Мишка Миронова - Максим Константинович Сонин
– Плохой план, – сказала Мишка. – Во-первых, я впервые слышу про эту записную книжку, во-вторых, Вершик обязательно что-то заподозрит и пошлет ту же самую Котю забрать деньги.
– Не заподозрит, – сказала Оса. – Я сама передам ему ключ. Скажу, что согласна вернуться в общину, пройти Путь снова.
– Он тебе не поверит, – сказала Мишка.
– Ты плохо его знаешь. А про книжку – это правда. Нас учат записывать за собой все, чтобы всегда помнить о своих грехах. В мире мы учим этому и других. Катя тоже все записывала. У нее дома целая стена в плакатах, там под каждым – листок дневника, – сказала Оса.
– Мне нужно подумать, – сказала Мишка.
– Думай, – сказала Оса. – Только быстрее. Времени у нас мало.
Мишка повесила трубку.
– Это… – начал Арт.
– Помолчи, – сказала Мишка.
План был нехорош, но Мишка склонялась к тому, чтобы согласиться, потому что считала, что в конце концов самое главное – остановить убийцу. И Арт точно сказал про то, что это в его стиле – подбросить преступнику наркотики. Вот только Мишка не была уверена в виновности Вершика на сто процентов, и теперь ей нужно было снова перебрать все возможные версии, прежде чем приговорить его к аресту.
Убить Катю могли, по всей видимости, четверо. Ваня, Вершик, Котя и Незнакомец. Нельзя было забывать о такой возможности. У убийцы на руке был браслет, который убийца взял у Софьи. Мишка достала телефон, хотела спросить Софью, был ли у Вершика браслет, но передумала. И так ясно, что браслеты выходцы из Обители используют как пропуски, наверняка они есть у всех «монахов». Достать браслет мог каждый из подозреваемых, в том числе и Незнакомец. Этот персонаж представлялся Мишке молодым парнем, двадцати – двадцати двух лет. Друг или коллега Вершика или друг или коллега Вани. У одного из этих людей Незнакомец достал браслет и телефон Софьи. Мишка прикрыла глаза и представила себе молодое лицо, обрамленное курчавыми волосами. Рамина Брамм учил, что Незнакомца, возможного преступника или свидетеля, о котором ничего не известно, всегда нужно представлять как полноценного человека.
– Меня зовут Сергей, – сказала Мишка. Голос чуть понизила, прокатила «р».
Арт дернулся, хотел что-то сказать, но Мишка его перебила, махнув рукой.
– Я, Тема, буддист. Буддист новой школы.
– Это что значит? – спросил Арт.
Сергей перегнулся через стол, сложил пальцы решеткой:
– Это значит, Тема, что я знаю о жизни то, чего ты, твои друзья, все – не знаете. И никогда не узнаете.
– Мишка? – Арт попытался подняться, но Мишка успокаивающе хлопнула его по плечу, села.
– Шучу, – сказала она. – Вот лучше скажи мне, какие еще люди вокруг Софьи крутились? Могут здесь быть еще подозреваемые? Ты вообще насколько хорошо всех их знаешь?
– Так, – сказал Арт. – Со всем ближайшим кругом ты знакома.
Мишка кивнула.
– Конечно, есть много разных знакомых. Но дома они ни с кем, кроме тех, кого ты знаешь, не встречались. Опасно, ведь там наркотики.
– Хорошо. А если Вершику кто-то помогал? Кто-то со стороны? – спросила Мишка.
– С Катей в метро был кто-то близкий. А у нее, кроме Сони, Вершика, Коти и Вани, никого не было, – сказал Арт.
– Ты в этом уверен? – спросила Мишка.
– Нет, но… – Арт покачал головой. – Пожалуй, уверен.
– Стала бы она с Вершиком так за руку фотографироваться? – спросила Мишка.
– Почему нет? – спросил Арт.
– Потому что ей Соня наверняка про Вершика наговорила много плохого, – сказала Мишка.
– Не скажи. – Арт потянулся. – Сказала, что нельзя ему про деньги говорить, и все. Катя же явно не помнила, что сказала Вершику про сейф, иначе она бы сразу сказала об этом Соне.
– Пожалуй. – Мишка уже приняла решение, но тянула время, чтобы потом не винить себя в скоропостижности.
– Давай я все еще раз перескажу, – сказал Арт. – Значит, так. Вершик и…
Глава двенадцатая
Арт в бога не верил. Ни в русского, православного бога, ни в европейского, католического. Ислам некоторое время занимал его, но погрузиться в него по-настоящему в Москве было трудно. Арт походил к психотерапевту, по совету отца посетил семинар «Мое новое крутое „Я“» и не стал связывать свою жизнь с религией нового века – саморазвитием. К буддизму и медитативным практикам в его кругу относились с ироничным уважением. Когда Арту исполнилось девятнадцать лет, он даже пробовал, по совету старших товарищей, ежедневно созерцать собственную тень, но это занятие вскоре пришлось прекратить. Во-первых, Арт наткнулся на повесть Пелевина «Созерцатель тени», из которой сделалось ясно, что старшие товарищи продвинулись по Пути недалеко (не дальше этого самого Пелевина), а во-вторых, потому что, когда за стеной все время бормотал отец, рассмотреть в собственной тени нить Пути было невозможно.
С отцом Арт не разговаривал лет с пятнадцати, как раз с похода на семинары по саморазвитию, потому что говорить было не о чем. Когда мама умерла и отец начал пить, Арт пытался к нему приставать с расспросами, а потом забил. Отец в подпитии становился мрачно-веселым, много шутил, разговаривал сам с собой. Арт слушал через стенку его шепот – слова странной, бредовой молитвы – и думал о том, что никогда не будет пить. Но человек предполагает, а Путь располагает – и к четвертому курсу Арт выпивал почти каждый день. Вот и теперь, после того как Мишка уехала забирать у Сони ключи, Арт отправился искать выпивку.
Было уже без пятнадцати четыре, когда в кафе наконец вошла Котя. Арт вскочил ей навстречу, одновременно подзывая официантку взмахом руки. За время ожидания он успел выпить три бокала красного и теперь чувствовал себя очень хорошо. Все страхи отступили.
– Привет, – сказала Котя. Они обнялись, и Арт даже прижался губами к ее холодной щеке.
– Все будет хорошо, – сказал он.
– Я знаю, – сказала Котя. Арт достал телефон, демонстративно посмотрел на экран. Мишка уже должна была встретиться с Соней и забрать у нее ключи.
– Мишка сейчас едет к Нининым родителям, – сказал Арт.
– Зачем? – спросила Котя. Арт уже успел разглядеть круги у нее под глазами. Кажется, она совсем не спала.
– Хочет расспросить их о том, с кем Нина общалась, – сказал Арт.
Котя устало вздохнула, положила на стол сумочку.
– Я совсем не понимаю, что происходит.
– Еще два бокала, – сказал Арт официантке.
– И кофе, – сказала Котя. Пока официантка ходила к бару, они сидели молча. Арт думал о Нине, Котя же угрюмо разглядывала стол.
Когда официантка принесла заказ, Арт сказал:
– Ты следила за Мишкой.
– Что? – Котя удивленно приподнялась.
– Ты следила за Мишкой и узнала, где она живет, – сказал Арт. – Ты делаешь все, что Вершик тебе прикажет.
– Я сейчас уйду, – сказала Котя. – Вершик мне ничего не приказывает.
– Подожди, – сказал Арт. – Я просто хочу разобраться. Я на вашей стороне.
– На нашей стороне никого нет, – сказала Котя.
– Ну хорошо, не совсем на вашей. Я просто хочу, чтобы Мишка исчезла из нашей жизни. Ты знаешь, что она нашла у меня кокс? – спросил Арт.
– Нет. – Котя пригнулась к столешнице и зашептала: – Она отправит тебя в тюрьму?
– Не знаю. Ты знаешь, где сейчас Вершик? – спросил Арт. Издеваться над неплохой, в общем-то, девушкой ему было совестно, но он все же подпустил в голос драмы: – Только он может мне помочь!
– Нет. Я не разговаривала с ним с субботы, – сказала Котя.
– Когда вы в последний раз разговаривали? – спросил Арт.
– Ночью с пятницы на субботу, перед тем как он ушел, – сказала Котя. – Я думаю, что Ваня его убил.
– Ты серьезно? – спросил Арт.
– Да, Арт, ДА! – Котя затряслась. – Он не звонит, не пишет. Он пропал.
– Что ты делала вчера? – спросил Арт.
– Сидела дома весь день. Плакала, – сказала Котя. Она вся сжалась, затрясла головой.
– Успокойся, – сказал Арт. – Все будет хорошо. Я не думаю, что Вершик умер.
– Ты ничего не знаешь! – сказала
