Алексей Макеев - Киллер из Лиги справедливости
Константин Александрович взял ручку, задумчиво покрутил ее, а затем все-таки приступил к письменному изложению. Сыщики вновь переглянулись между собой. Шостиков писал быстро, нервно, и за пару минут лист перед ним заполнился больше чем наполовину. Гуров не стал смотреть ему под руку и демонстративно отошел от стола. Десять банковских упаковок по-прежнему лежали на левом краю. Шостиков прервался и медленно опустил ручку.
– В чем дело? – нахмурился Крячко. – Потеря вдохновения?
– Можно и так сказать. Хотите выпить?
– Мы на работе.
– Как знаете, – равнодушно бросил сотрудник «Роскомспорта». – А я, пожалуй, выпью. Если вы не против, конечно…
– Да на здоровье, – коротко взмахнул рукой Крячко. – На зоне с этим могут возникнуть проблемы, так что заработать преждевременный цирроз не успеешь.
Шостиков поднялся из-за стола и прошел к встроенному бару. Станислав, наблюдая за ним, невольно отметил богатый выбор алкогольной продукции. Константин Александрович предпочел виски. Плеснул себе немного в стакан и залпом выпил. На мгновение замер, словно прикидывая, есть ли смысл в повторной порции, а затем с размаху швырнул бутылку в Гурова. Полковник успел пригнуться. Бутылка со звоном врезалась в стену за его спиной и разлетелась на мелкие осколки. Шостиков метнулся к выходу, но Крячко с самого начала был готов к такому повороту событий. Рванув тараном наперерез, Станислав провел такой силовой прием, которому мог бы позавидовать самый активный тафгай. Грамотно сработав в корпус, полковник буквально размазал противника по стене. Шостиков хрюкнул и плавно осел на пол. Замотал головой, пытаясь вновь обрести чувство реальности. Крячко склонился над ним, подхватил за шиворот и рывком поставил на ноги.
– Порядок, спортсмен? – почти с искренним участием поинтересовался он. – Цел? Вдохновение вернулось или повторим встряску?
Он проводил Шостикова до рабочего места и толкнул в кресло. Константин Александрович тяжело дышал. Станислав погрозил ему пальцем, как нашкодившему второкласснику:
– Еще раз выкинешь чего-нибудь в том же роде, сломаю руку. Левую. Чтобы писать еще мог. Усек?
– Вы – полные идиоты! – выпалил Шостиков. – Зачем вам все это? Вам больше всех надо, да? К чему отказываться от хороших денег? Я могу удвоить сумму, если надо… Могу утроить… А так… Вы совершаете ужасную ошибку! Самую ужасную в своей жизни. Особенно вы, Станислав.
– Почему я? – удивился Крячко. – Я беднее всех выгляжу?
– Я слышал, вы собираетесь жениться…
– Это не ваше дело.
– Вы правы, – согласился Шостиков. – Не мое. Ваше. Потому и говорю. Берите деньги, выбросьте из головы всю эту историю и уходите. Так будет лучше… Для вас… Поверьте мне на слово, полковник.
Крячко задумчиво поскреб пальцами массивный подбородок.
– Я чего-то не понимаю. Он бредит, что ли? Я перестарался? Там, возле стены?
Гуров проигнорировал вопрос напарника. Прошел к столу и, взяв исписанный лист бумаги, быстро пробежался взглядом сверху вниз.
– Я не вижу в списке фамилии Александровой, – мрачно произнес он.
– Вы знаете про Александрову? – удивленно посмотрел на него Шостиков.
– Знаем, – ответил Гуров и положил листок на прежнее место.
– Что за Александрова? – вклинился Крячко.
– Это фамилия снайпера, – не поворачивая головы, пояснил Лев. – Бывшая биатлонистка Екатерина Александрова…
– Нам известно имя снайпера?
– А полковник Крячко, оказывается, не в курсе. – Шостиков расплылся в улыбке и вальяжно откинулся на спинку кресла. Похоже, что завязавшийся диалог между двумя сыщиками откровенно забавлял его. Он даже успел благополучно забыть о только что проведенном против него силовом приеме. – Становится совсем интересно… Разлад в команде?
– Нет никакого разлада, – нахмурился Гуров. – Ты был занят личными вопросами, Стас, а я тем временем наведался в «Нерпу» и пообщался с Калининой и Кеплер. Александрова попала под подозрение… Я не был уверен на сто процентов, а теперь вижу, что не ошибся…
– Так, может быть, стоит провести опознание? – все с той же широкой улыбкой любезно предложил Шостиков. – Ведь полковник Крячко был в ресторане в тот день, когда убили Зеленскую, и наверняка видел Александрову. Хотите, я найду ее фото в Интернете?
– У меня есть фото, – ответил Гуров. – И в опознании нет уже никакого смысла. Нам нужен адрес, Константин Александрович. Место, где ее можно найти.
– А я бы все-таки хотел, чтобы полковник Крячко взглянул на фото, – не унимался Шостиков. – Уверен, он будет приятно удивлен. Или, напротив, неприятно…
– Какого черта? – Станислав был сбит с толку.
– Стас, он просто уводит нас от темы…
– Дай мне фото, Лева!
– Стас…
– Дай мне фото!
– Ладно, – сдался Гуров, и его рука скользнула во внутренний карман пальто. – Только какой смысл терять время и поддаваться на его провокации?
Он достал фотографию и протянул ее напарнику. Шостиков резко подался вперед, его взгляд вонзился в переносицу Станислава.
– Пока вы не открыли шкатулку, полковник, в последний раз спрашиваю: «Приз или деньги»?
Крячко не обратил внимания на его хохму. Бросил короткий взгляд на снимок бывшей биатлонистки и… почувствовал, как земля зашаталась у него под ногами. Кровь почти полностью отхлынула от лица. Гуров не заметил произошедшей с напарником перемены, он продолжал нависать над Шостиковым.
– Упс! – Константин Александрович победоносно закинул в рот очередную пластинку жевательной резинки. – Какая досада! Не правда ли, полковник? Кажется, брать деньги уже поздновато. А ведь я предупреждал… Так мне писать адрес, по которому вы сможете найти снайпера?
Крячко нервно дернул узел галстука и закрыл глаза. Снова открыл их и еще раз взглянул на фото. Видение не исчезло… Екатерина Александрова… Катя… ЕГО Катя!..
– Не надо, – с трудом выдавил он из себя. – Я знаю, где ее искать.
Гуров обернулся:
– Стас, ты уверен, что с тобой все в порядке?
– Да. Все в порядке.
Они уже двадцать минут сидели в машине на парковочной стоянке перед домом Крячко. Приспустив боковое стекло, Станислав курил третью или четвертую по счету сигарету. Сорванный галстук валялся у него под ногами. Фотографию Екатерины Александровой он так и не вернул напарнику. Впрочем, Гуров особо и не настаивал. Он прекрасно понимал, в каком состоянии сейчас пребывает Крячко. И, возможно, впервые за долгое время их дружбы и тесного сотрудничества не мог подобрать нужных слов.
Оба сыщика еще минут пять хранили молчание. Станислав выбросил окурок в окно и тут же прикурил новую сигарету. Коротко бросил взгляд на подъезд дома. Он словно рассчитывал, что Катя сама выйдет на улицу и ему не придется подниматься в квартиру. Разговор, который ему предстоял, проще было вести на нейтральной территории.
– Хочешь, я проведу арест? – предложил Гуров.
Крячко покачал головой и машинально проверил наличие оружия в наплечной кобуре.
– Я сам.
Он наконец решился. Выбрался из салона и мягко прикрыл за собой дверцу. Крупные хлопья снега плавно опускались на землю. Зажав сигарету зубами и сунув руки в карманы, Крячко двинулся к дому. Гуров остался ждать в машине.
Поднявшись на свой этаж, Станислав отпер дверь квартиры ключом и вошел в прихожую.
Катя ждала его в гостиной, сидя в кресле перед включенным телевизором. На ней были обтягивающие джинсы и синий свитер с высоким, под горло, воротником. После их утреннего свидания девушка успела переодеться. Она повернула голову на звук шагов:
– Привет!
По губам скользнула улыбка, но тут же исчезла, натолкнувшись на мрачное непроницаемое выражение лица Крячко. Внутри Екатерины все похолодело. Станислав был совсем другим. Она почувствовала… И подсознательно определила причину такого отчуждения.
Нажав кнопку на пульте дистанционного управления, девушка выключила телевизор. Ноги в белоснежных носочках коснулись пола. Ее взгляд встретился со взглядом Крячко. И он продолжал молчать при этом, мусоля фильтр погасшей сигареты.
– Что случилось, Стас?
Крячко прошел к журнальному столику, достал из правого кармана расстегнутой куртки бархатную коробочку с обручальным кольцом и, не раскрывая, положил ее на стол.
– Стас…
Он двинулся дальше. Миновал кресло, на котором расположилась девушка, и замер на фоне окна спиной к ней. Через стекло на фоне усиливающегося с каждой минутой снегопада он мог видеть стоящий на парковке автомобиль Гурова.
– Мы взяли Шостикова, – глухо и все еще не оборачиваясь, произнес Станислав.
Екатерина зажмурилась. У нее было такое ощущение, будто под сердце загнали острый холодный клинок. Но голос ее остался ровным.
– Он во всем признался?
