Паутина жизни (ЛП) - Калмз Мэри

— О, боже правый, ты цепляешься к словам в такой момент?

Я словно кролика сердитого увидел.

— Прости, прости.

Джосуэ снова бросился в мои объятия, а я похлопал его по спине, когда он прилип ко мне так, словно это он чуть не умер.

— Карты не говорили, что тебе жить надоело. Может, перед сном еще раз раскинем?

Нет. Боже, только не это.

— Послушай…

— Но сначала я должен сделать расклад для Киркланда, я обещал.

Я глянул поверх его головы в комнату, где оба патрульных мотали головами.

— Думаю, они не будут против, если ты забьешь на это.

Когда Джосуэ обернулся, патрульные перестали мотать головами и расплылись в улыбке. Похоже, ни один из них не хотел ранить чувства певца.

— Эй, — произнес я, пытаясь вернуть его внимание.

Большие ясные глаза Хесса снова смотрели на меня.

— У тебя есть теплое пальто?

Он посмотрел в упор.

— Зачем?

— Ты думаешь, самое страшное — когда пули свистят над головой? Подожди. Ты еще не видел зимы в Чикаго!

— Там что, бывает холодно?

Я мысленно сделал пометку купить ему зимний комбинезон.

ГЛАВА 12

На следующее утро, ни свет ни заря, я прихватил свои сумки и несколько сумок Хесса и закинул их в багажник такси, на котором мы с Джосуэ отправились в Международный аэропорт Мак-Карран.

Во время полета домой Джосуэ болтал не переставая. К полудню мы уже были в Чикаго.

— Почему не попросил меня заткнуться? — спросил он, пока мы поднимались на лифте в офис.

— Мне приятно твое общество, — признался я. — В любом случае я не собирался спать, а теперь узнал о миале15 и обии16 и их различии; о твоих родителях, как они познакомились, как сильно любили тебя, как им было неважно, что ты гей, и верили они во вкусную еду и светлую магию.

Он лучезарно улыбнулся.

— А ты отличный слушатель.

— Стараюсь.

Поднявшись наверх, я оставил Джосуэ в конференц-зале с пепси и обещанием вскоре пообедать, а сам направился к своему столу. Времени даже не было присесть и поискать мышку — вечно она пропадала, потому что кто-то без конца ее одалживал —Кейдж, приоткрыв дверь своего кабинета, выглянул и позвал меня.

В кабинете, больше похожем на стеклянный аквариум с жалюзи для защиты от любопытных глаз, помимо Кейджа я обнаружил еще четырех незнакомцев.

— Джонс, — произнес Кейдж так, словно устал и в тоже время чем-то недоволен. — Присаживайся.

Я плюхнулся на диван, поскольку кресло, в которое я обычно садился, то самое, что стояло перед огромным столом с вишневой столешницей, покрытой стеклом, было занято.

— Это агенты ФБР. Сегодня утром они поделились некоторой информацией. Которую я, в свою очередь, должен передать тебе.

— Да, сэр.

Он зажмурился, словно от боли, и у меня перехватило дыхание. Потому что я сразу все, блядь, понял.

— ФБР перевозило Крейга Хартли из тюрьмы строгого режима во Флоренсе две недели назад, им нужно было уточнить местоположение останков пяти женщин, которых убил один из его последователей, Эдвард Беллами. Беллами обещал все рассказать только лично Хартли.

Меня будто исподтишка в бассейн столкнули. Вот ты стоишь, разговариваешь, смеешься, а в следующий момент уже тонешь, и пока сориентируешься и оттолкнешься, чтобы вынырнуть на поверхность за глотком воздуха, кажется, время тянется мучительно долго.

— Да, сэр, — прохрипел я. Голос пропал.

Кейдж глубоко вдохнул.

— Во время перевозки, когда Хартли находился под контролем ФБР, больше никто не был задействован или вовлечен, ни Федеральное бюро тюрем, ни Министерство юстиции… он сбежал.

Именно бюро упустило Хартли, Кейдж прямым текстом озвучил данный факт. Он хотел, чтобы я знал: наши люди — служба маршалов — меня никоим образом не подводили.

Но этого было мало.

Хартли снова на свободе — расхаживал где-то, мог заявиться ко мне домой.

Неудивительно, что меня бросило в дрожь. И как бы я ни пытался, унять ее не мог. Одни мысли о руках Хартли на моей коже чего стоили. Чувствовать его дыхание, видеть его лицо, смотреть прямо в его кошачьи зеленые глаза… меня замутило.

— Иди, — приказал Кейдж.

Я вылетел из кабинета, пронесся через весь отдел, не сказав никому ни слова и никого не замечая на пути в туалет. Все было как в тумане, пока я не добрался до места назначения, ворвался в кабинку, и меня вырвало желчью и несвежим кофе — больше в желудке ничего не оказалось.

Меня тошнило несколько минут. Каждый раз, когда я на секунду приходил в себя, мысли о Хартли возвращались, и все повторялось снова. Слезы обжигали, зрение плыло, а дрожь уже перешла в бесконтрольную трясучку. Я понятия не имел, сколько там пробыл, когда услышал голос по ту сторону двери кабинки.

— Миро?

Я никого не хотел видеть, кроме Яна.

— Выйду через минуту, — отозвался я слишком громко, рассчитывая, что от меня отстанут, кто бы там ни был.

— Можешь открыть дверь?

Черт. Джосуэ.

— Дай мне минутку, малыш.

Но Джосуэ не стал слушать. Вместо этого он просунул стакан воды с лимоном под дверью кабинки.

— Что это? — спросил я, взяв стакан из протянутой руки.

— Шутишь?

Я улыбнулся, несмотря ни на что, ведь бестактности с его стороны не было. Джосуэ удивился. Словно я мог не понять, что это такое.

— Лимоны помогают при тошноте, — сообщил он. — Ты знал, что в комнате отдыха есть огромная корзина с фруктами?

— Да, — я вздохнул. — Знаю.

Он тихонько кашлянул.

— Чай с имбирем был бы лучше, но его чуть дольше готовить, а ромашки не нашел, так что принес лимонную воду.

Я чуть отхлебнул. Даже запах уже успокаивал.

— В сумке есть еще мятное масло, тоже могло бы помочь…

— Нет. Так нормально. Спасибо.

Потом Джосуэ замолчал, что на него совсем не похоже. Через пару минут я спустил воду в туалете и вышел из кабинки. Из нас двоих я взрослый и должен взять себя в руки. Я был его рыцарем, поэтому обязан быть сильным, и эта ответственность отрезвляла.

Джосуэ разглядывал мое лицо, закусив нижнюю губу.

— Почему ты плачешь?

Я глубоко вздохнул, сделал глоток воды и повернулся к умывальнику. Поставив стакан к соседней раковине, я включил воду и плеснул себе на лицо, затем оперся о стойку и свесив голову между плеч, сделал несколько неглубоких вдохов.

Джосуэ провел рукой по моей спине, нежно и ласково поглаживая.

— Я в порядке, — заверил я, открыл глаза и повернулся, чтобы на него посмотреть. — Просто плохие новости, вот и все.

Он подошел чуть ближе, вторгаясь в личное пространство, коснулся рукой моего затылка, слегка массируя и разминая пальцами узелки боли в мышцах.

— Тебе бы принять душ, поесть, завалиться в постель и поспать пару деньков.

Я согласно кивнул.

— А больше всего этого тебе нужен я.

— Неужели?

— Точно, — многообещающе произнес он. — Я буду о тебе заботиться, спать с тобой и крепко обнимать всю ночь.

Какое милое предложение.

— Если бы мое сердце не было занято, я был бы только за.

Джосуэ убрал руку и сердечно улыбнулся.

— Я подожду, но если не увижу твоего парня в ближайшие пару месяцев, предложу снова.

— Я сам не знаю, как долго его не будет, — признался я, выключил воду, выпрямился и уставился на свое отражение в зеркале. — Боже, как паршиво я выгляжу.

— Выглядишь усталым, — поправил меня Джосуэ, передавая бумажные полотенца из стопки рядом с зеркалом. — И бледным, а круги под глазами и в самом деле темные.

Сделав еще несколько глотков воды, я понял, что желудок, как ни странно, успокаивался. Может, вода помогла, может, рвота, а может, простое умиротворяющее поведение Джосуэ, не суть, но я снова почувствовал себя человеком.

Повернувшись к Хессу, я ухватил его и крепко обнял.

— Когда напарник в отъезде, за мной некому присматривать, так что я благодарен тебе.

Джосуэ со всей силы прижался в ответ, и я понял, что он тоже напуган. Вся его жизнь была под вопросом. Я должен помнить об этом.