Ксения Баженова - Убить своего дракона
Ольга встрепенулась:
— Ой, да что ж мы стоит посреди улицы?! Простите, забыла, как вас звать?
— Владлена Семеновна. И давай уже на ты. Хватит культуру разводить. Не чужие ж, говорю. Можно и без отчества.
— Ольга Андреевна, будем знакомы.
— Ой, а я даже и не спросила, как вас… тебя зовут. Хороша дальняя родственница. — Она рассмеялась медным колокольчиком и прошла в распахнутую Ольгой калитку.
Это была старинная подмосковная деревянная дача с верандой со вставками из разноцветных стеклышек, резными наличниками на окнах, окруженная запущенным диким садом. Яблони, груши, шиповник, сирень, гортензии, жасмин сплетались ветвями. Начав в мае покрываться молодой нежно-салатовой порослью, к лету они своими густыми кронами в некоторых местах закрывали небо. И кустились между высоких сосен, которые устилали по осени землю мягким ковром иголок. Из цветов первыми вылезали из земли нарциссы, их сменяли флоксы и розы, которые не переставали цвести до конца сентября и тогда смешивались с желтыми хризантемами. Посаженная еще в Ольгином детстве ее родителями, которых, сначала маму, потом папу, похоронили на местном кладбище, окультуренная земляника породнилась со своими лесными родственниками и каждый год кидала усы все дальше и дальше, заполонив собой все свободное пространство под березами. Ольга под настроение делала из нее варенье.
Эта дача, помимо путешествий, была их второй с Гришей страстью. В укромных диких уголках, которые родители специально культивировали, а не вырубали деревья, как соседи, под огород, проходила Олина детская летняя жизнь. Она обожала забираться сюда с куклами, строить домики и в них мечтать. В юности постоянно сидела с книгами на старой скамейке с изогнутой спинкой, спрятавшейся в кустах сирени. Потом она привезла сюда Гришу, и он тоже влюбился в этот дом, и в чаепития на веранде с цветными стеклышками, и чтение книг в кресле-качалке после обеда. Летом они жили только здесь, не считая дальних отъездов. Еще одного человека, для которого много значил Ольгин дом, звали Марк.
Владлена Семеновна хозяйским взглядом обвела участок.
— Господи, запущено-то как все. Конечно, следить-то некому. Гриша ученый человек, что с него взять, а баба-то одна разве справится?
— Нам нравилось так.
— Рассказывай! — Владлена пренебрежительно махнула рукой. — Столько земли, а ни огурчика тебе, ни картошечки. Все деньги тратят, городские, в магазинах покупают гэмэошное.
— Так возни-то сколько. То на то и выходит.
— Вот барыня ты, я посмотрю. Возни ей. А когда земля своя, любимая и картошечки народит, а потом ты ее белой, рассыпчатой поешь, так и про всю возню забудешь.
В небе шандарахнуло.
— Пойдемте уже в дом, Владлена Семеновна.
— Опять она на вы, — заворчала Владлена и поднялась за Ольгой на крыльцо.
В доме пахло сыростью, плесенью и пылью. Новоявленная «родственница» по-деловому распахнула шторы и стерла широкой ладонью слой пыли с подоконника.
— Ну и пылища! Все, все в легкие идет. Завтра утром приберусь. — Заметив удивленный Ольгин взгляд, она пояснила: — Это профессиональное.
Вдруг она услышала громкое мяуканье. Обернулась.
— И кошка у нее! Господи, твоя воля! От кошек сплошная аллергия. Но красавица, красавица!
Ляля внимательно посмотрела на гостью, развернулась и ушла в другую комнату.
Ольга улыбнулась:
— Давайте чаю уже вскипятим.
— Вы сидите, вам лучше не беспокоиться сейчас, я все сделаю. Вы только мной руководите. — Владлена оглядела кухню, сразу нашла чайник, чашки. — Сервиз-то какой! Фарфор? Дорогущий небось.
— Старинный. Мы с Гришей любили красивую посуду.
Владлена налила воды, поставила чайник на плиту, стала по очереди раскрывать шкафы в поисках сахара и заварки.
— Там все, в шкафчике над плитой. — Ольга сделала попытку встать.
— Сиди уже, в чем душа только держится. Видела я все. — Она достала заварочный чайник, сахарницу, вазочку с конфетами. — А поесть чего? А то я с утра на диете.
— В холодильнике хлеб, колбаса. Сейчас достану.
— Сама достану. — Владлена накрыла стол и села напротив. — Выпить нечего? Сорок дней все-таки.
— У Гриши водка стояла. Там в буфете. И рюмки тоже.
— Ага. Поняла. Тебе-то нельзя небось? Хотя в малых дозах даже полезно.
— Пригублю немного.
— Ну, не чокаясь.
Они выпили.
— Расскажите мне о себе. Гриша, к сожалению, никогда о вас не упоминал.
— А что ему упоминать-то? Мы и не общались почти никогда. Только жили в одном городке. Троюродная я ведь ему сестра по отцовской линии. А папаша его свинтил к другой, в соседнем поселке, еще когда мать Гришкина беременная ходила. Виделись, пока мальцами были, у родственников на днях рождениях, а потом он, как школу кончил, уехал сразу поступать. А матерь его быстро померла. От одиночества, наверное. Вообще она не очень с нами со всеми дружбу водила, да и с другими бабами тоже. Не знаю отчего. Нос задирала, считала себя интеллигенткой. Вот Юрка ее и бросил, умные бабы кому нужны?! А Гриша ведь поздний совсем был, зато умный. Так все его и называли — золотые мозги. Вон до профессора дослужился. Да что я тебе рассказываю, сама все знаешь.
— Гриша про маму рассказывал. Да, рано она у него умерла, а моя еще раньше. Встретились два одиночества. — Ольга грустно усмехнулась. — Нам несколько раз удавалось выбраться к ней на могилу. Он местному одному денег давал, чтобы тот за ней ухаживал. И что теперь будет? — Ольга погрустнела. — А отца он и не вспоминал. Сразу сказал, что погиб.
— Да кому хочется позор-то вспоминать? У вас-то деток, кажется, нету?
— Не дал Бог.
— Это вы папаши его грех отработали. Просто так ничего не бывает.
— А вы чем занимаетесь? Как про Гришу узнали? — Ольгу покоробили слова Владлены. Они сами детей не хотели, а потом думали, что поздно. А когда и вправду оказалось поздно, конечно, пожалели, что не родили ребеночка. Но она уже привыкла.
— А жизнь-то так вертит, если в кино покажут, скажешь, придумали! Я с сыном в Москву переехала. Парень тоже головастый получился, в кого, правда, непонятно. Папка нас быстро бросил, да и не любила я его. Сама продавцом работала, в торговом училище местном уборщицей, да еще прибиралась по подъездам. Жизнь не очень радостная. Насмотрелась, какие у нас там в училище ученики. Как Коленьку от таких друзей отвело? Потому что умница. И подумала, жалко, если он в захолустье пропадет. Ну я с Колей посоветовалась, собрала волю и квартирку там продала. За копейки, конечно. Приехали, здесь сняли, в институт сразу финансовый поступил без протекций всяких, потому что говорю — он голова!!!
Владлена налила себе еще рюмочку, опрокинула, вздохнула:
— Не зря все оставили. Не подвел сынок. А я пошла прибираться по квартирам. Сначала по объявлению — повезло, потом уже меня стали рекомендовать. Я аккуратная очень прям — хозяева довольны. Иногда, правда, такие попадаются! Вот на Рублевке работала, платили мало, в доме своем загородном запирали. Ой, как вспомню. Еле ноги унесла я от них. Многие придираются, строят из себя. Вот ты, сразу видно, женщина интеллигентная. А есть ведь такие, что только с виду хороши, а внутри склочные и за копейку удавятся. Но это я так, ворчу, захотелось что-то поделиться, а вообще я любой работе рада, любым хозяевам. Деньги почти все за квартиру уходят и Коле на обновы. Парень молодой, надо одеваться. Девчонки опять же. А разве уборщицей много заработаешь? Коленька вот тоже вроде пошел подрабатывать немного. У меня вся надежда на него. Выучится, тогда заживем.
— Повезло вам с мальчиком. — Глаза уже закрывались. — Вы, если хотите, посидите еще, а я, с вашего позволения, пойду.
— С моего позволения, ишь ты. А про Гришу-то? Про Гришу ты спрашивала? — После спиртного Владлена раскраснелась, сняла олимпийку. Подбородок расплылся, маленькие глазки заблестели.
— Давайте завтра уже. Устала я очень. Вы постель-то себе найдете? Вот в комоде белье.
— Найду, найду. Давай, отдыхай уже. Я все приберу, дверь закрою.
— Ну спокойной ночи, спасибо вам еще раз.
— Спокойной. Лекарство не забудь выпить. И зови сразу, если что. Не стесняйся.
* * *Когда Ольга ушла, Владлена откинулась на стуле и плеснула себе еще. Стала оглядывать пространство.
Ольга с Гришей любили свой дом и не обставляли его по принципу — что в городе не нужно, отвезем на дачу. Помимо старой мебели родителей — тяжелого красивого буфета, массивного комода, круглого стола, — они покупали сюда много симпатичных вещей, возили всякие мелочи из-за границы — специально выбирали именно на дачу. На полу лежал мягкий ковер. Висели красивые шторы. Только все покрылось пылью и одиночеством.
— Да-а-а, ну и доверчивая душа. Пустила чужого человека ночевать, сама ушла. А тут мебель, и вон вазы стоят, дорогие небось. — Вообще Владлене такой интерьер был не по душе. Она любила новенькое. Владлена подошла к комоду и взяла в руки вазу, стала ее разглядывать. — Поди ж ты, фарфоровая что ли? Тонкая какая. — Внезапно раздался шорох. Она повернула голову, ваза выпала из рук на пол и разлетелась вдребезги. На комоде тихо сидела Ляля и в упор смотрела на нее.
