Елена Михалкова - Охота на крылатого льва
Когда они только поженились, Вика в него была ужасно влюблена. Изо всех сил пыталась заслужить расположение Олеговой мамы, даже когда стало ясно, что та терпеть не может «певичку». В доме свекрови авторитет мужа был непререкаем. Если бы у семьи Олега имелся герб, девизом на нем была бы начертана фраза слесаря Гоши из фильма «Москва слезам не верит»: «А заодно запомни, что я всегда и все буду решать сам. На том простом основании, что я мужчина».
Любовь – хорошее топливо. Вика протянула на нем одиннадцать лет, твердя себе, что все нормально, нужно просто немножко потерпеть.
Пока на глаза ей не попался голубой блокнот с красным велосипедом на обложке.
…Она заносила в него все новые подробности воображаемой жизни. Вспоминала, о чем мечтала в юности. И сама не замечала, как постепенно в ней просыпается и поднимает голову совсем другая женщина. Та, которая знала, чем пахнут города. Которая приезжала в Питер, чтобы ходить по крышам. Та, которой она могла бы стать, если бы все сложилось немножко иначе.
Конец этой игры наступил неожиданно.
«Купить велосипед и кататься летом по Москве», – написала Вика, перевернула страницу…
И увидела, что блокнот закончился.
Вика сердито пролистала его, ища незаполненные разделы. Они найдутся! Должно быть, она пропустила десяток страниц.
Но все листы были исписаны ее почерком. На них не осталось свободного места.
Вика провела рукой по лбу.
Ей впервые стало по-настоящему страшно. Она держала в руках свою непрожитую жизнь, несбывшиеся мечты, неисполненные желания. Пятьдесят восемь страниц того настоящего, чем она хотела бы наполнить каждый день.
И ничего из этого не существовало на самом деле.
Она переворачивала странички, выхватывая взглядом одни и те же отговорки.
«Когда-нибудь». «Когда-нибудь потом». «После». «Не сейчас». «Когда появятся деньги». «Когда появится возможность».
– В моей жизни нет ничего, о чем я мечтаю!
«Нет, постойте! – встрепенулся внутренний голос. – А дети? А муж?»
До того, как появился блокнот, Вика спасовала бы перед этим вопросом. Ну конечно, покорно согласилась бы она, разве может быть что-то важнее для женщины, чем муж и дети!
Но это было пятьдесят восемь страниц назад. За прошедшее время в ней что-то изменилось. И потому ответ прозвучал с горькой честностью:
«Мне этого мало».
«Мало?! – взвизгнул голос. – Что ты несешь? Дети здоровые, муж непьющий. С жиру бесишься! Ишь, колготки цветные ей захотелось! Юбку апельсиновую! Да ты в ней будешь как дура, верно Олег говорит!»
«Заткнись».
Вика поднялась, сжимая в руках блокнот.
– Я живу жизнью, которая мне не нравится.
Она впервые проговорила это вслух.
«Все так живут!» – надрывался внутренний голос.
Вика прижала ладонь ко лбу. Кого она обманывает? Никогда не сбудется то, что она напридумывала. Не будет лохматой собаки, корявых рисунков, маленького фотоаппарата, который можно носить с собой в рюкзаке… Разве что когда ей стукнет пятьдесят. Мальчишки к тому времени вырастут, а Олег, быть может, согласится готовить завтрак себе сам.
Или не согласится.
Остаток дня она ходила как в воду опущенная. От сочувственного внимания коллег отговорилась заболевшей головой, но вечером осталась на работе позже всех. Ей не хотелось домой.
«Мне почти никогда не хочется домой. Мне нужно домой. Это разные вещи».
Долг, обязанность, необходимость… В ее жизни их хватало с избытком. Не было лишь того, чего бы хотелось ей самой. Ей, Вике Маткевич, а не Олегу, его маме или детям.
«Что же со мной будет дальше?»
Ей вовсе не хотелось искать ответ. Как вдруг на мониторе замигал красным значок в верхнем углу, и выскочила надпись:
«Вы работаете на резервном питании аккумулятора».
Тогда Вика начала смеяться. Сидя одна в пустом кабинете перед тусклым монитором, она смеялась, потому что случайно получила исчерпывающий ответ на свой вопрос.
Она работает на резервном питании аккумулятора.
Скоро оно закончится.
Вика сидела перед монитором до тех пор, пока он не погас, выдав перед этим еще с десяток предупреждений. Охранник заглянул в кабинет, увидел смеющуюся в одиночестве Маткевич, и на физиономии его ясно отразилось все, что он думает о ее психическом здоровье.
Но Вике впервые было на это абсолютно наплевать.
4– Олег, я собираюсь поехать в Венецию.
Вика сказала это за ужином. Неделю спустя после вечера, который она провела в компании погасшего монитора.
Муж был слишком увлечен чтением автомобильного форума, чтобы обратить внимание на ее слова.
– Я договорилась с Ольгой Семеновной, она будет провожать мальчишек на кружки.
Олег по-прежнему не реагировал.
– Мой самолет в пятницу. Вернусь ровно через неделю, утренним рейсом.
Слова про рейс пробились сквозь его избирательную глухоту. Олег поднял голову и недоуменно уставился на жену:
– Что? Какой еще рейс?
– Я улетаю в Венецию, – твердо повторила Вика. – Хочу отдохнуть. Меня не будет неделю.
Олег заморгал:
– Не понял… В командировку, что ли?
Она покачала головой:
– Не в командировку. Сама.
– Что за бред ты несешь?!
Вика побледнела – и вдруг выпалила:
– Не смей так со мной разговаривать!
От неожиданности Олег осекся и замолчал.
– Я не бред несу, как ты выразился! – она прикусила губу. – А говорю, что я устала и хочу отдохнуть!
– От чего?!
– От работы. От тебя. От детей. Последние десять лет я езжу только в гости к твоей маме.
– Ты что-то имеешь против моей мамы?
Но жена не поддалась на провокацию.
– Я взяла на работе отпуск и купила по акции недорогие билеты, – понемногу успокаиваясь, сказала она. – Вы прекрасно справитесь без меня.
Это было что-то новенькое! Олег захлопнул ноутбук и отодвинул в сторону. Подумав, отодвинул и тарелку. Чертовщина какая-то творилась, надо разобраться.
– Почему Венеция? – спросил он первое, что пришло в голову.
– Она уходит под воду на четыре миллиметра в год.
– И что? – не понял Олег.
– Я могу не успеть.
Он посмотрел на жену внимательно – первый раз за весь вечер. Она что, издевается?
По ее лицу действительно блуждала слабая улыбка. Но что-то подсказало Олегу – Вика вовсе не шутит.
Вглядевшись пристальнее, он увидел то, что должен был заметить раньше. Жена похудела и выглядела измученной, но глаза ее странно блестели. Он заподозрил было, что она выпила, и даже принюхался. Спиртным не пахло.
Самое главное, он все еще не понимал, как реагировать на ее слова. Семейная жизнь до сих пор исчерпывалась набором ситуаций, каждая из которых была ему знакома. Или ее можно было уложить в готовый шаблон по образцу семьи его родителей: мужик в доме хозяин, жена занимается детьми, главное слово за мужем, родители – это святое. Но сейчас нужная карточка не выскакивала из картотеки.
Олег испытал короткий приступ замешательства.
– Ты правда хочешь уехать?
– Если я не сделаю этого сейчас, то не сделаю никогда.
– А со мной ты почему не посоветовалась?
В глазах ее мелькнула затравленность, но голос был тверд, когда она возразила:
– Ты был бы против.
– Вот именно! Я против!
Она посмотрела прямо на него. На этот раз Олегу почудилась в ее взгляде… неужели враждебность? Да нет, ерунда.
Он начал сердиться уже всерьез. Что еще за ахинея!
– В Италию, значит, намылилась.
Жена кивнула.
– И считаешь, что с мужем это можно уже не обсуждать?
И снова Вика ответила так, как не отвечала никогда:
– Ты никогда не обсуждаешь со мной свои поездки, а ставишь меня перед фактом. Теперь моя очередь ставить перед фактом тебя. Я мечтала поехать в Венецию много лет. И я туда поеду.
– А я? А дети?
– Ну, уж неделю-то вы без меня справитесь, верно?
И снова эта странная полуулыбка.
Черт, да при чем здесь «справитесь», хотел рявкнуть он. Но после того, как Вика осадила его, поостерегся. Конечно, они проживут без нее эту неделю, но она не имеет права вот так запросто взять и куда-то свалить, просто сообщив ему дату отъезда! Олег не умел этого высказать, но смутно чувствовал, что с ее стороны это бунт!
– Ты не можешь уехать, – в конце концов мрачно сказал он.
Вика вцепилась в стол:
– Почему же?
– Потому что ты, мать твою, замужняя женщина!
– Звучит как «арестованная».
– Ты должна своей семье, – упорствовал он. – У тебя есть перед нами обязательства!
– А себе я ничего не должна? – перебила она с болезненной усмешкой.
Олег замолчал не столько от ее слов, сколько из-за гримасы, исказившей ее лицо. Он по умолчанию полагал, что женщина счастлива, имея такого мужа, как он, и таких детей. Как там в песне поется: «Женское счастье – был бы милый рядом».
И тут его осенило.
– У тебя что, пээмэс?
Черт, ну конечно! Надо было сразу сообразить, что дурость прет из нее из-за женских дел. Чего-то там у теток происходит с головой то ли перед месячными, то ли после, он не помнил и не считал нужным держать в памяти.
