Пудреница для мозгов - Луганцева Татьяна Игоревна
– А вдруг этот иностранец какой-нибудь маньяк? – продолжала паниковать Светлана Валентиновна.
– Не будем раньше времени всякие ужасы придумывать! Может быть, Ирине повезет, и кандидат окажется порядочным мужчиной, – предположил Никита. Правда, не очень уверенно.
– Ирина обещала позвонить, как приедет, а вот уже пять дней от нее никаких вестей нет. Кто ответит за мои растраченные нервы и мое испорченное здоровье? Я пять ночей не сплю! Что с моей глупой дочерью? Где она? А вдруг с ней что-то случилось? Вот вы мне скажите: вы свою работу сделали – познакомили Иру с каким-то проходимцем, да еще и чужестранцем, и что? А мне-то теперь что делать? Где ее искать? Или вас это уже не волнует?
– Мы постараемся вам помочь. Дайте нам адрес мужчины, к которому поехала ваша дочь, – попросил Никита, который нервно расчерчивал лист бумаги во время ее рассказа. – Мы попытаемся ее найти.
– Найдете вы ее, конечно! – всплеснула руками Светлана Валентиновна, разбрызгивая на пол остатки воды из стакана. – Если бы я знала его адрес или телефон, я бы уже сама давно позвонила, несмотря на свою маленькую пенсию. Ира же мне ничего не говорила и никакого адреса не оставила! Знаю только, что он из Румынии. Тоже мне, иностранец! – презрительно хмыкнула женщина. – Понимаю, если бы она умчалась в Германию или Америку, на худой конец во Францию. А то в Румынию… тьфу!
«Ничего себе “худой конец”! Однако каковы запросы у мамаши!» – подумала Лена.
– Я и на работу к ней ходила, вы же на ее служебный компьютер переслали этот чертов адрес. Ирины сослуживцы полазали в нем досконально и не обнаружили никакого послания личного плана.
– Лена, посмотри у себя в компьютере послание румына и свой перевод, – попросил Никита.
– Своего перевода у меня нет, я отправила его Ирине, а румынское послание поищу. – Лена встала с кресла несколько озабоченная – беспокойство матери Иры незаметно передалось и ей. – Вы не волнуйтесь, я найду его данные и снова переведу.
– А я и в Интерпол заявлю о пропаже Ирочки! – загорелась надеждой Светлана Валентиновна.
– Кофе, чай? – улыбнулся Никита и встал, опираясь на трость, решив лично поухаживать за дамой.
– Спасибо. Мне чай, конечно. И так я вся на нервах, от кофе сердце будет колотиться, как сумасшедшее. А что с тобой, сынок? – удивилась, Куркова-старшая. – Костыль, палка… Когда я тебя видела в прошлый раз, ты был здоров, как орел. Еще Ирке, моей дурехе, приглянулся. Инвалид, что ли?
– Есть такое дело, – усмехнулся Никита, склоняя голову над столиком с электрическим чайником и посудой для кофе, чая. Он уже привык сам готовить себе напитки, не тревожа секретаршу по пустякам. Темная, кудрявая прядь упала на его красивое лицо.
– Надо же, такой молодой… А что случилось? – не на шутку стала переживать Светлана Валентиновна.
– Бандитская пуля, – подмигнул он ей.
– Опасный бизнес? – уточнила беспокойная мамаша. – О, так зачем же я в него толкнула свою Иришку?
Никита, опираясь о тумбочку, достал коробку шоколадных конфет.
– Успокойтесь, Светлана Валентиновна, найдем мы вашу Иришку. Наверное, послание в Интернете сохранилось. Куда же ему деться?
Когда чаепитие было в полном разгаре, в кабинет бочком вошла Лена, виновато моргая зелеными глазами. В руках она теребила какую-то бумажку.
– Ну, что?! – обернулась к ней Светлана Валентиновна, вытирая перепачканный шоколадом рот.
– Никита, я просмотрела все. Там нет того послания, которое я переводила для Иры.
– Как нет?
– Нет и следа, исчезло, – развела она руками.
– Что же делать? Что делать? – заголосила Светлана Валентиновна.
– Кто его удалил? – нахмурился Никита.
– Точно не я. И не наши сотрудники, я их уже опросила. Они чистят компьютеры раз в полгода, и сейчас время еще не пришло.
– Что же делать? Что делать? – как заведенная, повторяла Светлана Валентиновна.
– А ты ничего не помнишь? – спросил Никита, потянувшись за пачкой сигарет, хотя врачи строго-настрого запретили ему курить.
– Смутно. Письмо было красивое, в смысле душевное. Внешние данные мужчины впечатлили меня уже не помню, чем. Он писал о духовной красоте, о семье… И я подумала, что его послание должно заинтересовать Ирину.
– Правильно, вот оно и заинтересовало ее. Сгинула моя девочка! – запричитала Светлана Валентиновна.
– Совсем ничего конкретного не помнишь? – повторил свой вопрос Никита. – Если ты не вспомнишь, то и никто другой, это уж точно, ведь с Ириной работала только ты.
– Я понимаю. Но… Я даже имя его плохо помню. Олякард, Олукард или Алукард… Помню только, что на конце было такое окончание – кард. Он написал на румынском и английском языках. Что-то там было о горнолыжном курорте в Трансильвании с каким-то цветочным названием. Это все, – виновато пожала плечами Лена и положила на стол бумажку с написанными в столбик печатными буквами предполагаемыми именами жениха Иры.
– Я не знаток румынских имен. – Никита посмотрел на этот листок бумаги и перевел взгляд на чайник, стоящий на столе. Он жадно затянулся сигаретным дымом, смахивая пепел мимо пепельницы на свои документы и смотря куда-то вдаль невидящими глазами.
– Что же мне теперь делать? – повторила посетительница свой вопрос, волновавший ее больше всего. – Может быть, в милицию сообщить?
– Сообщите, – кивнул головой Никита.
Лена с удивлением посмотрела на него, недоумевая, почему он, всегда настроенный на позитив, рекомендует матери Иры самые крайние меры.
– А они помогут? – уцепилась за спасительную мысль несчастная мать.
– Должны, – твердо сказал он, хотя, честно говоря, думал совсем обратное. – А сейчас, Светлана Валентиновна, у меня много работы, простите…
– Да, да, конечно, я понимаю, уже ухожу, – смирилась со своей участью женщина.
– Держите нас в курсе дела… – бросил ей в спину Никита.
– Конечно, если станет что-то известно и я до этого не умру от тоски, тревоги и разрыва сердца, сообщу, – грустно ответила Светлана Валентиновна, тревожно теребя в руках большую хозяйственную сумку.
Дверь за ней закрылась, Лена села напротив Никиты, раздираемая вопросами и сомнениями.
– Зачем ты отправил ее в милицию? Что они могут сделать? – засыпала она его вопросами.
– Боюсь, что ничего.
– Тогда зачем на бедную Ирину натравлять российскую и румынскую полиции? Она, может быть, там впервые в жизни полностью счастлива, а тут появятся сыщики и нарушат идиллию, – сказала Лена.
– Ты ничего не видишь? – спросил ее Никита.
– В смысле?
– Я вижу одинокую, несчастную, пожилую женщину, которая держала дочь при себе и видела в ней смысл своей жизни.
– Это эгоистическая любовь, – встряла Лена.
– И теперь она полностью потеряла этот смысл жизни, – продолжал Никита.
– Но мы же тут не виноваты!
– А я никого и не обвиняю. Просто я знаю одно: я не смогу сидеть здесь спокойно, зная, что Ирина может быть в опасности.
– А я как раз не уверена, что она в опасности. Да когда Ира вырвалась из-под контроля своей мамаши, у нее пять дней как пять минут, наверное, прошли. А если еще она действительно стоящего мужчину встретила…
– Мне не нравится, что пропали из компьютера все данные, относящиеся к нему. И даже имя.
– Ну, имя, конечно, у него не фонтан, язык сломаешь, – согласилась Лена, – но это же не главное. Главное, чтобы человек был хороший, порядочный! Кстати, вполне может быть, что я вспомнила его имя неправильно, – выдвинула версию Лена.
– Я думаю, что ты вспомнила правильно, – мрачно ответил Никита и пояснил: – Если прочитать имя Алукард, начиная с конца, то получится Дракула. Этот парень с юмором. С черным юмором. И не думаю, что он с хорошей целью скрыл свое настоящее имя, да еще и умудрился стереть из компьютера свои данные. Знаешь, Лена, я боюсь думать о плохом, но, кажется, Ира влипла по-крупному.
– Не может быть! – ахнула Лена.
– И в милицию с такой ерундой мы не можем пойти. Мало ли кто как себя называет… Свалят дело на румынскую полицию, а будут ли там искать российскую невесту? – задумался Никита.
