Джон Гришем (Гришэм) - Округ Форд. Рассказы

Подтверждения со стороны его присяжных не последовало.

— Да, кстати, адвокат Уэйд. А вам было известно, что доктор Трейн на тот момент являлся владельцем сразу четырех «мерседесов»? По одному на каждого члена семьи. Один — его, другой — жены и еще парочка для детей-подростков. Ты это знал или нет?

— Нет.

— Ах нет? Тогда какой же, к чертям собачьим, из тебя адвокат? Нам это известно. Мой адвокат хорошо поработал — узнал все о мистере Трейне. Вот только не мог поделиться этой информацией в суде. Это против правил. Четыре «мерседеса»! Ну конечно, богатый врач может себе такое позволить, почему нет?

Крэнвел подошел к черному шкафчику, выдвинул верхний ящик, достал кипу бумаг толщиной дюйма три, втиснутых в голубую пластиковую папку. Стэнли сразу же узнал эту папку — весь пол в его кабинете был устлан такими вот голубыми папками с копиями стенограмм судебных процессов. Когда-то Крэнвел заплатил репортеру, присутствовавшему на заседании, несколько сотен долларов, и вот теперь у него хранилась копия стенограммы судебного заседания, на котором доктора Трейна обвиняли в преступной небрежности при лечении больного.

— Помнишь присяжного номер шесть, адвокат Уэйд?

— Нет.

Крэнвел перелистал страницы — некоторые были пронумерованы, а ряд строк выделен желтым и зеленым маркерами.

— Тут описан отбор присяжных, адвокат Уэйд. Перед процессом мой адвокат спрашивал членов жюри, работал ли кто-нибудь из них на страховую компанию. Одна дамочка ответила утвердительно, и ее тут же исключили. А вот один джентльмен, некий мистер Руперт, промолчал и прошел в присяжные. На самом деле на тот момент он не работал на страховую компанию, поскольку недавно уволился из нее, пропахав там тридцать лет кряду. Позже, уже после суда и подачи апелляции, мы узнали, что этот мистер Руперт отчаянно защищал доктора Трейна во время обсуждения в комнате присяжных. Много чего наговорил. Бурно возмущался, стоило кому-то из присяжных упомянуть о компенсации Майклу. Теперь вспомнил, а, адвокат Уэйд?

— Нет.

— Ты уверен? — Тут Крэнвел отложил бумаги и шагнул к Стэнли. — Ты в этом уверен, адвокат Уэйд?

— Уверен.

— Да неужели? Мистер Руперт на протяжении многих лет защищал интересы компании «Сазерн мьючуэл», активно действовавшей на севере штата Миссисипи. А твоя фирма представляла интересы ряда страховых компаний, в том числе и «Сазерн дельта мьючуэл». И ты говоришь нам, что не знаешь никакого мистера Руперта? — Он приблизился еще на шаг. Стэнли грозила новая пощечина.

— Нет, не знаю.

Ладонь с растопыренными пальцами взлетела вверх.

— Ложь номер пять, — сказал Крэнвел. — Или шесть? Я уже со счета сбился.

Стэнли испуганно съежился, но удара не последовало. Крэнвел вернулся к шкафчику и вытащил из верхнего ящика еще четыре папки.

— Вот, почти две тысячи страниц лжи, адвокат Уэйд! — воскликнул он, выкладывая папки стопкой.

Стэнли с облегчением выдохнул — пронесло. Он уставился на дешевый линолеум под ногами. Надо же — попался в ловушку, в которую не раз попадали многие образованные и обеспеченные его сограждане, убежденные в том, что все остальное население — это глупые и невежественные люди. Крэнвел оказался умнее многих адвокатов в городе и уж определенно — более подготовленным.

Вооруженный знаниями, Крэнвел был способен на многое.

— Ну и, разумеется, адвокат Уэйд, мы еще не начали разгребать горы лжи, которые нагородил доктор Трейн. Наверное, сейчас вы скажете, что это его проблемы, а не ваши, верно?

— Он приносил присягу. Я — нет, — торопливо выпалил Стэнли.

Крэнвел усмехнулся:

— Что ж, для начала неплохо. Он твой клиент. Это ведь ты подвел его под присягу?

— Да.

— И прежде чем он начал приносить эту самую присягу, ты наверняка помогал ему подготовиться к встрече с присяжными, так?

— Это обязанность каждого адвоката.

— Спасибо за уточнение. Итак, адвокаты обязаны подготовить клиента ко лжи. — Это не был вопрос, а потому Стэнли возражать не стал. Крэнвел перелистал еще несколько страниц. — Вот вам прекрасный образчик вранья доктора Трейна; по крайней мере по мнению нашего медицинского эксперта. А он, надо сказать, порядочный человек, до сих пор занимается своим делом, лицензий не терял. Не алкоголик, не наркоман. И не убегал из штата. Помнишь его, Уэйд?

— Да.

— Доктор Паркин, прекрасный человек. А ты напал на него как дикий зверь, терзал на глазах присяжных, а когда сел, так с довольным видом улыбался. Жалкий ублюдок! Помнишь, как это было, Бекки?

— Конечно, помню, — ответила миссис Крэнвел.

— Вот что доктор Паркин говорил о вашем замечательном Трейне. Тот якобы не смог поставить правильный диагноз, не понял, что у Бекки начались схватки, когда ее привезли в больницу, и отправил домой. Он не должен был отправлять ее домой, где она пролежала часа три, прежде чем ее снова доставили в больницу. А сам Трейн спокойненько уехал домой и лег спать. Отказал он ей в помощи по той причине, что неправильно определил положение плода на мониторе, когда Бекки первый раз привезли в больницу. Ну и когда доктора снова вызвали туда, он вводил ей питоцин на протяжении нескольких часов, а все из-за того, что неправильно определил положение плода. В то время как на мониторе было отчетливо видно, что Майкл в опасности. Он приказал вводить питоцин, а это средство приводит к избыточной активности мышц матки и слишком сильному их сокращению. Затем он пытался извлечь плод, применяя вакуум, и сделал это неправильно, потом, наконец, решил прибегнуть к кесареву сечению — через три часа после того, как следовало сделать это. В итоге — асфиксия и гипоксия плода. И этой самой асфиксии и гипоксии можно было бы избежать, если бы он вовремя и правильно сделал кесарево сечение. Что-нибудь об этом помнишь, адвокат Уэйд?

— Да, помню.

— Тогда, наверное, ты помнишь, как говорил присяжным — ведь ты у нас адвокат опытный, можно сказать, блестящий, аккуратен с фактами… Так вот, ты говорил присяжным, что все это неправда, что доктор Трейн — выдающийся профессионал, знаток своего дела, что он не допустил ни единой ошибки, ну и так далее, ля-ля-ля?

— Это что, вопрос, мистер Крэнвел?

— Нет. А как насчет этого? В заключительном слове ты говорил присяжным, что доктор Трейн лучший из врачей, которых ты только знал, что он настоящая звезда, наша гордость, истинный лидер, человек, которому можно доверить самое дорогое — здоровье своей семьи. Что он величайший диагност всех времен и народов и жители округа Форд просто обязаны защитить его от несправедливых нападок. Было это или нет, адвокат Уэйд?

— Восемь лет прошло. Честное слово, не помню.

— Тогда заглянем на страницу 1574, том пятый. — Крэнвел вытащил из папки бумаги, перелистал страницы. — Хочешь прочесть свое блистательное выступление, адвокат Уэйд? Вот, тут все, слово в слово. Сколько раз я их перечитывал! Ложь говорит сама за себя. Читай! — И он сунул листки к носу Стэнли, но тот лишь покачал головой и отвернулся.

Возможно, от шума, громких возгласов, царившего в комнате напряжения или же в результате неких внутренних и недоступных пока нашему пониманию причин, но Майкл вдруг ожил. Сильнейшая судорога скрутила изуродованное тельце от головы до пят, и через секунду он бешено забился на кровати. Бекки, не говоря ни слова, подскочила к нему, не растерялась, наученная горьким опытом. Джим на какое-то время забыл об адвокате Уэйде и тоже шагнул к кровати, которая скрипела и содрогалась, пружины, металлические и прочие детали ходили ходуном. Откуда-то из тени материализовался Дойл. И вот все трое Крэнвелов занялись Майклом и его приступом. Бекки бормотала слова утешения, нежно сжимала запястья сына. Джим сунул несчастному в рот пластину из мягкой резины. Дойл вытирал голову брату мокрым полотенцем и тихо бормотал:

— Ладно, братишка, все хорошо.

Стэнли наблюдал за этой сценой сколько мог, потом опустил голову, закрыл лицо руками и принялся изучать свои ноги. Четверо мужчин слева от него точно окаменели, стояли как стражники, и Стэнли решил, что им не раз доводилось бывать свидетелями подобных приступов. В комнате становилось все жарче, шея у него снова вспотела. Уже не в первый раз за это время он подумал о жене. Он опаздывал уже больше чем на час. Интересно, чем она занимается? Наверное, дремлет на диване, где провела последние четыре дня, пытаясь победить грипп сном, соками и пригоршнями разных таблеток. Да, есть шанс, что она вырубилась и не заметила, что он опаздывает к ужину, если это вообще можно назвать опозданием.

Если же она не спит, то может вполне позвонить ему на мобильный, но он оставил чертов телефон в портфеле, а портфель — в машине. Стэнли предпочитал обходиться без мобильника, уходя из офиса. Там он часами только и делал, что говорил по телефону, а потому не любил, когда его беспокоили в свободное время. Нет, существовал, конечно, шанс, пусть и небольшой, что жена забеспокоится. Два раза в месяц Стэнли позволял себе выпить в клубе в мужской компании, мог засидеться там допоздна, но это мало волновало супругу. С тех пор как их дети уехали в колледж, Стэнли с женой перестали придерживаться строгого расписания. И опоздание на час (но только не появление раньше времени) считалось нормальным явлением.