Николай Почивалин - Выстрел на окраине
Сосредоточив в своих руках все нити дознания, капитан Лебедь повел дело спокойно и методически последовательно, незаметно, исподволь, углубляя давно уже начатую работу. Сотрудники автоинспекции и райотделов милиции, проверяя в районах автохозяйства колхозов и предприятий, расспрашивали шоферов, не покупали ли они или не предлагали ли им купить частным образом каких-либо запасных деталей. Все шоферы, на которых можно было положиться, руководители сельских учреждений и предприятий, имевших автотранспорт, были предупреждены: при малейшем подозрении, не предпринимая никаких самостоятельных шагов, звонить в любое время дня и ночи!
Особо тщательная проверка была проведена в двух татарских селах. Подвергшийся нападению Истомин уверял, что грабитель по еле заметному акценту и чертам лица походил на татарина. Глубокая проверка ничего не дала: в расположенных на отшибе от железнодорожной и автомобильной дорог селах жизнь каждого протекала на глазах своих соседей. Народ здесь жил дружный, работящий; шоферами в обоих колхозах работали молодые ребята-комсомольцы.
К возвращению Бухалова дело внешне не подвинулось. Однако, как это всегда бывает рано или поздно, кропотливая, незаметная работа оказалась не напрасной.
За день до убийства участкового Александрова в милицию пришел шофер совхоза «Завет» Николай Филин. Выслушавший его дежурный по управлению майор Гольцев немедленно позвонил Бухалову.
— Вот я насчет чего, — рассказывал кареглазый парень в поношенном комбинезоне. — Приехал я вчера в город с нашим экспедитором. В «Сельхозснаб». Пока он там бегал, оформлял, я малость перекусить зашел. В чайную, за базаром сразу. Машину, известно, тут же поставил, под окном, чтоб видать было. Только я это сел, подходит незнакомый гражданин, спрашивает: «Не занято?» Нет, говорю, пожалуйста. Сел он, заказал стопку водки, еще чего-то. Не молодой уж, здоровый такой. — Филин усмехнулся. — Шея — ну, как у бугая!
— А говорит как? С акцентом? — поинтересовался Бухалов.
Припоминая, Филин на минуту задумался, покачал головой.
— Нет, чисто говорит. Ничего такого не заметно.
— Продолжайте, продолжайте.
— Ну вот... Я, стало быть, щи свои хлебаю, он эту стопку выпил, закусил. Потом спрашивает: «Твоя, что ли, машина?» Моя, говорю... «Козел, смеется, драный, а не машина!» — Филин смущенно кашлянул. — Тут я, правда, осерчал на него. Сам ты, говорю, козел! Знаешь, какие у нас в районе дороги? Гражданин-то этот ничего не ответил, закусывает. А как закусил, спрашивает: «Запасных частей не надо?» Как, говорю, не надо, видал ты, спрашиваю, шофера, которому что-нибудь не надо? «А тебе, говорит, что надо?» Да уж и не знаю чего, говорю, — все бы надо: от мотора до болта последнего; твоя, мол, правда, — потрепалась машина, сколько лет без капиталки... «Продать, говорит, могу». А что? «Да все, говорит, что твоя душа любезная пожелает, весь запас, только с завода привез...»
Перечисляя такое богатство, шофер оживился.
— Тут уж я, конечно, уцепился! Может, говорю, «единичка» есть? Вкладыш это, по-нашему. «С собой, говорит, нет, а вообще — все есть». Давай, говорю, может, сойдемся! Где тебя искать? Нынче же, как только приеду, пойду к завгару. Все нам надо. Давай, говорю, мужик! А он, вижу, не больно торопится, спокойненько так: «Узнай, говорит, узнай. Насчет цены, говорит, сойдемся, мне только чтоб наличными, сам понимаешь — не магазин, дружку с завода надо послать...» Спрашиваю: адрес свой дай, где тебя искать-то? «А ты, дескать, как договоришься, письмо мне напиши». А куда? «Да все сюда же, говорит, в город, на главную почту, до востребования Семенову...»
Честные глаза шофера смотрели с нескрываемой досадой.
— Ну вот. Приехал я в совхоз, побежал к завгару, думал, обрадуется, а он мне другое. Тут, говорит, Николай, плохим, похоже, пахнет: предупреждали меня об одном деле. — Филин развел руками. — Вот к вам сюда с утра и послал...
Бухалов попросил шофера подождать, а когда вернулся, сразу же отпустил его.
— Большое спасибо, товарищ Филин, — пожимая шоферу руку, говорил капитан. — Передайте нашу благодарность и завгару. К вам у меня две просьбы: о нашем разговоре помалкивайте и вторая — постарайтесь в ближайшее время в город сами не ездить. Пусть другие товарищи поездят. С начальством вашим мы договоримся. Всего доброго.
Под диктовку Бухалова капитан Лебедь, славившийся в уголовном розыске своим крупным, как у первоклассника, почерком написал неведомому Семенову письмо. Директор совхоза, говорилось в этом письме, согласился купить мотор и другие запасные части, и, пока есть деньги, пусть он, Семенов, известит, когда и где можно встретиться.
Капитан Лебедь заклеил конверт, указал обратный адрес совхоза и фамилию Филина, поднялся было, чтобы отнести письмо на почту.
— Нет, — засмеялся Бухалов. — Вот это и есть дешевка! Возьмите машину, отвезите письмо в совхоз. Штемпель должен быть того отделения, где живет Филин. А с начальником отделения договоритесь, чтобы он сразу же нас известил об ответе.
Ответ пришел через неделю — в самый разгар следствия по делу Зарембы. Отупевший от бессонных ночей Бухалов не сразу даже понял, о чем докладывает ему прибежавший в самое неурочное время капитан Лебедь; потом с остро вспыхнувшим любопытством прочитал ответ Семенова.
Коротенькое письмо было написано на страничке, вырванной из ученической тетради, крупным натужным почерком малограмотного человека. Впрочем, автор письма снова выказывал себя человеком неглупым и осторожным. Семенов просил написать, кто приедет, сколько будет с шофером человек, кто передаст деньги.
Очередной допрос пришлось прервать; вместе с капитаном Лебедем Бухалов отправился в майору Чугаеву, а от него — к полковнику. На коротеньком оперативном совещании было принято решение: за «покупкой» отправятся лейтенант Меженцев, умеющий водить машину, Бухалов — в роли бухгалтера и «грузчик» — капитан Лебедь. Уже впоследствии, накануне операции, группа была пополнена еще одним «грузчиком» — только что пониженным в звании младшим лейтенантом Пильщиковым.
В посланном Семенову ответе от имени все того же Филина сообщалось, что приедут бухгалтер, грузчик и шофер Горка Климов; сам Филин, указывалось далее, получил отпуск и собирается с женой к родне на Кубань. «Возился ты, друг, долго! — сочинял Лебедь, вошедший во вкус необычной переписки. — Ну, ничего, Горка парень толковый, и что нужно взять, знает не хуже меня. Следующее письмо теперь пиши ему, тоже по этому адресу. А вернусь с Кубани — за тобой магарыч!»
О получении второго письма начальник совхозного отделения связи известил только через полторы недели. К этому времени дело Зарембы было передано в прокуратуру, и отдохнувшего капитана Бухалова такая задержка начинала уже основательно тревожить.
Семенов, наконец, назначил день встречи — 10 сентября. Незнакомый ему Горка Климов должен подъехать к двум часам дня к центральной городской бане, остановиться, выйти из кабины и ждать. Семенов, одетый в ватник, сапоги и черную фуражку, подойдет к нему и спросит, сколько времени. В ответ шофер должен показать письмо Семенова.
Сегодня было 10 сентября, операция началась.
3
— Гора, а вообще-то вы машину водили? — спросил Бухалов.
Щеки Меженцева порозовели.
— Как же! Когда на курсах учился, ездил. А что, разве заметно что?
— Виляет уж очень.
— Отвык, Сергей Петрович, — признался Меженцев и тут же с присущей ему уверенностью успокоил: — Ничего, рука окрепнет, еще как пойдет!
Словно доказывая это, Гора лихо завернул за угол; слева, в конце квартала, показалось белое, увенчанное старомодной башенкой здание центральной городской бани. Позади, над плоскими крышами основного корпуса и пристроек, густо дымила огромная каменная труба, смоляной дым сносило к реке.
Бухалов вынул из карманчика галифе часы, далеко, как старый человек, отставил их.
— Ну что же, для людей из района мы очень аккуратны. Без четверти два — на пятнадцать минут раньше. Ого! Видите — Гольцев?
Почти у самой бани стояла коричневая «Победа» с раскрытым капотом. Молодой, похожий на мальчишку, шофер возился в моторе; рядом, наблюдая за его работой, стоял, заложив руки за спину, майор Гольцев. В белом кителе и брюках, в соломенной шляпе, полный и недовольный, он очень походил на раздосадованного начальника, теряющего терпение при виде медлительности своего шофера.
— Эй, друг! — укоризненно крикнул Меженцев. — Встал неладно.
Молодой паренек продолжал работать, не поднимая головы; рассерженный «начальник» хмуро бросил:
— Давай, давай, проезжай!
Обогнув «Победу», Меженцев остановил машину, вылез из кабины. Выпрыгнули из кузова и грузчики. Бухгалтер, скрестив на толстом портфеле руки, оставался сидеть на месте.
У бани никого не было. Из мужского отделения, зажав под мышкой растерзанный березовый веник, вышел распаренный старик и медленно побрел в гору.
