Полицейское дно - Алексей Макеев
– Это твои проблемы и твои блатные комплексы. Ты не о том думаешь! Ты попал в мои руки. И теперь тот, кто тебя послал, об этом узнает. Нет, не от меня. Он по своим каналам узнает, что ты дело не сделал и попался. Чувствуешь ситуацию? Раз твой заказчик решился на убийство этого парня, значит, все серьезно, и ты теперь для него опасный свидетель. Сообразил, нет? Сколько ты проживешь, если я тебя не захочу защитить? Прикинь сам! А чтобы я захотел тебя защитить, ты мне должен быть интересен. А теперь решай: или поговорим, или я вызываю «Скорую», мы пишем рапорты и забываем о тебе. Следователь возбудит уголовное дело, и тобой займется районная «уголовка». Ну а дальше… сам понимаешь.
Киллер молчал, сжимая руку и болезненно морщась. Но Гуров видел на его лице не только отражение физических мук. Мужчина явно прикидывал свои шансы выжить. И нестерпимая боль сейчас для него, кажется, отошла на второй план. Наконец он решился:
– Что от меня нужно?
– Кто тебя нанял убить этого парня или просто припугнуть?
– Не припугнуть, а конкретно завалить. – Киллер смерил Дубова недобрым взглядом, как будто все еще прицеливался выполнить свою работу.
– Кто заказал его? – методично продолжал задавать вопросы сыщик.
– Не знаю, мне не докладываются, – отрицательно качнул головой киллер. – Мне передал все Мирон. А с кем у него был договор, я не знаю.
– Мирон? – задумчиво переспросил Гуров, сразу вспомнив, что кто-то именно из бригады Мирона в свое время застрелил во время разборки человека из банды Слона. И как раз из того самого пистолета, который оказался в момент попытки самоубийства в руках Светланы Моревой. – Странно. Я что-то не помню, чтобы Мирон раньше такими делами занимался. Он ведь вор, и вором всегда был. Деньги, что ли, кончились?
– А это ты, начальник, у него у самого спроси, – проворчал киллер. – Только уж ты там за меня слово замолви. Я тебе все выложу, а ты за меня скажи, что и как получилось, чтобы он зуб на меня не держал.
– Ты у Мирона давно подвязаешься?
– Долг у меня перед ним с последней отсидки. Помог он мне. А до этого я с ним под Вологдой вместе срок тянул, но это давно было. Чем он сейчас занимается, я не знаю. Зуб даю, начальник. Ты знаешь, у нас вопросов много задавать не принято.
– А тебя как зовут?
– Леха Тульский.
– Леха Тульский, – передразнил его сыщик. – Тебя папа с мамой так назвали? В паспорте как написано?
– Горобец Алексей Николаевич, – поправился раненый. – Только я думаю, у вас в картотеке на меня есть бланк. Можно и не спрашивать.
Гуров продолжал задавать вопросы, а сам думал о том, почему покушение должно было совершиться именно на Дубова. Если уж кого и убирать, то полковника из МВД, который тут что-то раскопал. С ним информация и умрет. А смысл убивать курсанта-стажера? Только тогда есть смысл, если Дубов узнал что-то или вот-вот узнает что-то важное, опасное для заказчика. Но стажеру ничего важного не доверяют. Он знает то, что знает каждый офицер в управлении. С Моревой он давно не работает и не общался с ней уже больше месяца. Значит, причина в том, что он неосторожно мог поинтересоваться либо подставами оперативников с наркотиками, либо истиной причиной увольнения и попытки самоубийства Светланы. И не просто поинтересоваться. Кто-то заподозрил, что Петя узнал нечто важное, и решил не дать курсанту эту тайну разгласить. Документ? Тот самый лист, который Дубов нашел в кабинете?
Лев достал телефон и вызвал «Скорую помощь», а затем связался с оперативным дежурным по управлению, сообщив о происшествии, ранении киллера и необходимости взять его под охрану с пресечением всех возможных контактов.
– Петя, что за документ ты нашел? – спросил он наконец Дубова, когда «Скорая» увезла раненого киллера в сопровождении омоновца.
– Да вот. – Курсант вытащил из кармана свернутый вчетверо лист бумаги. – Объяснения задержанного с наркотиками гражданина. Наверное, выпал из папки, когда их поспешно убирали из сейфа кого-то из оперативников. Их там двое в кабинете сидят, у кого именно выпал, я не знаю.
– Слушай, Петя, а почему они с такой поспешностью эти незарегистрированные материалы из кабинета стали выносить? Лежали они у кого-то из них в сейфе и горя не знали, а тут такая спешка. Может, из-за тебя? Ты проявил интерес или проговорился каким-то образом?
– Да вы что, Лев Иванович! – Дубов так горячо запротестовал, что даже руку к груди прижал. – Я же все понимаю, не мог я себя выдать, да и не разговаривал ни с кем на эти темы.
– Петя, вспоминай! – почти приказал Гуров. – Это очень важно. Если не ты прокололся, значит… Значит, проговорился кто-то из оперов. Или Чикунов, или Юрасов.
– Думаю, что Чикунов, – после долгого молчания заявил курсант и виновато опустил голову. – Два дня назад я видел, как он выходил из кабинета Половца…
– Половец его начальник, – напомнил Гуров. – И в том, что оперативник выходил из кабинета начальника уголовного розыска, нет ничего необычного. Он вообще-то обязан туда ходить ежедневно, как минимум на планерки.
– Да я понимаю, Лев Иванович, – нетерпеливо отмахнулся Дубов. – Я не о том хотел сказать. Просто тогда не придал значения, а сейчас, после ваших слов, вдруг понял. Он, когда вышел, сразу увидел меня и как-то смутился или растерялся, так точнее будет. Знаете, человек не ожидал увидеть другого и сделал нелепую попытку вроде как назад в кабинет вернуться, потом понял, что это глупо, все же вышел и прошел, не поздоровавшись. Хотя до этого мы здоровались. Я имею в виду, что до того, как мы с вами их с поличным взяли с наркотиками и жертвой. Я только сейчас подумал, что Чикунов выглядел как человек, который с Половцем только что говорил обо мне. И как раз о том, что его делишки с подброшенными наркотиками всплыли.
– Но это же глупо, Петя, – покачал головой Гуров. – Следы надо срочно заметать, ну, так они это и стали делать, незарегистрированные дела стали уничтожать и прятать. Но тебя зачем убивать. Вроде как поздновато уже.
– А может, они вас хотели припугнуть таким образом? –
