Закон бумеранга - Марина Серова
Денис Юрьевич обреченно и в то же время с каким-то облегчением вздохнул.
– Да, частично вы правы. Моя дочь сюда хотела поступить именно на бюджет. Хотя с деньгами в нашей семье все прекрасно, мне было бы несложно заплатить, но дочь уперлась, сказала: «Папа, не надо. Мне пора учиться самостоятельно жить». Слишком, видимо, хорошо я ее воспитал, – ректор грустно усмехнулся. – Но бюджетные места закончились, дочь на мои уговоры поддалась, год я ей оплатил. А когда надо было переходить на второй курс, только одно бюджетное место освободилось. И Лиза Смазова его заняла. – Денис Юрьевич помрачнел. – Хотя преподаватели говорили, что она к учебе относится безалаберно и не заслужила этого места. Но тогда, шесть лет назад, мы не могли найти человека с такими знаниями вроде Смазова, а если бы он сам ушел от нас… Это сказалось бы на нашей репутации, и предметы, которые он вел, – основные, не дополнительного или факультативного характера, а найти другого такого профессора сложно за короткие сроки, и учебные планы-то уже составлены. Мне пришлось уступить его дочери Лизе. Вы правы, обида у меня на профессора есть: дочка моя просто хотела показать, что она молодец, а когда поняла, что в наш вуз на бюджет она не поступит, очень расстроилась, решила, что я так пытаюсь показать ей, будто она целиком от меня зависит или висит на моей шее. До сих пор моя дочка возвращает мне, цитирую ее, «спущенные в унитаз деньги». Глупенькая, на нее мне совсем денег не жалко.
– А за шесть лет, что Лиза училась у вас, совсем никто с бюджета не слез? – слегка удивилась я. – Прямо все остались на своих местах после второго курса? Насколько мне известно, потоки студентов с годами редеют: было, скажем, сто человек в потоке на первом курсе, а к третьему или четвертому половина – то есть пятьдесят человек – отвалила.
– Конечно, такие ситуации бывают, – подтвердил ректор. – Кто-то нагрузки не выдерживает, кто-то понимает, что это не то, чему он хотел обучаться, и другую выбирает программу или вуз, а в случае тех, кто на платном, денег не хватает на учебу, даже при рассрочке, – цены же с каждым годом растут. Отваливают, как вы сказали, из нашего института в основном «платники» – мало кто хочет или может платить за учебу в институте, все стремятся к бюджету, а их, не забывайте, ограниченное количество, и за них студенты – ответственные, не как Лиза, – крепко держатся. И не забывайте о квотниках.
– Ясно, – сказала я. – А что вы делали и где были две недели назад, десятого июня, вечером?
Ректор удивленно взглянул на меня.
– Я в институте находился. У нас было собрание, около девяти вечера кончилось.
И здесь облом.
– Что ж, спасибо за беседу. Всего доброго, – сказала я ректору и покинула институт.
Только я села в машину, и мне позвонил Кирьянов.
– Привет, Кирь, я как раз тебе собиралась отчитаться… – сказала я.
– Танюх, еще одна девушка пострадала. Опять с лестницы столкнули, – огорошил меня Кирьянов.
Я посмотрела в окно, потом на часы. Преступник обычно нападал на своих жертв вечером. А сейчас время всего-то около пяти.
– Так, он решил на охоту раньше выходить, что ли? – спросила я.
– Понятия не имею, – мрачно ответил Кирьянов. – Пострадавшая головой ударилась, она без сознания, но врачи говорят, что жива, к счастью. Говорить сможет только завтра. Не нравится мне все это. Такое ощущение, что преступник наглеет. Или с ума сошел. У тебя как дела?
– Ну, похвастать нечем: ректор тут ни при чем, – отчиталась я вкратце. – Не пойми неправильно, но остается надежда на этого преступника-толкателя с лестниц. Похоже, что Лиза просто стала его очередной жертвой.
– Сегодня не думай об этом, пожалуйста, – сказал Кирьянов строго, как родитель ребенку. – Я настаиваю, чтобы ты поехала домой. Ты каталась туда-сюда, и тебя чуть не убили сегодня.
Я задумалась. Наверно, имеет смысл домой ехать… Все мои версии иссякли. И я чувствую, как усталость подкатывает.
– Хорошо, Кирь, я, наверно, так и поступлю, – сказала я.
– Давай, отдыхай, – тепло сказал он мне и отключился.
Я завела машину, и вдруг телефон опять зазвонил. Поворчав, я собиралась нажать отбой, думая, что это опять Смазов. Но, на мое удивление, высветился незнакомый номер. Решила, если это какой-нибудь телефонный мошенник, просто пошлю его или припугну – я это умею, – и ответила.
– Алло?
– Татьяна, здравствуйте, это я, Василий Николаевич, отец Николая Фалина, – быстро сказал знакомый голос; видимо, мужчина понимал, что незнакомый номер вызывает в основном опаску.
– Здравствуйте, Василий Николаевич. Чем могу помочь? – спросила я, в душе удивляясь, что ему понадобилось от меня. Откуда он узнал мой номер, я поняла – от своего сына, но с какой целью?
– Есть один важный разговор. И лучше не по телефону. Мы можем с вами встретиться? – мрачно спросил мужчина.
– Конечно, – машинально ответила я, напрочь забыв про Кирьянова. – А где именно?
– Вы знаете, где Сиреневый парк?
– Да, конечно, – я выстроила маршрут в «Яндекс. Картах», чтобы быстрее доехать. – Буду минут через десять.
– Большое спасибо, я вас жду.
Василий Николаевич отключился. А вслед за ним позвонил Смазов, но я нажала отбой и поехала в парк.
«Киря, прости. Отдых мой подождет».
Заволновалась я немного: о чем меня хотел спросить Фалин-старший? Это по поводу нападения на его сына? Или Николай рассказал родителям, что разводится с Лизой? Или он что-то вспомнил важное?
Заметила я также, что сын, как отец: что Николай мне утром сегодня позвонил и вызвал на разговор, что его отец сейчас.
Сиреневый парк не зря так назывался: в нем были выращены сирени, за ними приглядывали специальные садовники, и каждую весну и каждое лето деревья расцветали и благоухали. Причем сирени посадили в своеобразный рядок: сначала фиолетовая, потом голубоватая, затем белая, потом снова фиолетовая и так далее. Приятно здесь находиться, особенно летним вечером.
Но на эту красоту долго любоваться я не могла. Глазами стала искать Василия Николаевича и нашла на скамье. Сейчас он носил костюм, словно пришел с важной встречи, на лице ни намека на улыбку. Словно тот, с кем вчера разговаривала, был совсем другой человек. Хотя оно и не удивительно: его сына чуть не подстрелили. И главное, кто? Секретарша.
– Здравствуйте, Таня, – сказал он мне грустно и мрачно, когда я подошла к нему.
– Здравствуйте, Василий Николаевич.
– Ой, что это у вас? – мужчина поразился, похоже, заметил мою травму.
– А, да так. Кошка напала, – пошутила я.
– Та самая, что напала на моего сына? –
