Ключ к нашей тайне - Татьяна Викторовна Полякова
– Медицинское освидетельствование? – уточнила я. – Не переживай, и до него дело дойдет. Так что, если там все чисто, родители вскоре смогут убедиться, что их дочь – действительно не наркоманка. Но беда в том, что твоей ситуации это мало поможет. В квартире нашли наркотики. Много. И от того, есть они в твоей крови или нет, мало что изменится.
– Меня не выпустят?
Мне показалось, будто в голосе прозвучала надежда на положительный ответ.
– Могут отпустить под подписку о невыезде, пока сложно сказать. Особенно когда ты молчишь.
– Ясно, – процедила она сквозь зубы.
– Кто-то попросил тебя спрятать наркотики у себя?
Веста не сочла нужным ответить. Тогда я попробовала поставить вопрос иначе:
– Ты знала, что у тебя в квартире лежат наркотики?
Ноль реакции.
– Просто расскажи, кто бывал у тебя дома.
– Посмотрите по камерам, – хмыкнула она.
– Непременно. Кстати, ты в курсе, что ноутбук тебе вернул Лазарев?
Веста промолчала, но по тому, как она едва заметно сморщила лоб, я поняла, что для нее эта информация стала сюрпризом. Я открыла на телефоне фотографию, сделанную с записи камер наблюдения в ее доме, и протянула девушке. Она скосила глаза к экрану и быстро отвернулась.
– Принес ночью, пока ты спала.
– Спасибо за ценные сведения, – ухмыльнулась Веста. – Только я, кажется, об этом не просила.
– Почему твой друг не отдал тебе ценную вещицу лично в руки? Соседи утром могли умыкнуть, в конце концов.
– Может быть, вы ему этот вопрос зададите? Он поболтать любит.
«В отличие от тебя», – подумала я.
В этот момент за дверью послышался голос Селиванова. Варвара снова завыла, а Веста опустила голову, словно стыдясь реакции матери.
– Она переживает за тебя. Скоро и отец узнает. Вряд ли это добавит им здоровья. Подумай о родителях.
Дверь открылась, и к нам присоединился Антон. Я с любопытством на него посмотрела. Интересно было, с какой стороны попытается подступиться к Антохиной он.
– Веста Ростиславовна, верно? – обратился он к ней.
Я всегда поражалась, как у Селиванова при общении с задержанными меняется голос и манера говорить.
– Верно, – хмыкнула она. – Собственной персоной.
– Вы были знакомы с Суховой Натальей Андреевной?
– Была.
– Можете дать более развернутый ответ?
– Мы дружили.
– Хорошо. – Селиванов принялся ходить туда-сюда по комнате. – Космос Витальевич Паршин, насколько мне известно, был вашим однокурсником.
– Да, но мы не общались.
– Тем не менее ремень от принадлежащей вам сумки для ноутбука был обнаружен именно в его квартире.
– Может, потому что он его украл?
– Может, – легко согласился Селиванов. – А может, потому что вы сами там его забыли.
– Чушь. Мы не были толком знакомы. Кого угодно спросите.
– Иногда, знаете ли, молодые люди проводят целую ночь любви, а имя партнера узнают только на утро.
– Имя его я знала, – огрызнулась Веста. – А спать не спала. Сдался он мне.
– Могу ли я предположить, что спали вы с Борисовым Тимофеем Алексеевичем?
– С кем? – Веста попыталась сделать вид, что слышит о нем впервые.
– Который неоднократно подвозил вас на своем внедорожнике, – как ни в чем не бывало продолжал Селиванов.
Она замолчала и потерла кулаками глаза, совсем как ребенок. Я ожидала, что она заплачет. Но ни намека на слезинку не заметила, лицо ее при этом будто бы ничего не выражало. В этот момент я засомневалась, пройдет ли Веста медицинское освидетельствование. Может, Селиванов прав и она и впрямь балуется запрещенными веществами?
– Так в каких отношениях вы состояли? – задал вопрос Антон. – Факт знакомства отрицать не получится.
– Он парень Наташи. Был им, пока она была жива.
– И пока сам был жив, – ухмыльнулся Селиванов.
Как мне показалось, не к месту.
Веста свела брови у переносицы, а потом поднесла ладони к вискам. Это явилось для нее новостью. Возможно, ожидаемой.
– Его нашли зарезанным в собственной квартире, – подала голос я.
– А теперь вопрос вам, Веста Ростиславовна. Не многовато ли смертей вокруг одной молодой девушки?
– Вы что, намекаете, что это я их убила? – она наконец посмотрела в глаза Селиванову.
– Я рассчитываю, что вы сами во всем чистосердечно признаетесь.
– Не убивала я никого, – в ужасе произнесла она.
– Ну с солидным запасом наркотиков в квартире люди и не такое вытворяют. Кстати, некоторые, протрезвев, ничего из содеянного не помнят.
– Я не наркоманка, – спокойно проговорила она.
– Это мы непременно проверим. Хотите, отправимся в медицинскую лабораторию прямо сейчас? Или сначала, Веста Ростиславовна, вы нам расскажете, зачем вам потребовались наркотические вещества в столь солидном для хрупкой девушки объеме?
– Отправимся, – кивнула она и поднялась со скамейки, продемонстрировав собственную готовность. – Поехали, а то ноги уже затекли на вашей скамейке сидеть.
Селиванов велел ей ждать, а сам принялся оформлять документы. Варвару с моей помощью кое-как уговорили отправиться домой. Она, разумеется, порывалась поехать в лабораторию с дочерью.
Не придумав ничего лучше, я позвонила Марине. Она была не в курсе ситуации, но обещала тотчас выехать к Антохиным и попытаться вызвонить Ростислава, который, пребывая в счастливом неведении, где-то рыбачил.
Боясь, что самостоятельно Варвара не доберется, я решила ее проводить. Около машины попросила ключи, но она упрямо села за руль сама. Половину пути женщина беззвучно плакала, а вторую задавала вопросы. По большей части риторические. По крайней мере, на вопросы, что теперь делать и за что им это все, я ответить не могла. А потому всю дорогу молчала.
Только проводив Варвару до дверей квартиры, спросила:
– Вам есть что рассказать мне?
Она обреченно замотала головой.
– Подумайте, – попросила я. – И, если что, звоните. Любая мелочь может оказаться очень важной.
Я покинула дом Антохиных, не дожидаясь приезда Марины. Свое слово она сдержит и о подруге позаботится. В этом я была уверена. Мне не терпелось поговорить с Павликом Лазаревым. Тем более имелся повод. Вряд ли кто-то успел сообщить ему последние новости, связанные с обыском в квартире Весты. А значит, был шанс, что он сможет изложить мне свою версию событий. Лазарев должен что-то знать, иначе не вижу причин бегать от меня.
Я набрала его номер дважды с разницей в пять минут. Он не ответил. Отсюда до дома Павла было недалеко, всего пара остановок на автобусе. Пожалуй, стоит попытать счастья.
Автобус следовал по проспекту и остановился буквально в пятидесяти метрах от кофейни, в которой работал Павлик. Я помнила, что его смена будет только завтра вечером, и все-таки решила заглянуть.
Сложно сказать, кто удивился больше. Лазарев, который отдавал кофе покупателю, или я, обнаружив его за стойкой. Сегодня в кофейне было людно. Глаза его забегали от выхода к подсобке, а потом все-таки вернулись к девушке, которая уже дважды повторила, что хочет двойной капучино. Павел приготовил ей кофе, она взяла стакан и устроилась на стуле в дальнем углу зала, чем вызвала его явное неудовольствие.
– Что вы тут делаете? – процедил он сквозь зубы, обращаясь ко мне. – Что вам от меня нужно?
– Я к Виктории, – улыбнулась я во весь рот, чем, кажется, полностью его обескуражила.
– Что?
– Вика где? Разве сейчас не ее смена?
– Ее, – с недоумением произнес он. – Она не вышла.
– Заболела?
– Позвоните ей и спросите: ни мне, ни начальству она ответить не пожелала. Может быть, вы дозвонитесь, – огрызнулся он.
В этот момент дверь в кофейню открылась, и молодая парочка протиснулась внутрь, крепко держась за руки, словно сквозняк мог внезапно разнести их в разные части города.
Павел с облегчением выдохнул и с излишним радушием взялся принимать заказ. Я терпеливо разглядывала витрину с кексами и печеньем, дожидаясь, пока Лазарев приготовит напитки.
Парочка вышла на улицу, не расцепляя рук. Я вернулась к кассе. Павлик забился в дальний угол и старательно пересчитывал пакеты с молоком. Я постаралась говорить так, чтобы не привлечь внимания посетительницы, но все-таки быть услышанной Павликом.
– Сколько тут платят?
– У Вики спросите.
– Вике хватает. А тебе, кажется, нет.
– С чего вы взяли? – обиделся он.
– Хотел загнать ноутбук подруги, но в последний момент испугался?
– Не понимаю, о чем вы.
Я быстро открыла фотографию в галерее телефона и вытянула руку так, чтобы он смог полюбоваться изображением на экране.
– Я не крал, – раздраженно произнес он. – Просто вернул.
– А она тебе его поиграть дала, да? Как лего в детстве?
Лазарев молчал. Мне пришлось
