Людмила Герасимова - Алмазы от нищенки
Хозяйка, утирая то ли слёзы, то ли пот с широкого красного лица, выжидающе смотрела на вошедших.
— Здравствуйте! Вы меня не помните? Я однажды была у вас. Со Светланой, — робко начала Зина.
— Свету убили сегодня ночью, — бесстрастно сообщила женщина.
— Мы знаем! Мы соболезнуем! Очень жаль, — лепетала Зина.
— Скажите, как вас звать? Меня — Татьяна Николаевна, а Зинаиду Викторовну вы знаете. Мы пришли выразить вам наше соболезнование. Вот! Всё, что можем! — протянула Таня три сотни.
Хозяйка, блеснув глазами, деньги сразу взяла и, раскрыв веером три бумажки, удовлетворённая, опустила их в надорванный карман халата.
— Нельзя, говорят, благодарить, — быстро произнесла она. — А звать меня Марьей Ильиничной.
— Дело в том, что ваша сестра погибла под дверью квартиры Зины. Не знаете, зачем Светлана шла к ней ночью?
— А! Так это Зиночка — подружка Светочки? — прояснился взгляд хозяйки.
Зина смутилась: она никогда не считала покойную подругой.
Женщина тем временем продолжала:
— Вы такая хорошая: на работу устроили, советы хорошие давали, деньгами помогали…
— Какими деньгами? Когда? — поразилась Зинаида.
— Когда Света приносила деньги от Зины? Какие суммы? — строго спросила Таня.
— Да что, она сама не помнит? — удивилась Мария Ильинична.
— Вот и не помнит. И всё-таки, какие суммы? — настаивала, подтолкнув локтём подругу, Татьяна.
— Да разные суммы. Вначале — это когда Светочка устроилась на работу в кафе, но ещё не получала зарплаты — то сто рублей принесёт, то двести, а позже так и по триста давала.
— И как часто Света приносила деньги от меня? — прорезался голос у Зины.
— Так довольно часто! Сначала раз в неделю, потом по два-три раза. Теперь не знаю, как дальше жить буду! Одна, без помощи, на одну инвалидную пенсию, — всхлипнула женщина.
— Марья Ильинична, а вы никогда не задумывались над тем, откуда у нищей учительницы такие деньги, что можно поделиться с другими? — Татьяна упрямо возвращалась к интересующей её теме.
— Кто нищая учительница? — не поняла хозяйка.
— Так вот — Зинаида Викторовна! Она получает меньше зарплату, чем ваша Света в кафе.
Зина слегка покраснела: неприятно, когда тебя называют нищей, да ещё вдруг узнаёшь, что якобы давала Свете деньги на бедность. Ничего не понимая, она уже и забыла, с какой целью пришла в этот дом. Но Таня твёрдо гнула свою линию:
— Марья Ильинична, скажите, что нужно было Свете ночью у Зинаиды Викторовны?
— Так у меня об этом уже спрашивали.
— Кто спрашивал?
— Так ещё ночью милиция. Когда сказали, что убили Светочку, — опустила голову и будто задумалась женщина.
— И что вы им ответили? Зачем Света ночью ходила в чужой подъезд, к чужой квартире?
— Так я ничего не знаю. Она всегда возвращалась из кафе после двенадцати и выгуливала собаку. А я её всегда ждала, чтобы она уложила меня спать. Смотрела телевизор. Так и вчера. Она открыла дверь и позвала Пуську. Они ушли. Я ждала, ждала её и уснула в кресле. Потом меня разбудила милиция…
Мария Ильинична ниже опустила голову и стала всхлипывать.
Зина дёрнула за руку подругу, дескать, пошли, хватит мучить бедную женщину.
— Когда похороны? — не зная, как уйти, спросила Таня.
— Милиция пока не разрешает хоронить, говорят, тело нужно для следствия. Но я похоронами всё равно не могу заниматься. Всё сделает мой брат. Как я теперь буду одна? — опять всхлипнула хозяйка.
— Но ведь у вас есть брат и невестка! — оттесняя подругу к выходу, резонно заметила Таня.
— Они не будут за мной ухаживать. Невестка терпеть меня не может. А брат у неё под каблуком. Вот только, если она его опять выгонит из дома…
Девушки наконец попрощались и выскочили на улицу, с шумом вдохнув свежего воздуха.
— Кажется, насквозь пропитались запахом бедности. Давай пройдёмся пешком, проветримся и подумаем, — предложила Таня.
Они медленно шли по проспекту и дышали полной грудью. Не хотелось разговаривать и думать о чём-нибудь серьёзном. Мимо проплывали зеркальные витрины магазинов. Навстречу спешили с работы люди. Лучи заходящего солнца, пробиваясь сквозь резную листву, ещё слепили глаза. Всюду под огромными зонтами за витринами-холодильниками молоденькие продавщицы предлагали прохожим вкусное мороженое. Татьяна, жадно поглощая в хрустящем сахарном рожке холодное ассорти из ароматных разноцветных шариков, неожиданно спросила:
— А парень у неё был?
— У кого? — вынырнула из задумчивости Зина. — А! Я не знаю. Она не говорила.
— А далеко это кафе?
— Ты каждый день мимо ходишь в магазин.
— «Южная ночь», что ли? — удивилась Таня, вытирая платочком пальцы. — Так пойдём туда, побеседуем с персоналом.
— О чём будем говорить, и кто нас туда пустит?
— Ты что? Как это не пустят? Это что, закрытый клуб? Мы обычные посетители, желаем поужинать. Все расходы беру на себя!
— Я имела в виду, что не пустят беседовать. Кто мы такие!
Но в кафе их действительно не пустили. В этот вечер всё помещение было арендовано под свадьбу, и пускали только по приглашениям.
Неунывающая Татьяна решила:
— Завтра часов в двенадцать встречаемся здесь, я тебя угощаю завтраком.
— Какой же это завтрак? Это уже обед, — возразила Зина.
— А ты не ешь утром, тогда и будет завтрак.
— Куда ты Максимку денешь?
— Свекрови подкину, пусть понянчится, а то забыла, наверное, как внук выглядит.
Девушки подошли к четырнадцатиэтажному дому и заметили во дворе Игоря. Он вез за уздечку жёлтый трёхколёсный велосипед с восседающим на нём крупным краснощёким карапузом. После тёплого приветствия завязался разговор о Максимке и погоде. Вскоре Зина попрощалась, и Татьяна напоследок напомнила: «Не забудь, в двенадцать!».
Глава 4
Наутро, занимаясь домашними делами, вполуха слушая голос мамы, Зина в уме составляла вопросы, чтобы задать их бывшим коллегам покойной Светланы.
Около двенадцати она стояла у входа в кафе «Южная ночь». Нарядная, как на свидание, к ней подлетела Татьяна.
— Идём, — подхватила она под руку Зину.
В уютном зале тихо звучала приятная музыка, сквозь полуопущенные жалюзи на окнах проникал слабый солнечный свет, веяло прохладой от работающего кондиционера. Было пусто, только в углу двое влюблённых, касаясь лбами друг друга, мило ворковали, забыв о тающем в вазочках мороженом. Девушки заняли столик у окна. Немного оглядевшись, они догадались, что днём здесь самообслуживание, и подошли к стойке. Татьяна заказала кофе, бутерброды с сыром и ветчиной, мороженое нескольких сортов. Пока Зина всё относила на столик, она, расплачиваясь, поинтересовалась, как можно увидеть Свету.
— Какую Свету? — подняла брови домиком девушка за стойкой.
— Она у вас убирает помещения, — уточнила Таня.
— Дневных уборщиц по имени Света нет. Впрочем, я здесь работаю вторую неделю, может, не всех знаю.
Вернувшись, Таня развела руками:
— Осечка, она её не знает — днём работает. Давай хоть поедим, оценим, так сказать, здешнюю кухню.
Кофе оказался ароматным, вкусным, бутерброды свежими, а мороженое — просто восхитительным. Таня поглядывала на Зину — та, вместо того чтобы наслаждаться вкусной едой, вяло жевала, глядя в одну точку на столе. Колоски её тёмных бровей почти сошлись на переносице, что свидетельствовало о напряжённом мыслительном процессе.
— Ты часто бываешь в кафе? — не выдержала Таня.
Зина не сразу поняла вопроса:
— А-а-а? Нет, конечно. Раз в году и только с тобой.
— Вот и перестань хмуриться, наслаждайся мороженым и жизнью.
В зале появилась ещё одна девушка в таком же кружевном фартучке, как и продавщица за стойкой. Собрав вазочки и чашки со стола, за которым раньше сидели влюблённые, она с подносом проследовала мимо. Таня окликнула её, попросила подойти, пригласила сесть, но та отказалась:
— Простите, нам нельзя сидеть за столиком с клиентами.
— Мы разыскиваем подругу Светлану, она у вас работает уборщицей, — перешла к делу Татьяна.
— Уборщицу Свету убили. Ой! — спохватилась девушка. — Я, правда, не знаю, ваша ли это Света!
— Ей двадцать лет, у неё тёмные волосы до плеч, рост средний, симпатичная, — включилась в разговор Зина.
— Наверное, это она и есть. Вчера приходила милиция, опрашивали всех и меня тоже. Но что я знаю? Мы с ней несколько раз виделись — сталкивались по работе, но практически не разговаривали.
— Не знаете, парень у неё был? — спросила Зина.
— Не знаю, — пожала плечами девушка. Забрав поднос, она продолжила свой путь.
— Да, не густо, — проговорила Таня. — Придётся позвать администратора.
Она направилась к барной стойке. Девушка за прозрачной витриной старательно протирала салфеткой фужеры, когда услышала её просьбу. Удивлённо приподняв брови, она всё-таки кивнула и покинула рабочее место, исчезнув за дверью рядом. Таня снова села за стол.
