Наталья Андреева - Стикс - 2
— Да что вас может объединять? — сердится Ладошкин. — Ты модель, она принеси-подай. Тебя холят, лелеют, работой ты себя не утруждаешь, даже по дому, одеваешься, как королева. А она… Да ты посмотри на ее руки! Даже маникюра нет! Ногти коротко острижены, кожа огрубела. Сразу видно: сама стирает, сама посуду моет, а моющие средства — дешевка. А ноги? У тебя вон какой педикюр!
— Разве мужчины это замечают?
— Мужчины, милая, все замечают.
— Однако ты не заметил, что мы с этой женщиной — одно лицо, — говорит она тихо, Ладошкин не слышит, он катит тележку с покупками в кассе.
Она же оборачивается и смотрит на высокую шатенку в униформе в последний раз. И невольно вздыхает. Разве проблемы сотрудницы супермаркета можно сравнить с ее, Ольги Маркиной, проблемами? У той всех забот: мужа накормить, детей отправить в школу, сутки отработать, а два следующих дня глянец в квартире наводить. Гладить, стирать, убирать… Мужик — сволочь, дети — двоечники, везде все куплено, схвачено-заплачено, да не нашего ума дело. Ей некогда думать, счастлива она или нет. А купить ей дешевое колечко или духи да коробку конфет принести — вот она и будет счастлива. А Ольга Маркина бриллиантам давно уже перестала радоваться. За последний год ей не выпало ни одного счастливого дня. Ни одного! Даже в тот вечер, когда удавалось оторвать Саранского от лаборатории и они ехали в дорогой ресторан, все заканчивалось руганью. Он беспрестанно переспрашивал:
— Извини, что ты сказала?
— Иван, я сказала, что нам надо отдохнуть. Поехали куда-нибудь.
— Да-да…
— Я на днях зайду в турагентство. Куда бы ты хотел поехать?
— Да-да…
— Может быть, нам покататься на горных лыжах? Или ты предпочитаешь рыбалку?
— Извини, что ты сказала?
Что она для него не сделала? Хотелось же как лучше! А он все об одном: надо закончить эксперимент. После ссоры в ресторане мчался в казино и играл ночь напролет, как сумасшедший. Не замечая, какие делает ставки, что выпадает, красное или черное? Впрочем, ему всегда везло. Он был безразличен ко всему, в том числе и к игре, фортуна обижалась, потом злилась и выбрасывала ему счастливые номера, но тщетно. Он этого словно и не замечал. Как не замечал ни одной женщины, оказавшейся рядом. Она же в оцепенении стояла у рулетки, глядя на это безумие, а под конец сгребала фишки со стола со словами:
— Иван, уже утро, поехали домой?
— Извини, что ты сказала?
Ох, как она смотрит! Женщина в униформе. Завидует. По глазам видно. Зато, милая, твоего мужика никто не трогает. Кому он сдался? И тебя никто не трогает. Дети твои, двоечники, никому не нужны. Твоей жизни ничто не угрожает. А она, Ольга Маркина, давно уже ходит по краю. «Стикс» — крест ее жизни. Иван упрям, он ни с кем не хочет делиться открытием. Забыл, кто дал деньги на исследования. А с этими людьми не шутят. Дело под угрозой, фирма, которая в отличие от его препарата приносит реальный доход. Вот Ладошкин и нарезает круги вокруг его любовницы. «Лапочка», «солнышко»,
«красавица»… Да нужна она ему была! Ему нужны бумаги Саранского. А вдруг нужна?
Неужели же Саранский не объявится? Не может этого быть! Вернется. Куда он денется? От коттеджа в пригороде столицы, от фирмы, а главное, от лаборатории. Или же его найдут. И вернут. Ей надо только знать наверняка, жив он или умер. И чье теперь все это? Дом, имущество, банковские счета… И… «Стикс».
Как же не повезло-то! Связалась с психопатом. Где были ее глаза? Страшно подумать, что будет дальше. И теперь эта женщина, до странности на нее похожая… Говорят, встретить своего двойника к несчастью. К скорой смерти.
— Оля, что с тобой? — в упор смотрит на нее Ладошкин.
— Нет, ничего.
— Поехали домой. Ты что, плачешь?
— Нет. Что-то в глаз попало. И мутит. У меня задержка.
— Как-как?
— На нервной почве, должно быть. Господи, что же мне теперь делать?!
— Успокоиться. И ждать. Я уверен: он объявится. А нет, так мы его отыщем. Все будет хорошо. Ну, садись в машину.
— Да-да. Все будет хорошо.
Но что для этого надо сделать? Что? Чтобы все наладилось? Решение есть, надо только его найти. Обязательно надо найти.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Утро — вечер
Обманула подружка. Леся поняла это в первый же рабочий день. Будильник прозвенел в пять утра. Хочешь не хочешь — вставай. А они с подружкой попали в разные смены. Ехать пришлось одной. В автобус, на котором добиралась на станцию, все набивались и набивались люди. Полгорода ездило на работу в Москву, так же как и Леся, сутки через трое. Кто в охрану, кто в супермаркет, кто в химчистку. Приемщицы, консьержи, уборщицы, кассиры… Об этом и разговаривали ехавшие в автобусе люди. Кому сколько платят, у кого какой график, о времени, которое приходится затрачивать на дорогу. И все вздыхали: «Да-а-а… Далеко, неудобно. А что делать?» Она же затосковала: «А что будет зимой? Когда холода придут? Томительное ожидание автобуса на морозе, холодные электрички…» Ох, тяжко!
В электричке уже на конечной станции не осталось ни одного свободного места. Лесе удалось пробиться к окну, она прислонилась к стеклу и задремала. Разбудили контролеры. Она что-то залепетала и принялась совать суровому мужчине в синей форменной рубашке червонец.
— Куда едем? С какой станции? — Не слушая ее оправданий, тот принялся выписывать штраф. Остальные смотрели на Лесю с сочувствием. Их почему-то не трогали.
— Новенькая?
— Да. — Ее лицо было багровым от стыда. Квитанцию неловко принялась засовывать в сумочку.
— Ничего, примелькаешься, и отстанут. Скажи: на работу, мол, езжу. А на проездном разориться можно. Они ж не звери. Такие же люди.
Она была так расстроена, что не могла сказать ни слова в ответ. В общем, день начался неудачно. Потом она сидела за кассой, за спиной стояла наставница и то и дело одергивала:
— Не так. Видишь — хлеб. Ассортимент надо знать наизусть. Цифры выучи, а то так и будешь с вопросами бегать, людей от работы отрывать. — И на ухо: — На два умножь.
— Но здесь же одна булочка!
— Я тебе потом скажу.
Потом она, краснея, выслушала инструкции:
— Видишь, что покупатель при деньгах и торопится, — выбивай мелочевку по два раза. Вместо одной булочки — две. Йогурты тоже. Сырки глазированные. Никто и не заметит. А если пьяный, и ты будь наглее. Пококетничай с ним. А чек на руки не отдавай. В корзину суй, под стол.
— Но зачем все это?
— Да ты как вчера родилась! Надо же и нам с чего-то жить! Недостачу, милочка, на всех делят. Каждого не обыщешь. Все по мелочи воруют. Они нас обманывают, мы их. Это, милочка, жизнь. Привыкай! А то я смотрю, ты тепличная. Особенно к подросткам присматривайся, к детям, которые без родителей. Через кассу не выпускай, только через охрану. Ничего. Освоишься — поймешь. Ты красивая. Это хорошо. Будешь нам выручку делать.
К концу рабочего дня она перестала что-либо соображать. День казался бесконечным. Вот когда Леся пожалела о работе в прокуратуре! Пусть не через две смены, зато с девяти до шести. С часовым перерывом на обед. Да с поблажками от добряка Цыпина. «Владлен Илларионович, я на минутку выбегу?»
Здесь перерывов не было, люди шли потоком. «Но здесь же так дорого!» — удивлялась она. Цены не в пример р-ским, все намного дороже. А о существовании некоторых продуктов она даже не подозревала. По мнению Леси, отовариваться в таких дорогих магазинах было безумием. Тем не менее без работы она не сидела.
«Откуда у людей деньги? — думала с тоской, глядя на доверху заполненные тележки. Лето, дачи, пикники. Готовый шашлык, только шампура ждет, дорогие напитки, салаты, какие только душе угодны, и даже дрова в фирменной упаковке. — Вот так и пройдет моя жизнь. На обочине. А они… Красивые, веселые, богатые. На меня — ноль внимания. Ну откуда такие деньги? И опять — она!»
Красавица, так на нее похожая, должно быть, живет неподалеку. Приехала на машине, все с тем же Лешей. Обручального кольца на пальце нет. У него тоже. Рассмотрела это, пока они выкладывали на ленту конвейера покупки. И безупречный маникюр тоже разглядела. Невольно спрятала свои руки. А ведь когда-то были красивые! Почему перестала делать маникюр?
— Девушка, вы уснули?
Полный, рыхлый молодой человек смотрит на нее с неприязнью. Сразу видно: большой начальник. Смотрит на всех свысока, хотя ростом не вышел. Взгляд надменный, губы брезгливо поджаты. Она краснеет и хватается за батон хлеба. Как называется? Как его пробить? Цифры в голове путаются, потому что красавица-блондинка смотрит на нее, не отрываясь.
— Что вы копаетесь? — раздраженно говорит ее спутник.
— Извините, я новенькая. — Где же наставница? Куда она запропастилась? Уф! Справилась!
Молодой человек сгружает в тележку оплаченные покупки. Потом берет чек, который она забыла бросить под стол, в корзину, смотрит в него какое-то время и вдруг спрашивает:
