Владимир Сотников - Похищение лунного камня
- Псевдоним? Или, как сейчас говорят, сценическое имя? - улыбнулся Ганнибал. - Настоящее, самое настоящее. Дело в том, что мой отец большим оригиналом был...
"Так вот вы в кого", - подумал Петич.
- ... Пушкина любил. А так как сам был назван в честь предка великого поэта Абрамом - помните, прадеда Пушкина, эфиопа, звали Абрам Ганнибал? то мой папаша решил переплюнуть своего. В деле почитания Пушкина. Так прямо и ляпнул при моем рождении: быть ему Абрамом Ганнибалом. Правда, наоборот, Ганнибалом Абрамовичем, но это его нисколько не смутило. Ему было достаточно, что эти два имени стоят рядом. Вот такая история, молодые люди. Честно говоря, она мне нравится. В жизни так много всякой серости, что отдельные необычности по крайней мере улучшают настроение.
- А что, имя мне нравится, - похвалил Петич, хотя это звучало несколько странно: подросток одобряет пожилого человека...
- Благодарю покорно! - в шутливом поклоне изогнулся художник.
- Он в том смысле, - поспешила объяснить Петичеву похвалу Вилька, что действительно улучшается настроение. Представьте себе, я скажу кому-нибудь, что у меня знакомого зовут Ганнибалом Абрамовичем. И человек, которого вы совсем не знаете, ни разу в жизни не видели, почувствует хоть на секундочку необычность жизни. Понимаете? Это вы на него повлияете. Одним только именем вы уже делаете доброе дело!
- Очень даже понимаю, добрая моя Вилька, - улыбнулся художник. Кстати, друзья, если вам тяжеловато выговаривать мое полное имя, можно ограничиться просто Ганнибалом. И будем с вами на равных правах, без всяких отчеств. Идет?
Петич охотно закивал. Конечно, чем короче, тем лучше. А то, например, повиснет где-нибудь опять этот художник, спасая котенка, - пока обратишься к нему по имени-отчеству, важное время упустишь. А так - рявкнешь в одно мгновение: "Ганнибал, держись!" - и все, держится Ганнибал как приклеенный...
Петич даже улыбнулся своим мыслям. И вдруг его пронзило удивление. Это почему же ему так хорошо, а? Как только вошел в эту квартиру, так сразу забыл и про злость на Ларика, и про свое плохое настроение. Петич прямо чувствовал, что ещё никогда в жизни не был таким счастливым. На душе было так хорошо, так уютно, что даже сравнить это состояние Петич ну ни с чем не мог! Немного, правда, похоже на то, будто тебе покупают, скажем, маленький мокик, о котором ты мечтал тыщу лет. Но, во-первых, этот мокик Петич разбил ещё три года назад и почти совсем забыл ту радость, которую ощутил при виде маленького двухколесненького чуда. А во-вторых, он уже давно понял, что никакие игрушки, никакие вещи не могут обрадовать человека так, как... Петич даже не мог подыскать слова для этого. Ну вот, например, дружит он с Вилькой. Что, разве можно заменить их дружбу какими-нибудь радостями, связанными с вещами? Нет, никогда.
Правда, словами Петич не смог бы объяснить то, что чувствовал.
"Как собака, - подумал он. - Все понимаю, а сказать не могу".
Он вышел в ванную, чтобы помыть руки. И увидел в зеркале такую счастливую мордаху, что сразу же показал ей длинный язык.
"Что же это происходит со мной? - подумал удивленный Петич. - Как в сказку попал!"
И тут он вспомнил о камне. Вспомнил, зачем, собственно, они с Вилькой и пришли сюда. Камень! Вот что таким волшебным образом действует на Петича! Вот это чудо... Вот это камушек...
Глава III
ЧУДЕС НЕ БЫВАЕТ
Конечно, после всех переживаний и потрясений для Вильки не было лучшего успокоительного, чем парочка шоколадных батончиков. А если у кого шоколад вызывает аллергию, то Вилька просто советует переключиться на мороженое!
Когда она с мамой в первый раз пришла в гости к Ганнибалу, тот побежал за угощением.
"Ну, - подумала Вилька, - притащит какой-нибудь тортик и пепси".
Они переглянулись с мамой и улыбнулись.
- А я знаю, о чем ты думаешь, - сказала мама.
- И я знаю, о чем ты думаешь, - ответила Вилька.
- Ой ли? - сказала мама.
- Птичье молоко, - ответила Вилька.
Мама охнула. А что тут было охать, если Вилька знала, что мамин любимый торт - "Птичье молоко"? И если Ганнибал хочет угостить маму, то, конечно, ищет именно его. Ведь мама как-то рассказывала Вильке, что они ещё в школе любили праздновать дни рождения целым классом. А художник был в то время учителем рисования и её классным руководителем.
- Ты Шерлок Холмс, - сказала мама. - Читаешь чужие мысли.
- Да ладно! - отмахнулась Вилька. - Просто память хорошая. Помню все, что ты мне о себе рассказывала. А хорошая память - лучшее подспорье для метода дедукции. Слышала о таком? Все детективы им пользуются.
- По-моему, - улыбнулась мама, - метод дедукции здесь ни при чем. Достаточно и хорошей памяти.
- Умница! - закричала Вилька, и Ганнибал, вернувшись, сразу спросил:
- И кто же из вас умница?
Они с мамой одновременно показали друг на друга.
В тот же день Вилька и сказала Ганнибалу, что больше всего любит одинаковые батончики и мороженое - "Сникерс", "Баунти" и тому подобные.
- Мой холодильник отныне будет знать, чем заполнять свое сердце. В смысле - морозилку, - задумчиво сказал Ганнибал, будто записывал в памяти новые сведения.
И Вилька сразу поняла, какой это странный и интересный человек.
И вот теперь, поглощая мороженое, ребята поглядывали на спасенного котенка, который смело подошел к хозяину квартиры - не к Ганнибалу, а к пушистому ленивому персу Филе.
- Сейчас драться будут, - сказал Петич. - Это же территория Филиппа. Киркорова, - хихикнул он, потому что кот действительно напоминал известного певца.
- Ну что ты! - засмеялась Вилька. - Это кошки дерутся. А коты, да такие разные, никогда не будут выяснять отношения. Тем более, посмотри Филя, наверное, не то что драться, он и есть ленится.
Филипп, похоже, ленился во всем. Он был настоящим ленивым котом, и это качество было у него не просто главным, а единственным. Он взглянул на котенка, вздохнул и улегся в солнечное пятно на коврике.
Оставив Ганнибала Абрамыча на кухне, ребята вошли в большую комнату. И сразу же остановились на пороге. Петич - потому что впервые увидел большую картину, стоящую на мольберте. А Вилька - потому что наслаждалась произведенным эффектом.
Еще бы! Ведь с картины смотрела она сама, и это сразу было понятно. У изображенной на холсте девчонки были светлые растрепанные волосы, любопытные веселые глаза, и рот у неё был немного великоват, точно как у Вильки - казалось, будто она все время улыбается. И все-таки Вилька не могла не видеть: на картине она не совсем такая, как в жизни. Прямо светится вся, как будто у неё внутри фонарик. А ведь так на самом деле не бывает... Но, с другой стороны, если на портрете человек выглядит точно так же, как на самом деле, то зачем тогда писать портрет? Можно просто сфотографироваться.
Впрочем, Петичу не показалось, что нарисованная Вилька чем-то отличается от настоящей.
- Ого! - хмыкнул он, уставившись на портрет. - Похожа! Смотри, и щека расцарапана.
Вилька немного обиделась на такую Петичеву реакцию. Можно подумать, в её внешности нет ничего более интересного и заметного, чем расцарапанная щека!
Но даже картина не отвлекла Петича от главной мысли. Он думал о камне, поэтому сразу спросил Вильку:
- Ну, а где эта реликвия?
Та молча показала глазами на застекленный шкаф. На полках перед книгами все свободное пространство было уставлено всякими странными вещицами. Статуэтки, африканские маски, песочные часы - среди многочисленных предметов Петич никак не мог разглядеть камень. Тем более что он, конечно же, невольно представлял его совершенно необычным. Может, даже сверкающим.
- Наверное, спрятал, - предположил Петич. - Не будет же он такую ценность держать на виду.
- Да какую ценность! - махнула Вилька рукой. - Ганнибал ко всему на свете относится совершенно одинаково. То есть с одинаковым уважением. Поэтому никогда ничего не выделяет, не прячет, не запирает. Вот - все у него на виду. Беспорядок, правда...
Она обвела рукой комнату, превращенную в мастерскую. Что и говорить, о порядке здесь и речи быть не могло. По всей комнате были расставлены разноцветные картины, странные скульптуры из гипса и глины. Между ними валялись тряпки, инструменты, кисти, стояли флакончики, коробочки и ещё какие-то предметы непонятного назначения.
- А что, мне нравится, - сказал Петич. - Сразу видно, что здесь художник живет.
- А вот это нисколько меня не оправдывает, - услышали они за спиной. Это глубочайшее заблуждение, что художники должны быть неряшливыми. Просто у меня нет отдельной мастерской, а когда работаешь дома, увы, приходится наблюдать изо дня в день такую картинку. Вы уж поаккуратней, а то ещё в какую-нибудь краску вляпаетесь. Смотрите, конечно, любопытствуйте, но лучше пойдемте-ка на кухню.
- Ганнибал Абрамыч, - сказала Вилька. Ну никак не могла она обращаться к художнику без отчества! - Вы меня простите, но ведь я Петичу выдала вашу тайну...
