Антон Некрасов - Джихад-Такси 2008
— Жалею? О чем ты? — переспросила Нино. — Как можно жалеть о том, что способно сравниться лишь с теплой водой или солнечными лучами? Никто ведь никогда не жалеет об этом, Даур. Верно?
— Да, конечно. Но…
— Ты — мой мужчина, — на глазах Нино появились слезы, но в этот момент она и сама не смогла бы объяснить, чем они вызваны. Ощущением бесконечного счастья от того, что произошло между ними, или неотвратимой близостью скорой разлуки с любимым человеком. — Я верю в то, что мы поженимся и будем вместе всегда, Даур. Я нарожаю тебе детишек. Мы будем счастливы. Гораздо счастливее, чем все остальные…
Каждое ее слово падало на душу Даура, как капли бальзама. Его руки заскользили по плечам Нино. Белоснежная ткань мягко упала к ногам девушки. Даур склонился и стал ласково покрывать поцелуями ее тело. Нино откликнулась на его действия глубоким вздохом.
— Ты ведь вернешься, Даур?
— Вернусь, — страстно заверил он. — Обещаю тебе, Нино! Ты для меня — единственное, ради чего стоит жить. И ты — единственное, ради чего я еду. Гугуава сказал мне, что это мой шанс, и я ему верю.
— Я буду ждать тебя, Даур. — Нино прижала его голову к своей груди. — Буду ждать тебя столько, сколько понадобится. Потому что люблю тебя.
— И я люблю тебя, Нино. Обещаю, что не задержусь надолго.
Он все-таки подхватил ее на руки, и девушка трепетно обвила шею Даура руками. Их губы слились в поцелуе. Молодому человеку казалось, что в этот момент и звезды, и луна, и посеребренные вершины гор — все улыбается им. Все вокруг разделяет их с Нино счастье. Иначе и быть не могло.
Он внес ее в комнату и осторожно опустил на кровать поверх покрывала. Лег рядом. Девушка запустила пальцы в густые волосы Даура.
— Если любишь меня, так люби, Даур.
Он чувствовал, как гулко стучит ее сердце, и осознавал, что точно так же в унисон бьется и его собственное.
— Да, Нино. Я буду любить тебя, — отозвался он.
Туман, в котором Даур видел свое будущее, стоя у могилы матери, рассеялся. Теперь он совершенно ясно и четко знал, что ему делать. Знал, к чему стремиться. Не в эту секунду, а вообще по жизни. На этот раз перед взором Даура все представало в радужных красках. Он отправится в большой город, заработает очень много денег и вернется в родные края на белой дорогой машине. А затем всю оставшуюся жизнь он проведет рядом с любимой девушкой. С той, которая нежилась сейчас в его объятиях…
Рассвет застал молодых людей еще спящими. Первые лучи солнца ударили Даура по глазам. Он встрепенулся, попытался подтянуть правую руку, но не смог. Голова Нино с черными, как вороново крыло, волосами лежала у него на плече. Пару минут Даур влюбленно смотрел на девушку, лаская взором каждую черточку ее лица. По губам его блуждала счастливая улыбка.
Нино тоже открыла глаза.
— Я люблю тебя.
Вместо ответа Даур поцеловал ее в лоб. Затем осторожно высвободил руку и приподнялся на кровати. Девушка откинулась на подушку.
Даур встал, снял со спинки кровати халат и набросил его на плечи.
— Не будем долго прощаться, — сказал он, и по голосу возлюбленного Нино поняла, насколько ему тяжело. — Я собираюсь уехать до обеда…
— Я хочу тебя проводить, — она и сама не могла понять, откуда в ней взялась такая решимость.
— Проводить?
— Да. До Псоу.
— Не надо, Нино…
Ее глаза наполнились слезами, и Даур не нашел в себе сил спорить с ней и дальше. Предпочел уступить. В конце концов, ей сейчас было во сто крат тяжелее, чем ему. Он уезжал, а она оставалась. Даур понимал это.
— Хорошо, — он кивнул. — Я попрошу Ишьяса отвезти нас, а потом он вернет тебя обратно. Никто не хватится… Надеюсь.
— Спасибо, Даур.
Он, как и минувшей ночью, вышел на веранду. Но уже не для того, чтобы полюбоваться на звезды и горы, а чтобы дать Нино возможность одеться. Несмотря на то, что произошло между ними, Даур не собирался лишний раз смущать девушку своим присутствием.
* * *«Уазик» остановился у пограничного перехода через реку Псоу, и Ишьяс заглушил двигатель. Даур спрыгнул на асфальт и мрачно окинул долгим взглядом хаотично передвигавшихся как в том, так и в другом направлении по мосту торговцев-«челноков». Поставил на землю сумку. Затем оглянулся назад и обласкал взглядом родные горные хребты.
— Скучать будешь? — Нино уже стояла рядом с ним.
Ишьяс на некоторое время благоразумно остался за рулем автомобиля. Даур и Нино были совершенно одни, но это было не то же самое, что сегодня ночью у него дома. Горечь расставания отравляла Дауру душу. И за ними все равно наблюдали со стороны.
— Буду, — он хотел дотронуться рукой до ее руки, но не мог себе этого позволить. Однако девушка и так все понимала по выражению его глаз. — Конечно, буду. Как я могу не скучать по тебе?
— Не по мне, — Нино уже едва сдерживала слезы. — По горам, по солнцу, по морю? Мне бы всего этого очень не хватало.
— И по ним тоже…
— Береги себя, Даур, — ее голос дрогнул. — Обязательно береги. Я слышала, что русские нас не очень любят. Сколько раз говорили об этом по телевизору. И это ужасно…
— Люди — везде люди, Нино, — философски заметил он. — Есть хорошие люди, а есть плохие. Но хороших, конечно, больше. Всегда так. А шакалы… — Даур выдержал паузу и улыбнулся, в большей степени желая приободрить девушку, нежели рассчитывая скрасить момент шуткой. — Неужели я каких-то шакалов бояться буду? Не бывать этому.
Молодой человек и сам верил в то, о чем говорил. Напугать его тяготами московской жизни или каким бы то ни было отношением со стороны окружающих не представлялось возможным. Даур не чувствовал ни капли тревоги.
— Возвращайся скорее, — ласково попросила его Нино.
— Обернусь, как птица, — пообещал он в ответ. — Так что готовься к свадьбе. Когда у меня будут полные карманы золота, как у Гурама, твоему отцу нельзя будет никуда деться. Такой завидный зять на дороге не валяется. Как думаешь?
— Ты нравишься мне таким, какой ты есть, — робко ответила Нино. — И я буду рада, если таким ты и вернешься. Таким, как прежде.
— Только богаче. И это позволит мне сделать тебя счастливой.
— Я и так счастлива.
Ишьяс уже выбрался из машины и приблизился к влюбленным. Протянул Дауру широко раскрытую ладонь.
— Удачи, брат, — сказал он.
— Спасибо, Ишьяс. И поосторожнее с моим «уазиком», — напутствовал Даур. — Он мне дорог как память о былых временах…
— Ай, зачем так говоришь? — Ишьяс поддержал шутку друга. — Какой «уазик»? У тебя теперь «Хаммер» будет, глаз не оторвать. А может, и не один, да?
— Будет лишний — тебе подарю.
— Договорились, — Ишьяс рассмеялся. — Только без обмана.
— Никакого обмана, — Даур сложил руки на груди. — Как ты говорил? Твое — мое, мое — твое. Да, Ишьяс?
— Так всегда было.
— Так и будет.
— Не забывай звонить, — Ишьяс легонько похлопал друга по плечу. — Чтобы мы знали, что у тебя все в порядке. И чтобы не зазнавался.
— И мне звони, — тихо обронила Нино.
На сердце у Даура все-таки лежала некоторая печаль, но он постарался отогнать дурные мысли прочь. Как известно, чем дольше расставание, тем оно тяжелее. Он поднял с земли сумку и забросил ее на плечо. Затем скользнул рукой в нагрудный карман рубашки и выудил из него фотографию, которую вручила ему на смертном одре мать. Еще раз с тоской посмотрел на снимок и убрал его обратно. Решительно двинулся в сторону моста. Оглянулся. Нино и Ишьяс стояли на прежнем месте, не спеша отправляться в обратный путь. Даур, как можно бодрее, помахал им рукой. Ишьяс ответил ему тем же.
— Я буду ждать тебя, Даур! — неожиданно крикнула девушка.
Он на мгновение остановился, но, совершив над собой усилие, только кивнул головой в знак того, что понял ее слова.
Толпа переругивающихся между собой «челноков» поглотила Даура. Среди общего скопления он заметил несколько знакомых лиц из родной деревушки, но в общей массе эти суетные люди были ему не знакомы. Даур улыбался, чувствуя себя уже частью этой новой, доселе неведомой ему бурлящей жизни. Солнце светило в лицо, и от этого казалось, что глаза молодого человека горят.
* * *— Привет, Астамур!
На ходу расстегивая дорогой бордовый пиджак с посеребренными пуговицами, Гурам Джибович миновал переделанный под рабочий кабинет гаражный бокс и остановился перед большим навесным зеркалом. Привычным движением руки поправил волосы, разгладил усы, стряхнул с воротника невидимые пылинки и остался крайне доволен своим собственным отражением. На пухлых, чуть выпирающих вперед губах появилась широкая улыбка.
Астамур Шенгелиа, работавший на Гурама в качестве управляющего подпольным таксопарком, сразу отметил, что сегодня хозяин находится в отличнейшем расположении духа. В последнее время, учитывая сложившуюся обстановку, с Гурамом Гогричиани такое случалось нечасто.
