Доминик Сильвен - Тайна улицы Дезир
Он победит, потому что он самый быстрый и самый ловкий. Природа создала его мелким. А значит, легким. Физическая сила ничто по сравнению с решимостью и особенно по сравнению с тщательно разработанной стратегией. Хороши все средства: фальшивые ловушки, Троянские кони, — в общем, любые уловки. Если не можешь убить врага своими руками, используй чужие.
Да, его догадки подтвердились: Фарид Юнис и его подручные отправились на новое дело, и здесь оставалось только одно — продолжать преследовать его, а потом в нужный момент набрать нужный номер и ждать.
Первый раз в жизни Питер Пэн решил предупредить полицию. Совершенно очевидно, что Фарид Юнис не даст себя арестовать людям из Отдела по борьбе с бандитизмом. Фарид Юнис предпочтет Смерть. Ту, что поджидала его за углом три долгих года. Красивая девушка с длинными белокурыми волосами, голубыми глазами и холодной бледной кожей.
32
Серый «опель» был именно там, где сказал Менахем. Напротив пиццерии. Ной припарковался на противоположной стороне, заглушил мотор, вышел из джипа, сел в «опель» и выжал сцепление. Жан-Люк сел за руль джипа, и Фарид занял место рядом с ним. Фарид достал два автомата Калашникова. Они подождали, пока Ной тронется с авеню Франклин-Рузвельт. Обменный пункт располагался метрах в ста выше по улице, рядом с роскошным магазином мужской одежды. Справа открывался вид на круглую площадь Елисейских Полей, которая была совершенно пуста.
Жан-Люк бросил взгляд в зеркало заднего вида. Фасад церкви Сен-Филипп-дю-Руль был ярко освещен, на нем висел все тот же плакат. «Иисус здесь, чтобы выслушать тебя. Жаль, что тебе нечего ему сказать», — внезапно подумал он, воскрешая в своей памяти картины мессы. Качающееся кадило, гимны, которые они распевали во всю мощь своих легких. Он отогнал видения, повернулся к Фариду и улыбнулся ему. Его черные глаза заряжали Жан-Люка электричеством.
Еще один взгляд в зеркало заднего вида. Позади них он заметил машину, остановившуюся на красный свет. И мотоцикл, припаркованный на тротуаре. Жан-Люк подождал, пока загорится зеленый свет. Трое юнцов в колымаге с номером девяносто три. Они направились к круглой площади. Чуть подальше, около обменного пункта, их ждал Ной. Габаритные огни его машины были двумя красными точками в ночи.
— Жан-Люк, мы едем, или как?
— Там, в телефонной будке, мотоциклист.
Они подождали еще немного. Мотоциклист вышел, оседлал свой агрегат, тронулся с места и исчез в направлении круглой площади.
— Чао, мотоциклист, — сказал Фарид. — Поехали.
Нетерпение в его голосе поразило Жан-Люка. Но у Фарида была такая манера, в этой манере он общался с Ноем, манера, которая так привлекала Жан-Люка. Фарид натянул маску на лицо Жан-Люка, а потом на себя. Он добавил:
— Вперед, брат!
Жан-Люк выжал сцепление, и машина помчалась по улице. До обменного пункта оставалось пятьдесят метров, двадцать метров…
Впереди показалась машина. Она летела на полной скорости. С включенными фарами. Это означало только одно.
— ПОЛИЦИЯ!
Фарид взял автомат и протянул второй Жан-Люку. Они выстрелили. Грохот и усыпанный стеклом тротуар. Жан-Люк дал задний ход и прибавил газу. Фарид убрал остатки ветрового стекла и стрелял, стрелял, стрелял. Окрик в мегафон. Шум, запах горелой резины. Жан-Люк решил возвращаться к церкви. Проклятый плакат был похож на саван. Ему привиделась плащаница. Ткань, сохранившая на себе лик Христа. Он представил собственное лицо и лицо Фарида, запечатленные на саване, к которому они приближались на полной скорости. Надо было уходить по улице Боэти, подальше от плащаницы и брать курс к морю. Другая машина мчалась на всех парах.
— ПОЛИЦИЯ СЗАДИ! — заорал Жан-Люк.
Фарид выстрелил. Заднее стекло разлетелось на куски. Под градом пуль Жан-Люк развернулся и прибавил скорость. Стон Фарида. Жан-Люк увидел, как его тело сползает на дверцу. Джип влетел в витрину булочной, которая дождем осколков осыпалась на мостовую.
Везде стекла и кровь. «Не моя», — подумал Жан-Люк. Он протянул руку к неподвижному Фариду, коснулся его плеча, дотронулся до черной маски. И тут же рванул его к себе, отчаянно выкрикивая его имя. И ему показалось, что он растворился в лице Фарида Юниса.
Мой брат мертв. Мой ангел. Нас продали.
Страх покинул Жан-Люка. Полицейский что-то кричал в мегафон. Бешено вращались «мигалки». Жан-Люк схватил автомат Калашникова, выбрался из джипа и стал отступать к булочной, разряжая по пути обойму. Вокруг него свистели пули. Он открыл дверь, ударил булочника кулаком в лицо и выскочил в коридор многоэтажки. Лестничная клетка, окно. Он разбил его прикладом автомата и выскочил во двор. Внутренний садик с хилыми пальмами. Полицейские сирены отчаянно завывали. Многоэтажка. Прозрачная многоэтажка из стекла. Одни конторы над другими. Жан-Люк влез в окно первого этажа. И тут же, словно соревнуясь с полицейскими сиренами, завыла сигнализация.
Десятки экранов, компьютеры, горы бумаг. Отдел кадров. Возможно, банк. Жан-Люк бегом пересек офис, открыл одно из окон и спрыгнул. Он побежал по улице Фобур-Сент-Оноре. Скоро полицейские оцепят квартал. Тело, распростертое на тротуаре. Бродяга, спящий у вентиляционного люка. Жан-Люк пнул груду тряпья и стал бить, бить по ней прикладом. Потом вытянулся рядом с мертвецом и затаился. Пусть квартал очистится от полицейских, пусть толпа хлынет в метро, чтобы он смешался с ней и осуществил свой план мести. Ибо он знал, кто убил его ангела.
Лежа под вонючими тряпками, Жан-Люк закрыл глаза и сосредоточился. Чтобы увидеть, кто он на самом деле. Существо, дремавшее в нем многие годы, проснулось и было готово развернуться во всю мощь. Он сосредоточился изо всех сил, закрыв глаза, закрыв сердце, забыв о лежавшем рядом с ним трупе, отказывая тому в возможности быть личностью. И вскоре он увидел себя.
Прекрасного оборотня с желтыми глазами.
33
Хадиджа сидела на кухонной табуретке и плакала. Склонившаяся над ней Хлоя гладила ее по волосам. Лола Жост курила, прислонившись к раковине, а Ингрид Дизель с состраданием смотрела на Хадиджу Юнис. Она вспомнила гибель одного здоровенного парня на улице Чикаго. Этот парень был братом Шарон Дауэрти. А Шарон Дауэрти была лучшей подругой Ингрид со школьных лет. Ей никогда не забыть реки слез, пролитые Шарон. Может быть, эта смерть и пробудила в ней желание утешать других. Но ее не тянуло ни к медицине, ни к психоанализу. Она решила, что станет массажисткой. Что будет ласкать людей, заставляя их забыть свои печали, заботы, стрессы. Она объездила весь мир, собирая старинные рецепты утешения. А сейчас она, каланча с нелепо опущенными руками, стояла здесь, на кухне, перед девушкой, оплакивавшей своего брата. Своего брата, который вовсе не был ангелом. И все же брат есть брат, особенно близнец. По крайней мере так думала Ингрид, а она была удивительной девушкой.
А вот малютка Хлоя не плакала. На самом деле, после того как прошел первый шок от сообщенной Лолой новости, на лице Хлои появилось выражение облегчения. Фарид Юнис был убит сотрудниками Отдела по борьбе с организованной преступностью восьмого округа при попытке совершения налета на обменный пункт. Арестовали его соучастника, Ноя Закри. Оставался Жан-Люк Кашар. Человек, который находился за рулем джипа вместе с Фаридом. Он сбежал.
Дверь им открыла Хадиджа. Пока Лола рассказывала о случившемся, до них доносились звуки виолончели. Ингрид подумала, что Хлоя играет хорошо. Эта скромная, безликая труженица была прекрасной музыкантшей. Вдруг мелодия оборвалась, и Хлоя появилась на пороге кухни с инструментом и смычком в руках. Она выслушала, как Лола повторяет свой рассказ, без каких-либо эмоций. По-видимому, после убийства Ванессы ее уже ничто не могло потрясти. Кроме смерти Хадиджи, конечно. Ибо Ингрид заметила, что между двумя девушками установилась редкая солидарность. Здесь Лола была с ней согласна. Она, которая даже о согласии говорила со всей двусмысленностью, которую подразумевало это слово. Ох уж эти тонкости французского языка!
Ингрид начинала узнавать свою Лолу. Бывший комиссар сейчас соберется с силами и воспользуется минутной слабостью Хадиджи Юнис, чтобы продвинуться в расследовании и вырвать ключ к секретам девушек. Onse а сор, а сор forever.[55] Но у них было мало времени. Груссе не заставит себя ждать. Он допросит Хадиджу Юнис и ее соседку в связи с гибелью брата-налетчика. Эта весть откроет маленькому комиссару новые горизонты, заставит его понять, что в деле есть фигуранты и помимо Максима Дюшана. А пока Лола не собиралась выпускать из рук добычу. В Сен-Дени они двигались семимильными шагами. Нет сомнения, что вся загвоздка в Пассаж-дю-Дезир.
— Мы с Ингрид нашли кучу денег, спрятанных в квартире Максима в чехол от одеяла. Говори, Хадиджа. Час пробил, деточка.
Увы, ее прервал звонок в дверь.
— Ах, черт! Это, конечно, Груссе, — с досадой сказала Лола. — Я тебе гарантирую, Хадиджа, что с ним будет не до шуток. Почему бы тебе не постараться? И не рассказать о своей роли в этом деле.
