Любовное письмо - Люсинда Райли
– Удивительно, что после смерти Грейс он снова не женился. Его брак продлился восемь лет, сам он дожил до девяноста пяти. Слишком долгая жизнь для единственного союза.
– Да. Вот на что способна настоящая любовь.
Пару минут оба задумчиво молчали. На плите засвистел чайник. Маркус поднялся, снял его и налил в кружку горячей воды.
– Вот, держи. – Он поставил дымящийся кофе перед Джоанной.
Она взяла кружку и прижала к груди.
– Так жаль твоего отца. Он ведь потерял мать совсем ребенком.
– Да. Моя хотя бы умерла, когда мне уже исполнилось четырнадцать. Кажется, женщины в нашей семье предрасположены к несчастным случаям, а мужчины процветают и живут до глубокой старости.
– Только не говори Зои. – Джоанна сделала глоток кофе.
– Да и моей будущей жене заодно, – добавил Маркус. – Кстати, ты не хочешь передохнуть и насладиться традиционным воскресным жарким или мне придется ехать одному?
– Маркус, ты же только что проснулся! Как ты вообще можешь думать о пиве и мясе?
– Вообще-то, я беспокоился о тебе. Ты наверняка проголодалась.
– Правда? – Джоанна подняла бровь. – Ты такой внимательный. Что ж, ладно, сейчас мне хватит информации, чтобы написать более-менее приличную статью. Но я хотела спросить, можно ли мне взять фотографию, чтобы дополнить текст. Я нашла снимок, который как нельзя лучше отражает атмосферу той эпохи. На нем сэр Джеймс запечатлен вместе с Ноэлем Кауардом и Гертрудой Лоуренс. Думаю, фотография того времени, когда он сам был молодым актером, как нельзя лучше подчеркнет, что памятный фонд создан для молодых актеров современности. Само собой, я в скором времени верну снимок.
– Не вижу никаких препятствий. Но прежде, чем публиковать его, я все же должен посоветоваться с Зои, – ответил Маркус.
– Спасибо. А теперь, – Джоанна встала, – помоги мне принести еще одну коробку.
В час дня Маркус поднял Джо на ноги и, не обращая внимания на ее протесты, усадил в машину.
– Сколько слов будет в этой статье? – поинтересовался он. – Найденных сведений тебе хватит на целую чертову книгу! Давай лучше насладимся остатком выходного дня.
Джоанна откинулась на спинку сиденья и уставилась в окно на сверкающие белизной сельские просторы. Они проехали через городок Блэндфорд-Форум, вдоль улиц которого выстроились высокие дома в георгианском стиле, и Маркус с кривой усмешкой показал ей все бары, из которых его выгоняли в подростковом возрасте. Он притормозил у небольшого паба из красного кирпича с входной дверью, выкрашенной в ярко-зеленый цвет.
– Здесь готовят лучшее воскресное жаркое на много миль вокруг, а также самые большие йоркширские пудинги[13].
– Это серьезное заявление перед лицом йоркширской девчонки, – хихикнула она. – Надеюсь, ты отвечаешь за свои слова.
Обед и впрямь оказался восхитительным, а обещанные Маркусом йоркширские пудинги с подливкой, мягкие, с хрустящей корочкой, просто таяли во рту.
– Что ж, – в конце концов заявила Джоанна, поднимая своего спутника на ноги, – после такого обеда мне нужно прогуляться. Есть какие-нибудь предложения?
– Да, я отвезу тебя в Хэмблдон-Хилл. Садитесь, миледи. – Маркус распахнул для нее пассажирскую дверцу машины.
Через несколько миль перед ними возник пологий склон высокого холма. Было уже три часа дня, и солнце начинало клониться к закату, рассыпая золотистые лучи по заснеженной земле. Эта картина так живо напомнила о доме среди йоркширских пустошей, что у Джоанны ком подкатил к горлу.
– Мне нравится это место, – проговорил Маркус, беря ее под руку. – Я часто приезжал сюда, когда гостил у дедушки на каникулах… просто чтобы посидеть на вершине холма, отвлечься от всего и подумать.
Они поднимались по склону, держась за руки. Джоанна наслаждалась покоем и умиротворением, охватившим ее здесь, вдали от Лондона, рядом с Маркусом. На полпути к вершине они остановились и присели на пень, чтобы полюбоваться открывающимся видом.
– О чем ты думал, сидя здесь? – полюбопытствовала Джоанна.
– Ну… о всяких мальчишеских штучках. Сама знаешь, – уклончиво ответил он.
– Нет, не знаю. Расскажи, – попросила она.
– Я думал о том, чем буду заниматься, когда вырасту, – признался Маркус, глядя вдаль. – Мама… очень любила природу и была страстной поборницей охраны окружающей среды, таких теперь называют «экоактивистами». Она участвовала в маршах «Гринпис»[14] и пыталась воздействовать на членов парламента. Я всегда хотел сделать что-то, чем она могла бы гордиться. – Повернув голову, Маркус посмотрел на нее, и Джо попала в плен его взгляда. – Нечто важное, значимое… – Он замолчал и пнул ногой снег. – Но с тех пор все шло наперекосяк. Она наверняка разочарована.
– Я в этом сомневаюсь, – возразила Джоанна.
– Правда? – Маркус повернулся к ней с грустной улыбкой.
– Конечно, – кивнула она. – Мамы всегда любят своих детей, несмотря ни на что. Самое главное, что ты старался. А твой новый кинопроект обещает быть стоящим.
– Да, если я смогу найти на него средства. Честно говоря, Джо, у меня хреново с деньгами. Недавно я осознал, что вечно позволяю сердцу брать верх над разумом, бросаюсь сломя голову вперед, захваченный новой идеей, и даже не понимаю, чем рискую. Так же и в отношениях… мне нужно все или ничего, – признался он. – В этом я похож на маму.
– Нет ничего плохого в том, чтобы увлекаться своим делом, Маркус.
– Если только ты не финансируешь его за счет чужих средств… Я тут подумал, что если все же запущу этот новый проект, то стану тенью режиссера, Бена Макинтайра, и буду ему помогать. Возможно, в будущем мне лучше сосредоточиться на «видении фильма», чем на финансах.
– Может, и так, – согласилась Джоанна.
– А теперь поехали домой, пока я окончательно не отморозил себе яйца.
– Нежные южане, – заявила она, старательно изображая йоркширский акцент. – Не выносят холода!
Они вернулись в относительно теплый Хейкрофт-хаус, и, пока Маркус относил коробки обратно на чердак, Джоанна прибралась на кухне.
– Готова? – спросил он, когда она спустилась в холл со своей сумкой в руках.
– Да. Спасибо за выходные, Маркус. Мне очень понравилось. Честно говоря, я не хочу возвращаться в Лондон.
Маркус вернул ключ в тайник, потом сел за руль и завел мотор. Сворачивая с подъездной дорожки, он заметил краем глаза серую машину, которую уже видел накануне.
– Кто это? – поинтересовалась Джоанна, проследив за его взглядом. – Любопытные соседи?
– Вероятно, какие-нибудь любители птиц, решившие отморозить себе задницу ради пары малиновок, – ответил он. – Вчера они тоже здесь торчали. Ну, или грабители, намеренные поживиться всем ценным, что есть в доме.
Джоанна напряглась.
– Может, лучше позвонить в полицию?
– Джо, я пошутил! – пояснил он, проезжая мимо припаркованной машины.
Но Джоанну не успокоил его небрежный ответ. Поселившаяся в душе безмятежность испарилась, и весь оставшийся путь до Лондона
