Клуб разбитых сердец - Анна Валентиновна Михалева

— Не помню точно… — равнодушно промурлыкала она.

— А может, ну их на фиг? — галантно предложил кавалер. — Пойдем в кафешку, по мороженому двинем?

— Не знаю… — она задумчиво покосилась на Маняшу, и та успела заметить хитрую искру в ее голубых глазах. — У нас никаких контрольных сегодня не предвидится?

— Да какие контрольные, — ласково улыбнулась Маняша. — У нас практикум по химии и спаренная физкультура.

— А… — Леночка ловко подцепила Медведева под локоть, — тогда я в твоем распоряжении.

«В сущности, Леночке должно нравиться ее тайное задание, — подумала Маняша, глядя вслед удаляющейся по коридору паре. — Медведев не в пример симпатичнее Пашки, выше его на целую голову и к тому же на два года старше. Почему бы и нет?»

На практикум по химии идти расхотелось. Чего там делать? Переливать всякую дрянь из пробирки в пробирку, возиться с горелкой и ждать осадка? Скучно. Она повернулась и медленно побрела в другую сторону.

После звонка на урок школьный коридор опустел, и ее одинокие шаги стали гулкими. Маняша старалась не наступать на каблуки. «Дуреха! — обругала она себя и усмехнулась. — От кого мне прятаться? Подумаешь, услышат. Кабинет химии на другом этаже…»

— А я тебе говорю, не стоило ее трогать! — хриплый голос доносился с лестницы. Говоривший был явно чем-то недоволен.

Она остановилась и прислушалась.

— Что его с дороги убрали — это правильно, но баба его тут абсолютно ни при чем!

— Да ладно тебе… — видимо, беспечно отмахнулся собеседник хриплого. — Дело прошлое. Забыли.

— Забудешь тут! В лицее теперь ментов больше, чем в ментовке.

— Снова в школу! — усмехнулись в ответ. — Киношка такая есть, смотрел?

— Иди ты, шутник. Я те говорю, баба его зазря пострадала.

— Ну, пострадала, и что теперь? Пойти извиниться перед ней?

— Иди ты! Опасно это все, — хриплый явно разозлился. — Чтоб притихли, понятно?

Маняша не знала, куда ей деваться. Бежать прочь, но стук каблуков в тихом коридоре наверняка привлечет внимание тех, на лестнице. Стоять и ждать? Но чего? Когда они наговорятся, выйдут в коридор и столкнутся с ней. А если так, чего она боится? Что они ей сделают?

Тут ее затрясло. Голос хриплого показался ей очень знакомым, только она не могла вспомнить, откуда его знает. А его собеседника она определила совершенно точно — это был Сохов. Таким расслабленным баском больше никто во всем лицее не мог похвастаться. А вот кого эти ребята «с дороги убрали» и какая «баба зазря пострадала»? Не физик ли со своей женой? И если это так, если Сохов действительно причастен к убийствам, то что он сделает с ней, с Маняшей, когда поймет, что она случайно узнала о его преступлениях?

«Третье тело со связанными руками, видимо, найдут завтра. И это тело будет моим!» — неожиданно мелькнуло в ее мозгу.

Вот тут она не выдержала, развернулась на сто восемьдесят градусов и что есть силы понеслась назад, к лестнице на другом конце коридора.

За спиной послышалась возня, какие-то возгласы, но Маняша решила не оглядываться, она юркнула в пролет, одним махом вознеслась на этаж, выбежала в коридор и, подлетев к двери кабинета, распахнула ее.

Вторжение в тихий практикум химички по внезапности и шуму было подобно урагану. Два десятка глаз уставились на нее в немом изумлении.

На лестнице послышались торопливые шаги. Снизу кто-то крикнул бегущему:

— А кто это был?

Маняша влетела в класс и захлопнула за собой дверь. Алевтина Васильевна, озлобленная химичка, вздрогнула и поджала тонкие губы.

— Извините за опоздание, — промямлила Маняша и замерла у входа, с ужасом ожидая, что сейчас ее попросят выйти вон.

«Нет уж», — страх перед Соховым был сильнее опасения «неуда», приглашения матери к директору и даже отчисления из лицея «за публичное хамство». Она опустила голову и быстро пошла к своему столу, заранее решив, что из класса ее не выгнать даже с помощью батальона оперативников.

— Кузнецова! — строго окликнула ее химичка. — Что это за фокусы?!

Маняша перевела дух, села на стул и только после этого озарила преподавателя невинной улыбкой:

— Алевтина Васильевна, но ведь я же пришла!

Та только развела руками.

А «послушная ученица» с преувеличенным интересом принялась разглядывать пробирки на своем столе.

— За тобой черепашки-ниндзя гнались, что ли? — шепнул Леха.

— Хуже, — коротко ответила она и поправила взмокшие волосы.

— А кто?!

— Ой, мамочка… — Маняша зажмурилась. — Я вспомнила, кто.

— Ну… — он не понял.

— Леха, — она повернула к нему голову, — обещай мне, что будешь провожать меня до дома каждый день и каждое утро заходить за мной в лицей.

Видимо, глаза ее сказали ему больше, нежели слова. Он моргнул, кашлянул и, наконец, утвердительно кивнул головой:

— Ладно.

«Только вряд ли это меня убережет, если он захочет и меня убрать», — с тоской подумала Маняща и снова отвернулась к пробиркам. Ставить химические эксперименты ей не хотелось. Ей хотелось рыдать.

После бурного свидания Иван исчез. Вернее, не совсем исчез: на следующий день он позвонил и сообщил, что вынужден отъехать в командировку на неделю.

— Целая неделя, — проныла Варвара, положив трубку.

Однако, как бы ни тосковали тело и душа, пришлось смириться с фактом — Ивана она не увидит как минимум семь дней. Необходимо было чем-то себя занять. Причем уйти в это занятие с головой.

Магазин работал исправно, бухгалтер Птицын с грехом пополам в очередной раз разобрался с налоговой инспекцией. Шутил, что стоило ему это пару вечеров в ресторане с одной не слишком симпатичной инспекторшей, даже счета подколол к отчету, но Варвара ему все равно не поверила. Скорее всего соблазнил он эту инспекторшу, причем не раз и даже не два.

«Впрочем, — справедливо решила она, — это его дело, как он выполняет свою работу. Не может головой, пусть трудится другими частями тела».

Менеджер Петька развернул бурную деятельность, установил среди продавщиц жесткую дисциплину, поназаключал договоров, в общем, дело наладилось. Не без участия Максима, разумеется, который однажды пришел в магазин,