Андрей Быстров - Сфинкс
Произнося эту тираду, сэр Джулиан рассматривал не только надпись, но и каменные плиты вокруг. И вдруг застыл, уставившись на стену.
- Жан...
Тьери подошел к Прендергасту.
- Смотрите, вся надпись выбита на одном камне... И он неплотно прилегает к остальным!
- Тайник?
- Если так, то незамеченный грабителями! - в сильнейшем возбуждении вскричал сэр Джулиан. - Они не стали бы тратить время и закрывать его снова! Скорее несите инструменты!
Тьери бросился наружу и вскоре вернулся с подходящими для вскрытия тайника стальными обоюдоострыми топориками. Археологи просунули в щель узкие металлические лезвия и с величайшими предосторожностями вынули камень. За ним открылась ниша, в которой лежал один-единственный предмет. Сэр Джулиан протянул руку...
Это был небольшой бронзовый стилет. Изящную рукоять украшала свернувшаяся в свете фонаря змея - символ власти фараона.
- Что-то мы, во всяком случае, нашли, - с некоторой досадой протянул Тьери.
- Да будет вам, Жан! Посмотрите, какая изумительная работа! Кажется, мне знакомы все древнеегипетские экспонаты во всех музеях мира, но подобного не припомню.. Стилет уникален, Жан! Он по праву украсит археологический музей в Каире.
- А что делать с камнем?
- Вы о камне с надписью? Тоже в музей, разумеется. Кто-то когда-то разгадает его тайну. За ним мы пришлём завтра. Завтра же и осмотрим гробницу более тщательно. А на сегодня достаточно.
Ученые покинули склеп, и сэр Джулиан с гордостью продемонстрировал находку арабским рабочим. Лучше бы он этого не делал!
Когда Прендергаст и Тьери уехали, двое братьев-арабов посовещались и пришли к выводу, что вновь открытая гробница может содержать и более ценные предметы, не найденные учеными при беглом осмотре, - даже изделия из золота и драгоценных камней... Братья решили проникнуть в гробницу ночью.
Давно работавшие у Прендергаста и других археологов, они были осведомлены о ловушках, частенько устраиваемых в местах захоронения фараонов. Но братья отличались не столько осведомленностью, сколько самоуверенностью. Убежденные, что сумеют избегнуть ловушки, они вошли в склеп вскоре после полуночи при свете факелов.
Последнее пристанище неизвестного фараона устроили люди, хорошо понимавшие принцип, позже получивший наименование "принципа домино" толкнешь одну костяшку, повалятся все остальные. А в гробнице присутствовал вдобавок и эффект лавины: падение маленького камешка вызывает горный обвал. Это происходило, если наступить на одну из плит вблизи саркофага. Древним грабителям повезло так же, как спустя много веков Прендергасту и Тьери они не ступили на плиту по чистой случайности. А вот братьям-арабам Аллах не помог.
- Что это?! - в страхе закричал старший, услышав нарастающий гул.
Младший не успел ответить. Стены и свод обрушились, похоронив под многими тоннами камня двух людей и плиту с загадочной надписью.
Узнав о катастрофе, сэр Джулиан был ошеломлен. Нет, он не жалел негодяев, его шокировало другое. Ловушки в пирамидах и гробницах устраивались так, чтобы уничтожить незваных гостей, но полностью завалить камнем также и священный склеп? Непонятно, кощунственно - однако несомненно.
По мнению сэра Джулиана - и Тьери с ним согласился, - могло иметься лишь одно объяснение. В этом захоронении находилось нечто такое, что ни при каких обстоятельствах не должно было снова увидеть мир живых. Никто, кроме жрецов, не имел права проникнуть в тайну - а тайна, известная хотя бы одному постороннему человеку, станет общим достоянием. Поэтому жрецы и предприняли столь небывалый шаг.
- А может, разгадка в надписи на камне? - предположил Тьери, когда вечером они с Прендергастом пили чай на веранде дома, арендованного сэром Джулианом.
- Нет, - решительно возразил Прендергаст. - Эта надпись... Кто кроме жрецов мог разобрать её, к чему излишние предосторожности? Увы, дорогой мсье Тьери. То, что так изобретательно охранялось, унесено грабителями.
- А не следует ли, - настаивал француз, - снова предпринять раскопки на том же месте?
Прендергаст тяжело вздохнул.
- Вы же видели, что там произошло. Тонны и тонны обломков. Даже при современной технике - а на её оплату у нас не хватит средств - мы провозились бы с год, причем безрезультатно. Там ничего нет, Жан.
- Но камень...
- А! Он наверняка разрушен. Археологи будущего, пожалуй, могут попытаться, а мы... Впрочем, я напишу статью об этой необычной гробнице. Стилет и статья - вся наша добыча, Жан... Давайте-ка поговорим лучше о раскопках той маленькой засыпанной пирамиды, что мы с вами обнаружили восточнее...
Впоследствии статья Прендергаста под названием "Безымянный фараон" появилась в "Британском археологическом вестнике" в декабре 1925 года. Специалисты не обратили на неё особого внимания: научный мир был всё ещё занят сенсациями гробницы Тутанхамона. Да и не слишком вразумительным выглядело сообщение Прендергаста о непонятной надписи: ни фотографий, ни рисунков, ни даже толкового описания.
Однако Прендергасту и Тьери посчастливилось - если здесь уместно это слово - совершить похожее открытие несколько позднее. Они откопали вторую гробницу с нетипичным расположением входа, на сей раз в восточной стене. Как и в первом случае, имя царственного покойника оказалось стертым. Как и в первом случае, гробница предстала перед взорами ученых разграбленной; и тут не было ни странных надписей, ни тайников, зато ловушка в точности копировала предыдущую, что с осторожностью установили наученные горьким опытом археологи. Лишь один предмет в склепе уцелел после налета грабителей. В нише у изголовья саркофага стоял алебастровый кубок с двумя фигурными ручками-змеями. На кубке были не слишком искусно вырезаны сцены из семейной жизни фараона. Скорее всего мародеры, охотившиеся за золотом и драгоценностями, отнеслись к кубку пренебрежительно и потому не тронули его.
Знатоку древнеегипетского искусства, каким по праву считал себя Прендергаст, было ясно, что художественные достоинства кубка невелики. Тем не менее находка поступила в коллекцию Египетского археологического музея в Каире, куда ранее сэр Джулиан передал стилет.
Джулиан Прендергаст прожил ещё два года и умер от сердечного приступа во время очередных раскопок. Жан Тьери вернулся во Францию, женился и оставил занятия наукой. Он умер в Марселе в 1962 году глубоким стариком. А о скромных открытиях двух археологов надолго забыли...
2
Москва
Музей искусств народов Востока
1983 год
- Несите этот ящик туда, - распорядился директор.
Четверо рабочих ухватили контейнер за ручки и потащили в зал, где предстояло разместить экспозицию выставки "Искусство Египта эпохи Нового царства (1600-1100 годы до н. э.)", прибывшей по обмену из Каира. У сотрудников музея выдался хлопотливый день: надо было распаковать, сверить по документам и расположить в витринах более трехсот экспонатов, найденных при раскопках в Долине Царей. По договоренности с Египетским археологическим музеем в Каире, получившим в свою очередь экспонаты московского музея, выставка должна была продлиться четыре недели, прежде чем отправиться в обратный путь.
Михаил Борисович Кожухов, работавший в музее с недавних пор, с утра чувствовал себя неважно. Сказывались изрядное похмелье и перепады атмосферного давления. Словом, у Михаила Борисовича дрожали руки, но не только это сыграло роковую роль. Кожухов панически боялся своей жены, также служащей музея. И поскольку дома он не ночевал, грядущая встреча не предвещала ничего хорошего...
Кожухов снял пломбы с пятого контейнера и откинул крышку. Его помощница Юля читала вслух сопроводительный реестр.
- Номер сто восемь... Диадема... Фотография, описание.
- Все правильно, - буркнул Кожухов, сличив оригинал с фотоснимком. Её вон в ту витрину.
- Сто девять. Кубок алебастровый, с двумя ручками, изображающими змей... А его куда, Михаил Борисович?
- Кубок? - рассеянно откликнулся Кожухов. - Подожди, это я сам.
Он бережно извлек хрупкий кубок из контейнера, где тот покоился в мягко-упругой ячейке, исключающей повреждения при перевозке, и понес его в глубь зала. В этот момент от дверей раздался резкий голос жены.
- Михаил!
Кожухов вздрогнул, споткнулся на ровном месте. Кубок выскользнул из вспотевших ладоней... Не прояви Михаил Борисович чудеса реакции, экспонат разбился бы неминуемо. Но Кожухов не сплоховал. Он успел ухватить кубок за ручку у самого пола... И все же алебастровый сосуд получил чувствительный удар о паркетное покрытие, и возле дна отлетел небольшой кусок с частью резьбы.
- Ax! - вырвалось у Юли. Она подбежала к бледному Кожухову, вокруг столпились и другие сотрудники. Жена Михаила Борисовича благоразумно ретировалась, предпочтя тактическое отступление.
Привлеченный паническими возгласами, в зал вошел директор.
