его не подводило.
Исправно выполняя свои обязанности, он не забывал внимательно приглядываться к людям, с которыми работал. Из всего своего окружения выделил двоих: старшего лейтенанта Андрея Сивунова из своего же отдела УБХСС и водителя Ваню Матюхина. Несколько месяцев он наблюдал на ними, постепенно приблизил к себе и стал осторожно готовить к той работе, которую он для них выбрал. И когда подошел срок, Портнов не сомневался, что эти двое предложение с готовностью примут.
И не ошибся. И Андрей и Ваня были достаточно подготовлены, чтобы без колебаний принять то предложение, которое им сделал их вышестоящий товарищ. Более того, оба с восторгом ухватились за идею Портнова.
К тому времени Феликс Михайлович заработал себе большой авторитет и среди коллег, и среди хищников, с которыми вел беспощадную войну.
Все было готово. И Портнов, организовав преступную группу, начал свою темную деятельность практически без ошибок.
Первым от его банды пострадал некто Ян Абрамович Левинзон. Это был старый, известный московской элите предприниматель, который жил скромно, но скромность эта была, как выяснил Портнов, вынужденной. Предприниматель Левинзон просто не мог себе позволить жить с комфортом и размахом – его моментально упекли бы в тюрьму. Он, конечно, скрывал, что денег у него много, но это было секретом Полишинеля.
Воры его не трогали. Ограбление Левинзона было для них самоубийством, и все блатные хорошо это знали. Но Портнов имел собственное на этот счет мнение.
Коммерческие дела Левинзона не раз проверяли коллеги Феликса Михайловича, и каждый раз опытному дельцу удавалось выходить сухим из воды. Портнов, конечно, догадывался, почему это так лихо у него выходило. Феликс Михайлович, если бы захотел, сам мог бы поймать за нечистую руку своих коллег, ему даже были известны суммы, которыми Левинзон откупался, но ему это было не нужно.
Ему самому нужен был этот сказочно богатый предприниматель.
Это случилось зимней ночью семидесятого года. Портнов, Сивунов и Матюхин подъехали к дому Левинзона, когда там во всех окнах уже не горел свет. Ваня остался в машине, а Феликс и Андрей вошли в лифт, поднялись на десятый этаж и позвонили в квартиру Левинзона. Дверь была неказистой, какой-то ветхой, и Сивунов даже засомневался, туда ли они пришли. Портнов его успокоил: знаем мы эти конспиративные штучки.
Дверь долго не открывали, и Портнов позвонил еще раз: жестко, требовательно и протяжно.
Наконец за дверью зашаркали чьи-то ноги и послышался тонкий, дребезжащий голос:
– Кто?
– Откройте, милиция! – сурово ответил Портнов.
– Что надо?
– Нам нужен гражданин Левинзон.
– Зачем?
Портнов глянул на Сивунова и, набрав в грудь побольше воздуха, громко и властно проговорил:
– Открывайте, гражданин Левинзон. Моя фамилия Портнов! Я капитан из УБХСС. Слышали про такого?
Он был уверен, что Левинзон слышал. Не зря он столько времени нарабатывал себе авторитет.
– Портнов?– переспросил из-за двери Левинзон. – УБХСС? Капитан? А чего надо?
– Ну вот что! – разозлился Портнов. – Если вы сейчас же не откроете, мы выломаем дверь. Вы этого хотите? Я не собираюсь шутить с вами.
Но он понимал, что судьба задуманной операции повисла на волоске. Он думал, что просчитал все, но если Левинзон не откроет…
Но Левинзон уже открывал дверь. Портнов и Сивунов переглянулись и облегченно вздохнули.
– Портнов, – недовольно ворчал Ян Абрамович, громыхая многочисленными замками. – УБХСС… Ходят среди ночи, людей пугают… Чего ходят?
Замков было много. Да и с внутренней стороны дверь производила солидное впечатление, не то что снаружи.
– Здравствуйте, – сказал Феликс, переступая порог. – Я Портнов.
– Здравствуйте, – ответил хозяин. – Левинзон. Чему обязан?
При этом он бросил короткий взгляд на Сивунова, который вошел следом за Портновым.
– Ну-с? – Левинзон перевел свой взгляд на Портнова. – Не слышу, чему обязан?
– Ваша жена и дети дома? – спросил Портнов, хотя прекрасно знал, что таковых нет: Левинзон был старым холостяком.
Ян Абрамович смотрел на него с усмешкой.
– Феликс Михайлович! – назвал он вдруг Портнова по имени-отчеству. – Давайте не будем ходить вокруг да около. Я старый больной человек и привык в такое время спать. Вы прекрасно знаете все обо мне, а я знаю кое-что про вас. Поэтому не ошибусь, если скажу, что мы оба холостяки. Жены у меня нет, детей тоже. Если не возражаете, предлагаю перейти к делу. Я еще надеюсь выспаться этой ночью.
Портнов развел руками.
– Человек предполагает, а Бог располагает, – сказал он. – Кто знает, что ждет сегодня ночью всех нас?
– Вы пришли сюда поразить меня своей эрудицией? – спросил у него Левинзон. – Феликс Михайлович, пожалуйста, если вас не затруднит, переходите к делу. Ей-богу, у меня был тяжелый день.
– Что так? – с усмешкой спросил его Портнов. – Краснодарская фабрика завалила план выпуска мужских сорочек?
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Днепропетровская фабрика остановилась? – продолжал с ехидцей Портнов. – И перестала выпускать американские брюки? А, Ян Абрамович?
– Вы бредите?
– Нисколько, – мотнул головой Портнов. – Это только две фабрики, которые принадлежат вам. А их значительно больше. Вы вздумали конкурировать с государством, Ян Абрамович? Вы организовали капиталистический частнопредпринимательский синдикат, и документы, подтверждающие эту мою неожиданную мысль, лежат вот в этой папке. Вот она – под мышкой у моего помощника. Так что не будем спорить.
– Вы пришли с ордерами на обыск и мой арест, Феликс Михайлович?
– А вы думали, что вам все будет сходить с рук до реставрации в России капитализма? У вас очень мало шансов дождаться этого.
– Вы сошли с ума, Портнов.
– Вы думаете? – быстро проговорил Феликс. – А вы не сошли с ума, Ян Абрамович?
– В каком смысле?
– Я имею в виду это ваше капиталистическое производство в нашей социалистической стране. Но ведь даже капиталисты платят налоги.
– Ах, вон в чем дело! – засмеялся Левинзон. – Так бы сразу и сказали. Но мне говорили, что вы якобы не берете. Я, разумеется, утверждал, что берут все, просто у каждого человека своя такса. И рад, что не ошибся. Впрочем, я вообще редко ошибаюсь. Сколько вы хотите, Феликс Михайлович? Могу предложить пятьдесят тысяч единовременно и по две тысячи каждый месяц.
Сивунов присвистнул и с восхищением посмотрел на своего шефа.
Портнов взглядом сбил с него это восхищение: возьми себя в руки.
– Пятьдесят тысяч – большие деньги, – сказал он хозяину. – Двести пятьдесят моих зарплат.
– Ну вот видите, – улыбнулся ему Левинзон.
Но что– то не нравилось Яну Абрамовичу в этом ночном посетителе. Не слишком обрадовался Портнов предложенной сумме. Может, стоит повысить цену? Но, черт возьми, куда же еще повышать? Он и так предложил предельную сумму, пытаясь поразить воображение самого неподкупного в Москве мусора. И что? Нет, не нравится ему Портнов…
– Вы правы, – сказал ему Феликс. – У каждого человека действительно своя цена. Так что показывайте свои деньги.
Ян Абрамович с трудом сдержал вздох облегчения.
– Одну минуту, – сказал он. – Подождите меня немного здесь. Я вынесу вам деньги, и, надеюсь, с этого дня мы станем друзьями.
– Мы пойдем с вами, – заявил Феликс.
Левинзон с укором посмотрел на гостей. Нет, не нравилось ему все это. Да и то сказать: кому такое понравится? Пришли ночью, претензии какие-то…
– Это лишнее, – возразил хозяин.
– Позвольте нам решать, что здесь лишнее, а что нет, – отрезал Портнов. – Ведите нас, Ян Абрамович, мы горим желанием увидеть сокровища Али-Бабы.
Левинзону ничего не оставалось, как повернуться к ним спиной и отправиться в спальню.
– Неужели вы держите такие деньги дома? – весело спрашивал Портнов, идя вслед за хозяином.
Левинзон не отвечал. Нехорошее предчувствие сковало его душу, но он все еще надеялся, что все обойдется.
Около широкой кровати хозяина стояла самая обычная, ничем не примечательная тумбочка. Но при ближайшем рассмотрении она оказалась хорошо оборудованным сейфом. Какое-то время Левинзон кряхтел над ним, загораживая обзор спиной, чтобы гости не видели шифр, который он набирал. Наконец сейф открылся.
