Мой муж, мой враг - Марина Серова
Неожиданный шорох заставил нас вздрогнуть и с силой вжаться в траву. Это собака, завидев нас, громко залаяла и кинулась в нашу сторону. Сейчас ведь весь микрорайон взбаламутит!
Артем, быстро среагировав, отогнал ее рядом лежащим камнем. Она завизжала и кинулась к дверям детского дома. Они с грохотом открылись. Вышла женщина. Ее ночная сорочка развевалась на ветру, словно белый флаг, беззащитно и неловко. Она нервно озиралась по сторонам и напоминала снеговика.
Сорочка от сильных порывов ветра ходила ходуном. Было заметно, что выскочила тетка быстро и неожиданно, наскоро накинув на себя куртку и сапоги прямо на босу ногу.
Мы еще сильнее прижались друг к другу. Неубранная листва давала возможность хорошо спрятаться.
Женщина постояла несколько минут, затем, поежившись от ночного холода, медленно закрыла двери. Мы с облегчением вздохнули.
– Чертова сука, чего ей по ночам не спится?
– Ты сейчас о ком? О женщине или о собаке?
– Об обеих! – проговорила я и стерла со лба появившийся от напряжения пот.
Несмотря на прохладную погоду, мы были разгорячены. Кровь бурлила, ноги и руки тряслись. Давненько я такого не испытывала. Подождали еще несколько минут, и Артем, лихо взобравшись по дереву, добрался до самого дупла. Оно было неглубоким, поэтому не составило труда пошарить рукой и выгодно установить камеру видеонаблюдения. Быстро настроив съемку, офицер спустился на землю.
Я начала ползти к выходу. Наша миссия на сегодня была выполнена.
Пройдя на задний двор, мы увидели огромную дыру в заборе, без труда пролезли и осторожно, словно дикие кошки, проследовали к кустам. Через несколько минут к воротам подъехала машина. Черный дорогой внедорожник.
– Честные люди на таких машинах не катаются, позволить себе не могут этого! – проговорил зло офицер.
– Конечно, милый, ты, как всегда, прав! Вот только не на таком ли автомобиле ты сегодня прикатил к дверям этого чудного здания?
– Это не моя машина, у меня намного скромнее. Да и некогда мне на машине разъезжать, я с тобой по кустам ползаю.
Я отмахнулась и стала с интересом наблюдать за происходящим.
Все та же тетечка вышла на крыльцо. Только теперь одета она была по-другому, в спортивный костюм и теплую куртку. Двое мужчин зашли в помещение, а через несколько минут вышли, держа за руку ребенка. Девочка не сопротивлялась, наоборот, с улыбкой и счастьем на лице шла с ними. Было слышно, как ребенок болтал не переставая и спрашивал, где ее мама и когда она ее увидит.
– Мы к маме сейчас поедем! Тебе понравится, милая! – хищно проговорил один из преступников и, оглядев ребенка с ног до головы, плотоядно ухмыльнулся.
Я с ужасом наблюдала за происходящим. Артем снимал на телефон. Камера работала и на дереве, но мы были так близко, что можно было уловить каждое слово. Четко зафиксировать номер машины марку и лица преступников. Такой удачи мы не ожидали. Через несколько минут, когда все уехали, подъехала еще одна машина. Из нее вышел Виктор и, подойдя к даме, отдал ей пухлый конверт. Она расшаркалась в знак благодарности. Это была директриса.
Кто сидел за рулем, было сложно разглядеть. Но мне лицо показалось до боли знакомым. Эти размытые черты лица я уже где-то видела. Вот только где, не могла вспомнить.
Через несколько минут улица стала вновь тихой и безлюдной. Мы вышли из своего укрытия. Будто и не было той беспомощной маленькой девочки, которую увезли в неизвестном направлении два мордоворота.
Я была подавлена. А еще рада, что Ника в этом не участвовала. Здесь было страшно и очень опасно. И руководил этим беспределом Виктор. Начальник местного отделения полиции. К нему приходили каждый день сотни людей за защитой, помощью и советом. Человек, которому должны доверять самое сокровенное, свою безопасность и жизнь. Это животное вот так запросто увез маленького ребенка, заплатив за него дань местной еще одной не менее порядочной личности. «Маме» всех деток детского дома. У нас в городе такого беспредела не было, люди боялись власти и доверяли ей. А здесь власть – это бандиты. Время девяностых давно прошло, но в этой местности оно только начиналось.
Я стояла на дороге и молчала. Артем подошел сзади и увел меня в темноту.
– Не отсвечивай. Кто знает, кому еще захочется в ночи приехать сюда. Домой пошли. Скоро рассветать начнет. Поспать нужно, да и мысли в кучу собрать.
Мы побрели к дому деда. Он сидел на лавочке и курил. Ника спала в комнате.
– Ну что, тихо все? – Артем посмотрел на него с улыбкой.
Дед сидел с охотничьим ружьем около окон Ники. Он нес службу, как и просил его уходящий на задание Артем.
– Пост сдал! – Дед приставил к голове руку и отдал честь.
– Пост принял! – Артем улыбнулся и повторил движения деда.
Я смотрела на них, но улыбаться не хотелось. Я сегодня увидела столько грязи, все горячие точки по сравнению с детским домом показались мне цветником. Хотелось скорее закончить с этим заданием и уехать домой, к тете Миле. Залезть на несколько часов в горячую ванну с пенкой, поесть чего-нибудь вкусненького, выпить – мне сейчас это было необходимо – и лечь спать. На несколько дней. Просыпаться изредка, закидывать в себя еду и, вновь укрывшись теплым пледом, засыпать.
Артем словно прочитал мои мысли. Подсел на лавку и протянул дедову фляжку. Я отказалась, но он с силой влил в меня содержимое.
– Тебе сейчас это просто необходимо, поверь!
Я подчинилась. Обжигающая жидкость растеклась по всему телу. Стало тепло и спокойно. Артем проводил меня в комнату и помог лечь. Заботливо накрыв одеялом, выключил свет и вышел.
Сегодня мне не хотелось быть сильной и независимой Евгенией Охотниковой. Сейчас я была просто Женей.
Перед глазами стояли доверчивые глаза девочки. Ребенок в этом возрасте любит весь мир. Для нее все хорошие. С какой легкостью она пошла с этими бритыми нелюдями. Ведь они пообещали ее отвести к маме.
Начинало светать. Я закрыла глаза. Меня унесло в далекое детство. Вспомнила маму и отца. Все были счастливы и молоды. Отец в форме. Я сижу у него на руках, а мама готовит что-то вкусненькое на кухне. Рядом у ног рыжий огромный кот – мамина слабость. В руках у меня игрушечный белоснежный медведь. На улице весна, и из окна пахнет только что распустившейся сиренью. Я счастлива, что все дома.
Мне тогда так мало нужно было для счастья. Папа гладит меня по голове, а
