Черный аббат - Уоллес Эдгар Ричард Горацио
Пожатие ее руки, любовь и нежность в глазах… Ему пришлось стиснуть зубы, чтобы тут же, на месте недавно происшедшей трагедии не схватить ее в объятия и не рассказать о своей любви, принесшей столько горьких страданий его натянутым нервам.
— Идите пораньше спать, — произнес он. — Зато встанете с зарей. Я буду сегодня занят до позднего вечера.
— Камердинер сказал, что вы приказали приготовить корзинку с провизией для полисменов.
Ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Это правда. Один или двое из них постоянно патрулируют окрестность и нуждаются в легком подкреплении. Они не могут прийти в дом, мы же не можем послать никого, чтобы сменить их.
Она была достаточно умна, чтобы не настаивать на продолжении этих объяснений.
Скрытая жизнь замка начинала понемногу открываться перед ней.
Больше всего Лесли опасалась, чтобы Мэри Винер не вздумала уехать. Одиночество было бы теперь пыткой для нее.
— Буду счастлива, если сумею сегодня уснуть, — сказала ей Мэри. — Вы ничего не будете иметь против, если я оставлю дверь к себе открытой и не погашу свет?
— Пожалуйста, — улыбнулась Лесли.
— В дверях есть замок, и я попросила Гловера отыскать к нему ключ, — продолжала Мэри. — И скажу вам откровенно, Лесли, если он не найдет его, я ни за какие деньги не останусь здесь!
Лесли подумала, что бесполезно успокаивать напуганную девушку, тем более, что она и сама с неприятным чувством ожидала приближения ночи под неприветливой крышей замка.
Глава 38
Несмотря на то, Лесли прождала Дика до одиннадцати часов, ей не удалось его увидеть и, наконец, уступая усиленным просьбам своей компаньонки, они вместе прошли наверх в свои комнаты.
Замок освещался динамо-машиной, установленной на полпути между зданием и речкой Равенсвиль. Эта машина своим существованием была всецело обязана Дику.
По словам Мэри, Гарри всегда имел в своей комнате свечи, освещение же библиотеки электричеством принял в виде уступки…
— Удивительно, — заметила Мэри, — но Гарри всегда ужасно боялся электричества. В грозу он прятался в подвале и не выходил оттуда до тех пор, пока она не кончалась. У него там даже была приготовлена постель на случай, если буря начнется ночью и… — Она прошла к себе в спальню.
В этот момент лампочки в обеих комнатах мигнули и погасли.
— Это вы потушили свет? — забеспокоилась Мэри.
— Я даже не подходила к выключателю. Может быть, они перегорели…
Лесли вспомнила, что на столе были свечи и спички и, пробравшись в темноте к столу, зажгла две из них. Мэри, бледная и испуганная, стояла в дверях ее комнаты.
— Что это значит? — дрожащим голосом спросила она, вселяя и в Лесли некоторое беспокойство.
В ту же минуту обе услышали чьи-то шаги по коридору и стук в дверь.
— Вы там, Лесли? — произнес Дик. — Что-то случилось с электричеством. Мы все исправим через две-три минуты.
— Значит, свет погас во всем доме? — спросила Мэри, но Дик уже ушел.
Прошло минут двадцать, прежде чем Лесли снова услышала его приближающиеся шаги.
— Боюсь, мы не сможем наладить освещение до утра. Есть у вас свечи?
— У нас есть все необходимое, — ответила Лесли. — Не беспокойтесь. Через десять минут мы будем спать.
Дик предупредил их:
— Я оставляю одного из агентов Путлера у ваших дверей. Не беспокойтесь, если услышите ночью его шаги.
— Что случилось, Дик?
— Ничего особенного. Просто я предполагаю, что мисс Винер будет немного нервничать…
— Еще бы, — громко воскликнула Мэри. — И все же вы очень любезны, господин Алсфорд!
— Держите свои окна закрытыми, проверьте все задвижки, — ответил Дик. — В комнате есть вентиляция, так что вам не будет душно. Спокойной ночи.
После его ухода Мэри с сомнением взглянула на свою компаньонку.
— Слышали ли вы, что он сказал относительно окон? — тревожно спросила Мэри. — О каком спокойствии может идти речь?
— Не будьте дурочкой, Мэри.
Они обошли все окна, закрыли их, защелкнули задвижки и опустили шторы. Ночь входила в свои права.
Внизу, в библиотеке, Дик вел разговор с Путлером, который только что вернулся из Скотленд-Ярда.
— Все батареи оказались разбитыми, была сделана попытка рассечь главный провод, — рассказывал Дик. — Я явился в помещение станции сразу же после того, как погас свет, но никого не увидел…
Путлер с обеспокоенным видом потянул себя за нос.
— Начальник полиции готов прислать сюда дюжину наших людей и произвести тщательный обыск, — ответил он. — Я привез с собой троих и думаю, что они должны оставаться в доме. Одного из них я поставил в восточной части замка, другого — в западной, еще одного — патрулировать коридор. Таким образом, мы с вами можем уделить внимание парку и окрестностям, хотя здесь требуется не двое, а целый батальон солдат, чтобы как следует осмотреть всю местность. Кстати, сегодня утром, обыскивая окрестности, я наткнулся на огромный холм в северо-восточной части поместья, недалеко от реки. Один из сторожей сказал мне, что этот холм называется Челсфордской плотиной. Что это за плотина?
Дик вовсе не был расположен к археологическим изысканиям, но все же пояснил:
— Один из моих предков, я не знаю, который именно из них, придумал ловкое мошенничество. Вы, может быть, знаете, что границы наших поместий были определены для нас королем Генри. На севере они соприкасаются с речкой Равенсвиль, и вот один пронырливый из Челсфордов задумал отклонить русло реки, чтобы получить лишнюю тысячу акров земли. Для этого и была построена Челсфордская дамба — ловкое мошенничество. Не более того. Не знаю точно, какой из Челсфордов проделал все это, поскольку не сохранилось никакой записи на этот счет, а легенда переходит из уст в уста…
Он посмотрел на большой портрет над камином и покачал головой.
— Ваше сиятельство, — мягко произнес он. — Вы доставили мне немало неприятностей.
Путлер заинтересовался.
— Каким образом? — спросил он.
— Расскажу вам об этом как-нибудь на днях, — ответил Дик.
Он тихонько поднялся наверх. Полисмен, стоящий на страже в коридоре, при его приближении осветил его фонариком.
— Ни звука! — прошептал он, и Дик на цыпочках спустился вниз.
Было условлено, что он и Путлер будут спать по очереди — один из них будет патрулировать определенную часть здания.
В два часа ночи Дик был разбужен Путлером, который слегка потряс его за плечо.
— У меня все в порядке, — заметил детектив, поглядывая на софу, с которой соскочил Дик. — Я приготовил вам перекусить.
На спиртовке кипел чайник.
Дик налил себе крепкого кофе.
— Один из патрулей как будто бы заметил кого-то, идущего у дома, и окликнул его, — доложил Путлер, со вздохом удовольствия усаживаясь в кресло. — Но, возможно, что это всего лишь какой-нибудь куст. У страха глаза велики, и часто они видят черного аббата в каждой движущейся тени.
Дик прихлебывал горячий напиток, кроша бисквиты свободной рукой.
— Слава Богу, это не может продолжаться долго, — произнес он. — Кстати, привезли ли вы те бумаги из Лондона?
— Я оставил их в библиотеке. Они были в голубом конверте.
Дик поставил стакан.
— Лучше положу их в сейф, — сказал он. — Не хочу, чтобы слуги видели их.
Он вышел в вестибюль, открыл дверь кабинета и вошел туда, механически щелкнул выключателем, забыв, что в настоящее время замок был лишен электрической энергии.
Дик вернулся назад и, захватив свой фонарь, прошел к письменному столу Гарри. Конверт лежал на том же месте, и он сунул его в карман.
В ту же минуту он почувствовал струю холодного ветра, дувшего неизвестно откуда.
Дик направил свет фонаря на окно. Одно из них в углу комнаты было открыто. Штора сорвана и лежала на полу.
Дик вернулся к двери и тихо позвал Путлера, который немедленно присоединился к нему.
— Здесь кто-то побывал, — произнес он, увидев сорванную штору и согнутый карниз.
