Выжившие - Люси Кларк
Звонит смартфон. Выхожу из душа, роняя капли воды на кафельный пол, иду в спальню. На экране неизвестный номер, из Англии.
– Да? – говорю я, держа телефон подальше от мокрого лица.
– Эрин Холм?
– Да.
– Это Кира Тайлер, мачеха Феликса. Вы оставили мне сообщение.
– Оставила, да, – говорю я, пока вода стекает с тела на пол, образуя небольшую лужицу.
Когда появилась новость о выжившем пилоте, я снова попыталась связаться с родственниками других пассажиров. Два года назад мне удалось поговорить только с дочерью Джека и Рут Бэнток Сарой, которая жила в Майами. Остальные не ответили, и я их понимаю. Удивительно, что Кира Тайлер перезвонила.
– Мне прислали письмо из консульства Британии о том, что прошлой ночью умер пилот, – говорит она.
Это электронное письмо разослали всем родственникам. Кроме новости о смерти пилота, консул заверил, что «на поиски обломков самолета брошены все силы».
Да-да, прямо с ног сбились.
– Я тоже его читала, – говорю я, предпочитая не упоминать о своих поездках в больницу и общении с Майком.
– Снова устроили цирк в прессе, – сетует Кира. – Лучше бы этот пилот скрывался и дальше – никакого покоя.
Зажав телефон между плечом и щекой, я надеваю джинсовый сарафан. Не могу вести разговор голышом.
– Спасибо, что откликнулись, – говорю я, натягивая нижнее белье. – Я хотела узнать получше, кто летел в самолете с моей сестрой Лори Холм.
Слышу, как она двинула стакан по столешнице, что-то налила.
– Вы ведь там? На Фиджи?
Я теряюсь с ответом.
– Почему вы так решили?
– Под сообщением голосовой почты стоял номер с иностранным телефонным кодом. И я знаю, что вы журналистка.
– А вы навели справки.
– Точно так же как и вы.
Я улавливаю, что у нее слегка заплетается язык, смотрю на часы: здесь полдень, значит, в Англии одиннадцать вечера. С чего бы ей звонить так поздно? Наверняка ее что-то гложет.
– Я так понимаю, вы пытались поговорить с пилотом.
– Э… да.
– И что он сказал?
– То же, что было в стенограмме.
Какое-то время она молчит, возможно, раздумывая, стоит ли мне доверять.
– Значит, кроме него, никто не выжил? – спрашивает наконец она.
– По его словам.
Я привыкла сама задавать вопросы, поэтому меняю тактику и перехожу в наступление:
– А вы с Феликсом были близки?
Раздается резкий смех.
– Близки? Да я была классической злой мачехой!
Я подхожу к столику, на котором лежит папка с материалами об исчезнувшем самолете. Пролистав до раздела о пассажирах, читаю о семье Феликса: мать погибла в автокатастрофе, когда ему было четырнадцать; в том же году отец женился на Кире; в семнадцать Феликс ушел из дома, бросил вуз.
– Каким был Феликс?
– Нашли у кого спросить. Мы постоянно ругались с мужем из-за этого парня. Мальчишка и в детстве проявлял характер. Если найти с ним общий язык, то он сама прелесть. А если что не по нем… тут уж… – она замолкает.
– Кажется, он сорвался во время восхождения, – я меняю тему.
– Ну, учитывая, как он рисковал, рано или поздно это должно было случиться. Эти спортсмены-экстремалы не такие, как все: вечно ходят по краю, обожают опасность. Так и есть, не зря их называют адреналиновыми наркоманами. Для них это как наркотик, вечная охота за кайфом.
Она замолкает. Слышу, как женщина отпивает и глотает.
Неужели она выпила для храбрости? О чем на самом деле хочет поговорить?
– Зачем Феликс прилетел тогда на Фиджи? – закидываю я удочку.
– Его наняли работать инструктором по водным развлечениям в отель. Дайвинг, снорклинг и все такое.
– По фальшивой лицензии дайвера?
– Тоже думала, поймают или нет. Но в этом весь Феликс – правила не для него. Вечно играл с огнем. Думал, он особенный.
– В каком настроении Феликс отправился на Фиджи?
– Он вечно куда-то вляпывался, – ее голос зазвучал серьезно. – Если бы тогда не уехал, за ним пришла бы полиция.
– Почему?
– Кто-то в конце концов осмелился и заявил на этого хулигана.
Капля с мокрых волос скользнула по затылку, как чей-то холодный кончик пальца.
– В любом случае, к чему эти расспросы о Феликсе? – серьезный тон сменился на подозрительный.
– Просто интересно узнать немного больше о попутчиках моей сестры.
– Но зачем? Что это меняет? Они же все мертвы.
Я молчу.
– Вы считаете, были другие выжившие, не так ли? За этим вы приехали на Фиджи и всех нас обзвонили, – заключает она с удовлетворением, как будто доказала теорему, над которой долго трудилась.
– Да, поначалу я так и думала, – подтверждаю я.
– А теперь? – шепчет она, прижав телефон к самым губам. – Считаете, остальные мертвы?
Я наконец понимаю: Киру интересует, погиб ли Феликс.
– Да, – лгу я.
На той стороне – тишина и еле слышный вздох облегчения.
Глава 33
Тогда | ЛОРИ
– Я иду к ручью, – сообщила Лори Дэниелу.
Он ничего не сказал.
Он уже несколько часов лежал на спине, подложив ладони под голову и созерцая кроны деревьев. Над распухшим от укуса локтем вилась назойливая муха, но он ее даже не отгонял.
– Хотите, принесу воды? – спросила Лори, глядя на лежащую в грязи смятую бутылку.
Снова никакого ответа.
У Дэниела периоды бездействия частенько сменялись приливами лихорадочной энергии. Иногда он неожиданно вступал в разговор, не осознавая, что она уже говорит о чем-то, или подскакивал к ней, когда она пыталась уложить Сонни спать, и громко вещал: «А если свяжем несколько веток, соорудим плот… плыть на нем необязательно – положим записку и пустим по течению…».
Лори сунула бутылку в сумку и направилась по тропинке к ручью, который протекал в десяти минутах ходьбы от лагеря. Феликс разметил дорогу, обвязав стволы близлежащих деревьев полосками пальмовых листьев. Лори часто ходила за водой и знала дорогу, и все же близость джунглей давила на нее, особенно когда приходилось идти в одиночку.
Лори шла, стараясь не сворачивать, то и дело озираясь в поиске змей и других опасностей. Низко свисающие ветки задевали голые плечи, влажная от гниющих листьев земля кишела насекомыми. Она боялась поскользнуться и упасть вместе с висящим в слинге малышом.
Золотые сандалии, в которых она планировала ходить на ужины в свете звезд, уже порядком поизносились, а тонкие подошвы совсем не подходили для грязных тропинок, пронизанных выступающими корнями деревьев.
Лори любила себя побаловать: новая сумочка, туфли на каблуках, укладка в салоне для поднятия настроения. Были привычки и похуже. Эрин дразнила ее за неумеренность в тратах («Духов накупила, хоть ликероводочный завод открывай»), но Лори любила ухаживать за собой. Так она чувствовала себя
