Время милосердия - Джон Гришэм
– Это сучонок никакой не псих, верно? – произнес в разговоре один из кузенов.
– Его уже выставляют психом, – буркнул Эрл. – Вчера отвезли в Уитфилд. Сам Оззи Уоллс отвез.
– Ему некуда было деваться.
– Не доверяю я ему.
– На сей раз Оззи на нашей стороне.
– Говорят, мальчишку увезли по распоряжению судьи.
– Так и было, – подтвердил Эрл. – Я видел судебное постановление.
– Проклятые адвокатишки и судьи!
– Нельзя так, это я вам говорю!
– Как сказал мне один адвокат, его продержат взаперти до восемнадцати лет, а потом отпустят на свободу.
– Пусть только попробуют! Мы сами им займемся.
– Брайгенс не заслуживает доверия.
– Они хотя бы станут его судить?
– Психов не судят, говорит адвокат.
– Чертова система! Кто ее придумал?
– Может, кто-нибудь потолкует с Брайгенсом?
– Он будет драться за мальчишку как лев.
– Адвокатам иначе нельзя. Вся система заточена нынче на защиту преступников.
– Брайгенс применит одну из своих уловок и вытащит его.
– Если бы я встретил его на улице, то надрал бы ему задницу!
– Мне нужно одно – справедливость, – заявил Эрл. – Но нам ее не видать как своих ушей. Брайгенс выставит мальчишку невменяемым, и он избежит наказания, как раньше Карл Ли Хейли.
– Так нельзя, это я вам говорю! Нельзя, и точка.
15
Наполнявшие округ Форд слухи не могли не дойти до Лоуэлла Дайера. В воскресенье днем ему трижды звонили домой незнакомцы, утверждавшие, что они за него голосовали, и теперь жаловались на развитие дела Гэмбла. После третьего звонка он отключил телефон. Номер его служебного телефона фигурировал во всех справочниках 22-го судебного округа, поэтому тот телефон, надо думать, надрывался весь день. Рано утром в понедельник секретарь убедилась, что звонили более двух десятков раз, и почтовый ящик забит доверху. В обычные выходные звонков поступало менее полудюжины, а порой могло и вообще не быть.
За кофе секретарь, сам Лоуэлл и его помощник Д. Р. Масгроув слушали сообщения. Многие звонившие диктовали свои имена и адрес, некоторые оказались скромнее – эти, похоже, считали, что, звоня окружному прокурору, поступают нехорошо. Горячие головы прибегали к брани, не называли себя и прозрачно намекали, что если юридическая система и дальше будет трещать по швам, приводить ее в чувство придется им, звонящим.
Но все соглашались в том, что парень на свободе и косит под сумасшедшего, а его чертов адвокат снова затевает недоброе. Сделайте что-нибудь, мистер Дайер, это ваша обязанность!
Никогда еще у Лоуэлла не было дела, привлекающего столько интереса, поэтому он приступил к действиям. Он позвонил судье Нузу, который находился дома и «знакомился с пояснительными записками» – так он обычно характеризовал свое пребывание вне суда. Они согласились, что по данному делу следует созвать специальное заседание большого жюри. Лоуэлл, окружной прокурор, контролировал все относившееся к его большому жюри и не нуждался ни в чьем одобрении для его созыва. Но, учитывая сенсационность дела Гэмбла, желал согласия председательствующего судьи. Несмотря на скоротечность их разговора, Нуз ввернул что-то про свои «длинные выходные», из чего прокурор заключил, что телефон надрывался и в доме судьи.
Нуз был каким-то неуверенным, даже взволнованным, и когда разговору уже пришла пора завершиться, он его продлил, произнеся:
– Знаете, Лоуэлл, пусть дальнейшее останется сугубо между нами.
Повисла пауза. Прокурор пробормотал:
– Конечно, господин судья.
– Я ищу другого адвоката для защиты этого парня. Никто в округе не хочет браться за дело. У Пита Хэбшоу в Оксфорде сейчас целых три процесса о тягчайших преступлениях, четвертый он не потянет. Руди Томас в Тупело проходит курс химиотерапии. Я переговорил даже с Джо Френком Джонсом в Джексоне, он тоже наотрез отказался. Как вы знаете, я не могу навязать дело кому-то вне моей юрисдикции, поэтому я их просто просил – и ничего не добился. Какие у вас предложения? Вы хорошо знаете наших адвокатов.
Действительно, Лоуэлл отлично знал их и ни одного не нанял бы, если бы речь шла о его собственной жизни. В округе имелись неплохие адвокаты, но большинство сторонились процессов, особенно если обвиняемые были неимущими. Прокурору пришлось ответить:
– Я не уверен, господин судья. Кто был защитником по последнему тягчайшему делу в нашем округе?
Последнее дело о тягчайшем убийстве в 22-м судебном округе разбиралось три года назад в округе Милберн, в городе Темпл. Обвинителем по нему выступал Руфус Бакли, до сих пор не оправившийся после поражения в деле Карла Ли Хейли. В тот раз он без труда добился обвинительного приговора ввиду чудовищности фактов: 21-летний наркоман убил своих бабушку и дедушку, чтобы забрать у них 85 долларов на покупку кокаина. Теперь осужденный ждал смертной казни в Парчмане. На процессе председательствовал Нуз, на него не произвел впечатления местный адвокат, которого он сам привлек к защите.
– Не пойдет, – сказал судья. – Этот, как его там, Горди Уилсон, был не очень хорош, к тому же он, как я слышал, прикрыл лавочку. Кого бы вы сами наняли, Лоуэлл, если бы вам предъявляли подобные обвинения? В пределах двадцать второго судебного округа?
По очевидным эгоистичным причинам Лоуэлл предпочел бы на адвокатском месте простака, однако он знал, что это неразумно, да и недостижимо. Слабый или неумелый адвокат запорол бы дело и подбросил бы работу апелляционным судам на предстоящие десять лет.
– Я бы, наверное, предпочел Джейка, – сознался Лоуэлл.
– И я! – воскликнул Нуз. – Предлагаю не сообщать ему о нашей беседе.
– Разумеется. – Лоуэлл вполне ладил с Джейком и не хотел никаких трений. Если бы адвокат узнал, что окружной прокурор и судья сговорились никем его не заменять, то затаил бы обиду.
После этого Лоуэлл позвонил Джейку и застал его на рабочем месте. Целью звонка являлась не новость, что адвокату больше никуда не деться от дела Гэмбла, а нечто более профессиональное.
– Хочу сказать тебе, Джейк, что завтра днем я собираю в суде большое жюри.
Джейк был доволен: это выглядело благородно.
– Спасибо, Лоуэлл. Уверен, заседание продлится недолго. Не возражаешь, если я тоже приду?
– Сам знаешь, Джейк, это невозможно.
– Шучу. Может, позвонишь мне, когда будет принято решение о предъявлении обвинения?
– Непременно.
У Оззи был один-единственный дознаватель, и никакого другого он не хотел бы. Кирк Рейди являлся ветераном департамента и пользовался всеобщим уважением. Оззи умел отыскивать факты лучше большинства шерифов, и на пару с Рейди они справлялись с большинством серьезных преступлений в округе.
В понедельник ровно в четыре часа они пришли на работу к Джейку и поздоровались с Порсией. Та с присущим ей профессионализмом попросила их немного подождать.
Шериф, считавший теперь, что сражается с Джейком, гордился тем, что в одной из юридических контор на главной площади трудится умная и целеустремленная чернокожая девушка. Он знал Порсию и ее семью и был в курсе ее планов стать первой в округе чернокожей женщиной-адвокатом; с таким наставником, как Джейк, она уверенно шла к успеху.
Вернувшись, Порсия направила их к одной из
