Денис Дроздов - Белая ворона
Строго говоря, ретривер принадлежал Караулову-старшему. Подарили на день рождения. Но семидесятипятилетнему тучному мужчине было не угнаться за активной молодой собакой, поэтому с Джерри начиная со щенячьего возраста нянчилась Лариса.
На взгляд Звоницкого, ретривера вконец избаловали. Особенно после того случая на шоссе, когда его сбила машина и хозяева едва не потеряли любимца. Несчастному песику разрешали все: есть со стола, валяться на кроватях… Джерри поправился удивительно быстро – молодой и здоровый собачий организм взял свое. Но было уже поздно – песик не собирался сдавать отвоеванных позиций.
Вот и сейчас Звоницкий почувствовал, как что-то холодное и влажное ткнулось в щиколотку. Ну конечно, под столом разлегся Джерри! Глеб Аркадьевич нежно, но непреклонно отпихнул собачий нос. Кормить пса со стола – нет, такого ветеринар не мог себе позволить. Хуже этого только поедание ботинок и лужи по углам…
Джерри послушно убрался – как любая нормальная собака, он сразу же понимал, у кого стоит просить подачки, а с кем лучше не связываться. Лариса вдруг замерла, а потом незаметно опустила под стол руку с кусочком курицы. Понятно, хитрый пес выбрал беспроигрышный вариант и переместился к хозяйке.
– Такого жаркого мая синоптики не отмечали с тысяча девятьсот семьдесят восьмого года! – неожиданно сообщил хозяин дома. Звоницкий вежливо кивнул. В случае господина Караулова даже не нужно было прилагать усилий для того, чтобы понять, на какую же собаку похож пожилой банкир. Английский бульдог, и никто иной! Массивный, вальяжный, флегматичный и вполне довольный собой…
А вот Василий удался не в отца. Сын напоминал скотчтерьера – короткие ноги, массивное туловище и грустный искательный взгляд. Да и ростом Василий не вышел – его золотоволосая стройная жена была выше его на целую голову.
А младший сын Караулова и подавно не походил на родителя. Длинные, до плеч, темные кудри, высокомерный взгляд, тонкие ноздри породистого носа и капризные чувственные губы… Афганская борзая, вот на кого похож Кирилл Сергеевич. Кстати, Звоницкий до сих пор не понял, чем занимается этот молодой мужчина. Вставал Кирилл где-то к полудню, а ложился под утро.
– О чем вы думаете, Глеб Аркадьевич? – неожиданно спросила Лариса, с интересом глядя на гостя. Видимо, Звоницкий слишком долго молчал и пропустил какой-то кусок застольной беседы. Ветеринар слегка устыдился – надо же, сравнивает сидящих за столом с собаками…
С другой стороны, Глеб Аркадьевич не видел в собаках ничего плохого. Милые животные…. Не считая некоторых досадных исключений. Умные, верные существа. Не о всяком из людей можно сказать то же самое…
Кстати, для себя самого Звоницкий не делал исключений. Он давно подобрал себе «пару» в собачьем мире. Кане-корсо – вот на кого походил Глеб Аркадьевич. Умные глаза, опущенные уголки губ, глубокая складка у рта и общее выражение спокойной силы. Двухметровый ветеринар с наголо обритой головой и физиономией, покрытой шрамами, со стороны выглядел опасным типом, от которого стоит держаться подальше. Но близкие знакомые знали, что он и мухи не обидит.
Ветеринар несколько секунд подумал, прежде чем ответить на вопрос Ларисы. На самом деле Глеб, как и все собравшиеся за этим столом, размышлял над загадкой утопленницы. Кто такая, каким образом оказалась в воде… Сама прыгнула, или женщине помогли… Сколько времени пролежала на дне озера… И что за зеленые стекляшки поднял со дна водолаз…
Но для застольной беседы утопленница явно не годилась, поэтому Звоницкий, лишь слегка покривив душой, ответил:
– Да вот, вспоминаю ваш городок. Я ведь его почти не видел, проскочил на машине за десять минут. Церковь какая-то старинная мелькнула…
Семейство Карауловых с готовностью ухватилось за безобидную тему. Сергей Петрович сообщил:
– Да, городок наш выстроен при Алексее свет Михалыче, батюшке Петра Первого. Царь ехал на богомолье, дело было зимой, и в наших краях у него поломался возок. Это вроде кареты, только на полозьях, понимаете? И Алексей Михалыч очень рассердился. Вообще-то он был кроток и даже носил прозвание Тишайший, но тут отчего-то сильно разгневался… Дело было постом, царь устыдился своего греха и велел основать тут городок. Оттого-то он и называется Злобино!
Все присутствующие выслушали эту удивительную историю не моргнув глазом. Напротив, Василий снизу вверх смотрел на отца, а Лариса кивала как заведенная. Только Кирилл рассеянно чертил вилкой по пустой тарелке.
Звоницкий еще в первый день своего пребывания в этом доме обратил внимание – все домочадцы относились к старшему Караулову с подчеркнутым, даже каким-то утрированным почтением. Когда Сергей Петрович входил в комнату, сыновья и невестка поспешно вставали. Когда он начинал говорить, немедленно замолкали. Причем Глеб Аркадьевич мог назвать две предположительные причины этих странностей. Первая проста – Караулов-старший – банкир, а его дети и невестка целиком зависят от его щедрости. И вторая – возможно, Сергей Петрович вовсе не так мил, как может показаться на первый невнимательный взгляд. Возможно, господин Караулов просто-напросто домашний диктатор, тиран и деспот. Родные и близкие знают, чего от него ожидать, вот и ходят по струнке. Между тем хозяин дома продолжал рассказ. Очевидно, он сел на своего любимого конька и об истории городка Злобина мог говорить часами.
– Так вот, с семнадцатого века в летописях упоминается наш городок. Мы ведь и торговали, и даже за границу! Основной экспортный продукт – беленые холсты и липовые ложки. А в царствование Петра Первого Злобино стало приходить в упадок. Особенно после того, как столицей сделался Санкт-Петербург. Так с тех пор наш город и не оправился…
– У вас очень чистый воздух, – восхитился Звоницкий. – И природа потрясающая! Прямо-таки первозданная.
Караулов гордо кивнул, как будто именно его нужно было благодарить за первозданность злобинской природы.
– Это потому что промышленности нет. В советские времена здесь работали заводы – лакокрасочный и по производству лодочных моторов, а сейчас ничего такого нет. Вот природа и восстановилась. Просто-напросто заповедный край. Знаете, у нас в прошлом году лосей видели!
Глаза Караулова загорелись. Кажется, господин банкир был из породы патриотов-краеведов – на взгляд Звоницкого, совершенно невыносимый тип личности. Сергей Петрович еще долго развивал бы эту тему, но не выдержал Кирилл:
– Нет, это просто невероятно! Как вы можете сидеть тут и обсуждать всякую чушь, когда…
Младший сын со звоном отшвырнул вилку, потом сжал руками виски, как будто у него внезапно заболела голова, а затем вскочил, опрокинув стул, и вышел из столовой, со злостью хлопнув дверью. Девушки в белых передниках подскочили и принялись ликвидировать беспорядок. Василий втянул голову в плечи, как испуганная черепаха. Лариса сидела, не отводя взгляда от своих коленей. Сергей Петрович медленно покачал головой:
– Извините моего сына, Глеб Аркадьевич. Он чрезвычайно впечатлительный мальчик.
На взгляд Звоницкого, Кирилл давно вышел из того возраста, когда слово «мальчик» было по отношению к нему уместным – парню было под тридцать. Но ветеринар лишь сочувственно покивал. Интересно, что имел в виду младший Караулов? «Как вы можете сидеть тут и обсуждать всякую чушь, когда…» Когда что? Возможно, «когда она лежит там в морге»?
Ведь Василий явно узнал вещь, которую поднял со дна водолаз. А значит, семейство Карауловых явно знает больше, чем хочет показать…
Сергей Петрович сидел, уставившись в пространство. На лице его застыло странное выражение – самодовольное, слегка сонное. Кажется, пожилой мужчина слегка перебрал с успокоительным…
– Я обратил внимание, что у вас в Злобине все друг друга знают. – Звоницкий бросил спасательный круг семейству Карауловых, и Василий с радостью за него уцепился:
– Да, вы знаете, у нас тут половина населения друг другу родня. В городе большая часть населения носит одни и те же фамилии – либо Чадовы, либо Трусовы. Во, к примеру, мэр нашего города – Виктор Константинович Трусов, главный врач больницы, – тоже Трусов, Аркадий Михайлович, а его сын, Михаил Аркадьевич, – прокурор. Начальник УВД – Андрей Анатольевич Чадов…
– А Карауловы? – полюбопытствовал ветеринар.
– Нет, наших однофамильцев здесь нет, – почему-то смутился Василий.
В этот момент одна из черно-белых девушек со звоном уронила поднос, на который успела собрать ножи и вилки со стола. Сергей Петрович даже не вздрогнул, а вот Василий и его жена прямо-таки подскочили на своих стульях.
– Катенька, ну что же вы так! – укоризненно сказал Василий, хватаясь за сердце.
– Извините, Василий Сергеевич, – не поднимая глаз, прошелестела Катенька и принялась собирать с пола столовые приборы.
В этот момент стеклянная дверь, ведущая в столовую, настежь распахнулась, и на пороге возникла пожилая женщина в цветастом платье и тапочках на босу ногу, с растрепанными волосами. В руке женщина держала снятый с головы платок.
