Наталья Борохова - Звездный час адвоката
Потом она взмывала в поднебесье и видела Эльбрус – двуглавого гиганта, которого один ее добрый знакомый сравнивал с большой женской грудью. Диана жмурила глаза, ослепленная пологими снежными склонами. А чей-то мягкий, но настойчивый голос твердил: «Солнечная слепота лечится примочками из спитого чая». Кто он, этот человек с мужественным обветренным лицом, стоящий теперь на вершине скалы и удерживающий в руках веревку? Кто она, чью жизнь он так бережно сейчас страхует? В красном комбинезоне, гибкая и сильная, она тянется к нему из последних сил. Последний рывок, но у нее из-под ноги вырывается нагруженный камень. Она повисает, балансируя над бездной. Веревка рвется, словно подрезанная ножом. Та, что падает теперь, выписывая смертельные пируэты, та, чья кожа обдирается о камни, очень похожа на Ольгу. «Ты убила меня», – говорит ее последний взгляд. Ну что же, видно, одной из них суждено было погибнуть. Хотя, если разобраться, в этом сейчас нет никакого проку. Ах, если бы сейчас можно было все вернуть назад! Может быть, тогда все сложилось бы по-другому…
Глава 2
Несколько месяцев назад
Елизавета Дубровская трудилась в своей адвокатской конторе, приводя в соответствующий вид исковое заявление в суд. Нельзя сказать, что это занятие вдохновляло ее, скорее всего оно являлось рутинной составляющей адвокатской профессии, которую так и хочется переложить на чужие плечи. Но Елизавета была молода, работала без помощников и всю черновую работу вынуждена была выполнять сама. Разумеется, когда-нибудь, через несколько лет, когда она станет крутым профессионалом судебной защиты, у нее будет собственная юридическая фирма, где под ее началом будут работать начинающие адвокаты. Вот тогда она с удовольствием водрузит на свои плечи работу в суде, переложив на молодежь всю бумажную волокиту.
Елизавета на минуту отвлеклась, соображая, что лучше: быть молодым защитником и смиренно нести все тяготы своей неопытности и юношеского максимализма или же срывать овации в суде, гонять помощников по роскошному офису, но тратить большие гонорары, отыскивая чудесное средство против старения? Решив, что лучше быть молодой и преуспевающей, Дубровская яростно набросилась на треклятое заявление, убеждая себя, что эта работа ей очень нравится. Разумеется, она с большим энтузиазмом взялась бы вести сейчас какое-нибудь интересное уголовное дело, но, как назло, все, что ей предлагали в последнее время, было мелким и несерьезным. Взять, к примеру, супругов А. и Б. в деле о разделе совместно нажитого имущества. Какая скука охватывала ее каждый раз, когда жена начинала скулить по поводу каждой пропавшей у нее прищепки, подозревая, разумеется, бывшего мужа. Тот отвечал ей сторицей, обвиняя супружницу в вероломном хищении у него чудесного молотка. После многих бесплодных попыток найти истину Дубровской очень хотелось, схватив этот самый молоток, громко брякнуть им по столу, призвав мужа и жену к порядку. Лиза была в ужасе, когда поняла, что занималась бы делом охотнее, если бы в один не самый прекрасный день А. убил Б. Ну, или наоборот: Б. прикончила бы А. Непринципиально. Во всяком случае, ей было бы тогда над чем работать и она бы точно знала, что не теряет время попусту.
Конечно, Дубровская никому не говорила о своих кровожадных идеях, но где-то в голове прочно засела мысль, что с ней не все ладно. Может, так и начинается профессиональная деформация личности? Говорят же, что, общаясь с душевнобольными людьми, психиатр начинает проявлять некоторые признаки ненормальности. Может, в таком случае и адвокат по уголовным делам, защищающий убийц и насильников, через год или два плодотворной работы начинает лучше понимать своих клиентов? Что до самой Елизаветы, неистребимую тягу к совершению преступлений она пока что в себе не ощутила, но вовсе не возражала бы, преподнеси ей кто-нибудь интересное дельце прямо на блюдечке и, как водится, с голубой каемочкой.
Павел Максимов вовсе не походил на того самого благодетеля с заветным уголовным делом из ее грез. Он был высоким и худощавым, с умными, глубоко посаженными карими глазами и аккуратной редкой бородкой. Разумеется, он был близорук и носил очки, потому что на его переносице четко виднелся розовый вдавленный след, но почему-то при адвокате он предпочел оставаться без них. Быть может, он ненавидел в себе этот дефект? Кто знает. Но, щурясь, он становился таким беспомощным и безобидным, что даже Елизавета испытывала неловкость.
Наличие высшего образования, а может, даже и ученой степени, пропечатывалось на его лбу так же четко, как и след от очков. «Законченный ботаник», – сказали бы о нем безапелляционно многие из представителей молодого поколения. Но Дубровская была более гуманна. «Инженер или педагог», – сделала она для себя вывод при первом знакомстве и, как выяснилось, не ошиблась. Павел работал в компьютерной фирме и весь мир видел только через монитор своего рабочего инструмента. Но он был бесконечно добр и мягок.
– Я по поводу своей жены, – сказал он. – Вы должны ей помочь.
– Разумеется, – ответила Лиза, пытаясь отгадать, о чем пойдет речь дальше. Конечно, их одолел квартирный вопрос или, быть может, на горизонте замаячила перспектива наследства. Вероятен также трудовой спор или какая-нибудь семейная мелочь. Она уже заранее чувствовала, что ее скулы сводит от зевоты.
– Ее зовут Диана Данилевская, – произнес клиент с таким выражением, словно ожидал увидеть изумление на лице адвоката, а потом всплеск рук и громкое: «Не может быть!»
– Красивое имя, – проговорила Лиза будничным тоном.
– Вы, конечно, читали об ее деле в газетах, – сказал он утвердительно. – В последнее время все только о ней и пишут.
Дубровская посмотрела на мужчину внимательнее и наконец сообразила, что это дело обещает выйти за рамки нудного гражданского законодательства. Она начала лихорадочно перебирать по памяти передовицы последних газет, понимая, что от ее находчивости зависит успех всего будущего мероприятия. А что, если ее клиент проявит нетерпение и перебежит за помощью к другому, более осведомленному, адвокату? Вон ее коллега Ромашкин уже вытянул шею, стараясь не пропустить ни слова из чужого разговора.
Итак, кто такая эта Данилевская? Коррумпированная чиновница? Медицинский работник, проявивший халатность и погубивший больного? А может, она сама пострадала в результате преступления?
– Это известная писательница, – произнес сладким голосом коллега. – Она пишет женские романы.
– Верно, – кивнул головой мужчина. – Только, боюсь, Диане не понравилось бы, если бы ее назвали «женской писательницей». Понимаете, в некоторых вопросах она бывает очень щепетильной. Вы же не называете Конан Дойля «мужским автором» и забываете о том, что незабвенная Агата Кристи – женщина, когда наслаждаетесь ее детективными историями? Конечно, Диана не классик, но ей всегда хотелось надеяться, что ее книги читают представители обоих полов.
– Как это правильно, – ответил Ромашкин, всем своим видом демонстрируя понимание и лояльность. – Я в курсе всей этой газетной шумихи и полагаю, у вашей супруги есть неплохие шансы выйти из этого дела победительницей, да еще и взгреть кое-кого за причиненный моральный ущерб. Почему бы нам не обсудить детали?
Это был случай вопиющего нарушения профессиональной этики, когда один адвокат вероломно переманивает к себе чужого клиента. Дубровская даже рот приоткрыла от подобной наглости. Конечно, будь она зрелой и заслуженной профессионалкой, этот хлыщ в модных ботинках вряд ли осмелился бы перейти ей дорогу. Но молодых иногда оттесняют в сторону. Особенно молодых женщин.
– Благодарю. Но я не нуждаюсь в ваших услугах, – неожиданно резко произнес «ботаник». – Я пришел к Елизавете Германовне!
Это было невероятно! У Дубровской едва не закружилась голова от охватившей ее эйфории. На время она даже забыла про гнусный поступок коллеги Ромашкина. Правда, врожденная скромность не позволила ей уверовать в то, что до странного клиента дошла слава об ее громких подвигах на судебном поприще. Все-таки она еще очень молода и вряд ли успела стать легендой в юридическом мире.
Разгадка не заставила себя долго ждать.
– Я участвовал в компьютерном оснащении офиса вашего супруга, – сказал клиент скромно. – Андрей Сергеевич сказал, что вы – адвокат. Как видите, эта информация оказалась полезной.
Дубровская почувствовала слабый укол разочарования. Все-таки было бы лучше, если бы клиент пришел к ней, услышав об ее репутации.
– Видите ли, – продолжал Максимов. – Мы нуждаемся в хорошем специалисте и порядочном человеке. Зная вашего супруга, я верю, что вы этими качествами обладаете в полной мере. Кроме того, вы – женщина…
Он замялся, подбирая выражения, и даже хрустнул костяшками пальцев. Откровенность давалась ему не так легко.
