Хозяин мрачного замка - Анна Велес
Юля видела такие взгляды. Правда, раньше они были направлены не на нее. Так смотрели на ее подруг, на коллег. В конце концов, так тот же Лёха смотрит иногда на Виту. Но та будто и не замечает этого. А Юля… она не могла не заметить чувств Веслава. У них так мало времени! Всего несколько часов. Несколько слов, несколько прикосновений. И каждое так дорого!
Девушка подошла ближе, погладила ткань платья. Как там, в той комнате этажом выше. Шелк чуть холодил пальцы, казался невесомым, потрясающе легким и воздушным, но в то же время таким… настоящим! А это кружево, эти крохотные камушки, какими расшит лиф. Оно идеально. И что удивительно, сшито будто для Юли. Платье для его жены… Мечта, которая проживет, нет, которая еще только может прожить, всего пару часов. Юля не сможет отказаться. Хоть раз представить, раз стать той, что достойна Веслава.
Она отошла чуть дальше, стала готовиться ко сну, зная, даже предвкушая, что на самом деле не заснет еще долго. Будет перебирать в памяти, будто алмазы, мгновения с ним. С этим загадочным, таким на самом деле мягким и ранимым, таким далеким и в то же время ставшим таким близким ей мужчиной.
Юля легла в постель и стала мечтать. О том, как наступит утро. Лучшее утро в ее жизни. Утро, когда она станет той, кем должна быть. Девушкой, что могла бы быть женой хозяина замка. Это будет чудесно. Она проснется в этой же королевской постели, в этой роскошной спальне. Солнце будет светить в окна, и Юля станет лениво жмуриться под его лучами.
А потом придут слуги. Молчаливые, такие удивительно тихие. Они принесут горячей воды, помогут ей умыться, расчешут волосы, уложат их в высокую сложную прическу. Будто она – хозяйка, будто она женщина Веслава. Потом ей помогут надеть платье. Юля уже представляла, что будет чувствовать, когда ткань коснется тела. Она станет королевой. Для него. Такой, какой всегда хотела быть. Наверное – собой. И дальше она плавно, неторопливо пойдет вниз. Чуть царственно спустится по лестнице. Туда, где у подножия будет стоять он. И когда останется всего пара шагов, их взгляды встретятся. Тогда Юля увидит в его глазах искреннюю радость, восхищение и… нечто такое… что на самом деле никогда не описать словами. Признание. Единение. Осознание того, что они принадлежат друг другу…
Утро настало. И было почти таким, как она представляла. Была та же шикарная постель, в той же роскошной спальне. Только солнечного света, пробивавшегося сквозь занавеси, не случилось. Но Юле уже было наплевать. Она слышала, как от нетерпения и волнения колотится ее сердце. Как покалывает в кончиках пальцев и сбивается дыхание. От предвкушения.
И точно, как она мечтала, стоило ей открыть глаза и сесть на постели, в дверь вошли три служанки. Как по волшебству. В этих женщинах все же было что-то настораживающее. Слишком бесшумные и какие-то безликие. Но в то утро Юля не хотела об этом думать, не хотела вспоминать слова других туристов обо всем странном в доме Веслава. Она хотела думать лишь о нем самом.
Перед сном, проворочавшись большую часть ночи, она загадала, что если утро начнется именно так, как представляется ей в мечтах, значит, чувства хозяина замка искренни. Значит, его взгляды, слова, прикосновения – все это правда! И сейчас Юля была счастлива, потому что все сбылось!
Потому она решила просто не обращать внимания на служанок. Ведь именно так должна вести себя настоящая хозяйка замка. Просто не замечать прислугу! И сегодня, сейчас Юля может быть такой.
Пока женщины помогали ей умыться, укладывали ее волосы в замысловатую высокую прическу, надевали на нее платье, девушка продолжала предвкушать свой выход.
Как и накануне вечером, Юля представляла выражение лица Веслава. Как он ждет ее, как, заслышав шаги, поднимает взгляд. Сначала он увидит, насколько точно по ее фигуре село платье, насколько оно подчеркивает все достоинства Юли. Это будет чисто мужской взгляд удовлетворения от того, что его женщина смотрится достойно. Потом Веслав посмотрит ей в лицо. Их взгляды встретятся, и девушка получит подтверждение – да, она именно та, кого пан ждал, она принадлежит ему. В его глазах появится восхищение и… Пусть не любовь, но желание и надежда на взаимность. И тогда Юля улыбнется ему. Уверенно, чуть с вызовом, но в то же время так, чтобы он понял – она готова сказать «да».
А еще там будут все они. Их туристическая группа. Юля представила изумление в их глазах, этакое: «Это она? Как же раньше мы ее не видели, не заметили, какая она». Конечно, Настя будет завидовать. Конечно, Зоя начнет на нее умиляться, как на любимую племянницу. А мужчины… Они тоже будут смотреть оценивающе, будут хотеть. Даже Алексей. В этот раз пусть, скорее всего, он этого не покажет, но подумает, что, возможно, выбрал не ту девушку. Но поздно. Потому что теперь есть Веслав. И никто больше не имеет значения.
Когда все было готово, служанки отступили в сторону. Юля посмотрела на свое отражение. К сожалению, зеркало в комнате было не таким большим, но все же достаточным, чтобы увидеть свое лицо, чуть порозовевшие щеки, блестящие глаза, шикарно уложенные волосы и то, как прекрасно цвет платья подчеркивает белизну ее кожи.
Остальное она не видела, но чувствовала. И все тот же приятный холодок шелка, и то, насколько четко платье село по фигуре. Удивительно просто. Как будто и правда его шили для нее. Юля снова почувствовала, как бешено колотится сердце. Это как знак. Как мистическое указание, что ее настоящее место здесь. С Веславом. В его доме. В роли его жены…
Юля все же отогнала эти мысли, вернее, заставила себя запрятать их подальше, как самую теплую надежду. Если бы… Если бы все это было навсегда, а не на одно утро. Но как? Между ними границы, километры, языковой барьер. Он – хозяин замка, она простая девушка из далекого подмосковного городка. Но…
Юля просто хочет остаться. Больше всего на свете она хочет быть с ним. Здесь. В его доме, в его жизни. И у нее есть шанс! Она чуть приподняла подбородок, стараясь держаться гордо и уверенно, расправила плечи и шагнула вперед, к двери, прочь из комнаты, к лестнице, в холл, туда, где ее ждет мужчина, о котором она мечтает.
Уже в коридоре девушка чуть заметно улыбнулась. С самоиронией, какая обычно не слишком-то была ей свойственна. Самую красивую сказку может сломать такая простая
