Марина Серова - Чище воды, острее ножа

— Да, я хотела с вами поговорить, — начала я. — А точнее сказать, не просто поговорить, а дать вам хороший совет.

— Вот как? — Кочнев удивленно приподнял брови. — Не ожидал. И какой же?

— Пойдите в милицию и добровольно во всем признайтесь. — Я специально хотела раздразнить собеседника, и мне это удалось.

— Что?! В чем признаться? Что за чушь вы говорите! Знаете, я, пожалуй, и в самом деле пойду в милицию и потребую, чтобы там с вами разобрались. В конце концов, выдавать себя за работника прокуратуры, не являясь им, — уголовно наказуемое действие.

— Вы плохо знаете законы, — спокойно ответила я. — Если я не использовала поддельных документов и не совершила с помощью такого обмана никаких противоправных действий, то уголовным преступлением мои поступки не являются. А вот ваши действия под данное определение попадают.

— Какие еще действия? — Кочнев почти сорвался на крик.

— Сегодняшнее убийство Олега Зотова, произошедшее три часа назад на улице Слонова. И недавнее убийство Александра Лисовского.

— Что за бред… — начал было Кочнев, но я прервала его:

— Святослав Игоревич, дослушайте меня. Я знаю о том, что Лисовский шантажировал вашу дочь, и о том, что вы дали Жанне денег для того, чтобы она заплатила Олегу Зотову, который и убил Лисовского. Я знаю, что сегодня Жанна рассказала вам о нашем с ней разговоре, и вы решили устранить Зотова, чтобы он не проболтался о вашей роли в этой истории и роли вашей дочери. Разговор Олега с Жанной и ваш с ней разговор записывались, и у меня есть эти записи. А непосредственного исполнителя убийства отыскать будет несложно, поверьте мне. Так что я еще раз повторяю вам свой совет: идите в милицию с повинной. То, что Лисовский вас шантажировал, и ваша добровольная явка будут очень сильными смягчающими обстоятельствами. А если вы этого не сделаете, то завтра в милицию пойду я и передам все имеющиеся у меня материалы.

Я совершенно сознательно старалась создать у Кочнева вполне определенное мнение о себе. Из моего монолога любой неглупый человек сделал бы очевидный вывод — сыщик накопал много, но еще недостаточно, чтобы доказать вину на суде. И пытается взять на пушку, заставить идти с повинной — самый что ни есть классический прием. Кочнев наверняка знает, что полученные без санкции прокурора записи разговоров решающим доказательством на суде служить не могут. Но в то же время он понимает, что если они попадут в руки милиции, то там раскрутят дело до конца так или иначе. А вот если не попадут…

Я заметила мимолетную жесткую улыбку, мелькнувшую на лице Кочнева, и поняла, что он сейчас подумал о том, что частный детектив отличается от официального следователя еще и тем, что если его устранить, то все его материалы пропадут. Особенно если об этом специально позаботиться. Теперь он наверняка решит, что меня нужно убрать до завтрашнего утра. А вслух продолжит отпираться.

— Нет, вы положительно с ума сошли, — сказал Кочнев, подтвердив мои предположения. — Какие разговоры? Какие убийства? Я знаю, что недавно одного из друзей Жанны убили, но Олег Зотов сейчас жив, я его совсем недавно видел. Я не понимаю, чего вы от меня хотите, на что провоцируете?

— Святослав Игоревич, у меня есть и другие доказательства того, о чем я вам сейчас сказала, — заявила я, приняв загадочный вид. — Имел место шантаж, который и стал мотивом преступления. Я нашла фотографии, которые делал Лисовский. Кстати, на конверте, в котором они лежали, написан ваш адрес.

— Что еще за фотографии?

— Такого типа, — сказала я, вынимая из сумки один из снимков и протягивая его Кочневу.

Он неохотно взял фотографию и посмотрел на нее.

— Ну и что? Я прекрасно об этом знаю, шантажировать Жанну этим не удалось бы.

Но я заметила, как передернулось его лицо, когда он увидел снимок. «Точно, — подумала я, — может быть, начал-то Лисовский с Жанны, но, когда у нее не хватило денег, чтобы откупиться, Саша принялся за папашу. А если Кочнев-старший собрался свою кандидатуру на выборах в Думу выдвигать, то такие забавы единственной дочки для него смерти подобны — конкуренты затопчут».

— Зато удалось бы шантажировать вас. Я угадала?

У Кочнева снова дернулось лицо, но на вопрос он не ответил. Я поняла, что пора заканчивать наш увлекательный разговор, пережимать в таких ситуациях опасно: я пришла сюда без подстраховки, и если у него здесь не два-три охранника, а больше, то я ведь могу и не отбиться. Хотя нет, не совсем же Кочнев идиот, убивать меня в собственном доме да еще зная, что я буду сопротивляться. Такое не скроешь, всех следов не заметешь.

— Нет, не угадали! — заговорил наконец отец Жанны. — Что за глупости! А вот ваши действия, дорогой частный сыщик, действительно напоминают шантаж. Но имейте в виду, ничего вы от меня не получите. Убирайтесь отсюда немедленно!

— Ладно, Святослав Игоревич, — сказала я, вставая с кресла. — К моему совету вы, похоже, прислушаться не хотите, так что до свидания. Собственно, моя работа закончена, припирать вас к стенке и доказывать вину на суде будет уже официальное следствие, мне за это денег не платят.

Кочнев тоже поднялся с кресла. Было заметно, что он в недоумении. Он не мог понять, зачем же я все-таки приходила. Вот и чудно, с минуты на минуту он должен прийти к выводу, что я просто хотела взять его на пушку, но мне это не удалось. А потом… А потом он решит, что меня надо убирать, пока я не успела поделиться информацией с милицией. Чего я, собственно, добиваюсь.

Провожать меня до ворот Кочнев не стал, а вызвал одного из охранников и велел ему «проследить, чтобы эта женщина немедленно покинула дом». Охранник так и сделал. На улице уже смеркалось, было прохладно, и я поспешила юркнуть в свою уютную «девяточку». Оказавшись в тепле, я тут же вытащила телефон и набрала номер Данилова.

— Да? — послышался в трубке усталый Венькин голос.

— Веня, ты уже освободился? — спросила я.

— Только что. Пять минут назад запер кабинет, собираюсь домой ехать. А что? Помощь нужна?

— Скорее даже не помощь, а подстраховка. Видишь ли, в ближайшее время меня будут убивать. Убийцу я собираюсь брать, и мне нужно, чтобы кто-нибудь меня подстраховал. В общем, можешь сейчас подъехать к моему дому?

— Да, — тут же отозвался Данилов. — Но, Таня, я уже всех своих ребят распустил…

— Ничего, тебя одного хватит, — успокоила его я. — Мне и ты-то нужен скорее в качестве свидетеля, чем защитника, так что имей в виду, пока все не кончится, сиди тихо и не светись.

— Ну, как скажешь. Я выезжаю.

Я отключила телефон, повернула ключ в замке зажигания и медленно стронулась с места. По пути домой я несколько раз «проверялась», стараясь обнаружить «хвост». Но «хвоста» вроде бы не было, хотя я была почти уверена, что он должен быть.

Я задумалась над тем, что бы это могло значить. Может быть, слежка настолько профессиональна, что я ее не замечаю? Нет, сомнительно, все-таки я тоже не «чайник» в разыскном деле. Или Кочнев решил отложить мое устранение до завтрашнего утра? Тоже маловероятно, поскольку для него это дополнительный риск, ведь я могу успеть поделиться с кем-нибудь результатами своего расследования. Да и осуществлять ликвидацию лучше вечером — меньше вероятности, что кто-то увидит. Или мой убийца несется сейчас к моему дому на полной скорости, рассчитывая опередить и устроить засаду? Но тогда ему нужно как минимум знать, где я живу. Ведь я именно поэтому и думала, что за мной увяжется «хвост» — чтобы подловить меня на подходе к дому, когда я выйду из машины, это самый удобный момент… Ах да, если Кочнев выяснил, что я не работаю в прокуратуре, то вполне мог выяснить и мой адрес, зная имя: знакомые в милиции есть не только у меня.

Выходит, нужно опасаться засады возле дома и быть поосторожнее. Убийца наверняка будет тот же, который стрелял в Олега, и действовать, скорее всего, он будет по той же схеме: дождется в машине, пока я подойду к входу в подъезд, и будет стрелять в спину. Но я-то не Олег! Кто предупрежден, тот вооружен. Я достала из сумочки свой верный «макаров», вынула из него обойму, вставила вместо нее другую и сунула пистолет за пояс так, чтобы в случае необходимости его можно было мгновенно выхватить. Вот, теперь я полностью готова.

Подъезжая к своему дому, я была предельна осторожна. Мало ли, вдруг убийца решит сменить сценарий и, вместо того чтобы стрелять, решит переехать мою «девяточку» каким-нибудь грузовиком. Обидно будет, если блистательная карьера частного детектива Татьяны Ивановой завершится таким банальным образом. Осторожность лишней не бывает.

Однако никакой «КамАЗ» раздавить меня не попытался. Я въехала во двор и поставила «девяточку» в гараж. Это тоже было опасно, но я была почти уверена, что, даже зная мой адрес, выяснить, какой именно из трех десятков стоящих во дворе гаражей принадлежит мне, убийца бы не успел. Наверняка он будет поджидать меня именно у подъезда.