Марина Серова - Месть пляшущих человечков
Сева презрительно сплюнул на пол и неспешно произнес:
– А ты и рад. Появилась возможность на нас «глухаря» скинуть, так о том, чтобы расследовать дело и настоящего виновника прищучить, и думать забыл? Ты доказательства предъяви, тогда и базарить будем.
– Базарить ты с сокамерниками будешь, – резко изменив тон, гаркнул следователь. – А сейчас будь добр, отвечай на вопросы. За какие заслуги Кусков вам деньги вез?
– А ты у него спроси, – не испугался Сева. – У парня проблемы, это ясно. Только мне до чужих проблем дела нет. Я не благотворительное общество и по средам не подаю.
– Понятно. Значит, вы к угону автомобиля пострадавшего Вдовина отношения не имеете, правильно я вас понял, гражданин Севухин? И девушку на трассе не сбивали? И в придорожные лесонасаждения тело ее не оттаскивали? И вообще, от Кускова заказ на угон машины не получали, я правильно вас понял? – елейным голосом произнес следователь.
– Все в точку, начальник, – прищурившись, подтвердил Кнышев. – А то, что парень у наших дверей оказался, так это подставой пахнет. Понял лох, что дело швах, и решил поскору на нас свои грехи слить. Но с ним ты сам разбирайся. А нас отпускай. Мы люди занятые, по кабинетам рассиживать не привычные.
– Гражданин Кусков, может, скажете что-то в свое оправдание? – снова вступил в разговор капитан.
Кусков не отреагировал. Следователь кивнул оперативникам. Те поднялись с мест и вывели бритоголовых из кабинета. На какое-то время в комнате повисла тишина. Было слышно, как гудит вентилятор на потолке, разгоняя застоявшийся воздух.
– Вот ведь оказия какая, – озабоченно и даже как-то сочувственно произнес следователь, ни к кому конкретно не обращаясь. – Кныш и Сева, конечно, негодяи отпетые, и пробы на них ставить негде. Но в одном Кныш все-таки прав. Доказательств их причастности к этому делу у нас нет. Абсолютно никаких. Вот и получается, что ни за что граждане страдают.
Следователь замолчал. Никто из присутствующих в кабинете не решался нарушить тишину, боясь спугнуть удачу. Кусков все так же упорно смотрел в пол. Следователь вздохнул и обратился к капитану:
– Будем Кускова оформлять. На него доказательств хоть отбавляй. И звонок телефонный, и показания жильца соседнего дома, и наличие возможности. Жаль, конечно, что Кныш с Севой сухими из воды выйдут. Как ни крути, а девушку они загубили. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Придется Кускову за все отвечать. Его вина в смерти девушки тоже немалая. Давай, капитан, действуй. А Кнышева с Севухиным отпустить придется.
– Постойте, как же так, ведь я даже не был в этой машине! – встрепенулся Кусков. – Вы не можете их отпустить! Это они девушку сбили. Наверняка этот Сева за рулем был. Он вообще ужас как по дорогам гоняет. Сам видел.
– Ну и что, что вы видели. Мало ли, кто как транспорт водит? И что же, всех за решетку? А что мы им предъявим? Наши предположения? – меланхолично произнес следователь. – Предположения, друг Кусков, к делу не пришьешь. Ты же не хочешь признаваться, что нанял этих головорезов для угона машины? Вот и будешь один за все отвечать.
– Хочу! – выкрикнул Кусков, вскакивая со стула и пытаясь остановить капитана, направляющегося к двери. – Я буду говорить! Только не выпускайте их, иначе мне крышка.
Последнюю фразу он произнес чуть слышно. Взрыв эмоций отнял у него последние силы. Он медленно опустился на стул, обхватил голову руками и завыл, раскачиваясь из стороны в сторону. Смотреть на это зрелище было страшно. Мужчины смущенно отводили глаза от раскачивающейся фигуры. Я встала со своего места, подошла к графину с водой. Налив полный стакан, опустилась на корточки перед Кусковым и как можно мягче произнесла:
– Андрей, держите стакан. Ну же. Вам нужно взять себя в руки. Теперь уже поздно сожалеть о том, что сделано. Пришло время думать о том, как из всего этого выпутываться.
Андрей прекратил раскачиваться. Завывания стихли. Трясущимися руками он принял стакан и осушил его до дна. Потом посмотрел мне в глаза и сказал:
– Я не хотел, чтобы так все закончилось. Правда не хотел.
Отвечать было нечего. Практически каждый преступник в момент разоблачения произносит эту фразу. И каждый раз ответа не находится.
– Расскажите, как все было, – попросила я.
Кусков обвел взглядом комнату, натыкаясь то на одного, то на другого стража порядка. Выражение лиц у собравшихся было одно и то же. Как под копирку. Поняв, что сочувствия он здесь не найдет, Кусков обреченно вздохнул и начал рассказывать:
– Я не собирался воровать. Так сложились обстоятельства. Все из-за брата. Вы знаете, что у меня есть младший брат?
Кусков вопросительно взглянул на меня, я отрицательно покачала головой.
– Я так и думал. Про него вообще мало кто знает из моего окружения. Я стараюсь не афишировать. Даже в анкете не указываю. При моей работе иметь такого братца – непозволительная роскошь. – Он невесело улыбнулся своим словам и снова заговорил: – Он сидел по малолетке. За драку. Когда вышел, я понял, что это совсем другой человек. Он стал каким-то нервным, озлобленным. И абсолютно асоциальным. Но он по-прежнему оставался моим братом, понимаете? У нас разница в возрасте шестнадцать лет. Мать повторно вышла замуж и обзавелась живой игрушкой уже в преклонном возрасте. Поигралась немного и забыла. Заботы по воспитанию брата практически полностью легли на мои плечи. Это я укладывал его спать по ночам. Это я рассказывал ему захватывающие истории, лишь бы он не орал как резаный на весь дом. Это я защищал его от дворовых собак и от нападок мальчишек. Короче, каким бы ни вышел из тюрьмы мой брат, я должен был принимать его таким, какой он есть.
Кусков бросил быстрый взгляд на опустевший стакан. Я перехватила этот взгляд и без лишних слов вновь наполнила стакан до краев. Благодарно улыбнувшись, Кусков выпил.
– О чем я говорил? – неожиданно спросил он и, виновато улыбаясь, добавил: – В голове все путается. Не могу сосредоточиться.
– Вы рассказывали, почему решили угнать машину Вдовина, – напомнил следователь.
– Да, конечно. Машина. Так вот, машину я угонять не собирался. Там история такая произошла, что все само получилось, – сбивчиво произнес он.
– Гражданин Кусков, давайте по существу. Время, – поторопил его следователь.
– Простите, я сейчас. Только с мыслями соберусь. – Андрей сделал над собой видимое усилие и заговорил быстро, сбивчиво, будто боялся снова потерять нить разговора: – Мой брат якшался с уголовниками. Никак не хотел начинать нормальную жизнь. А тут приходит ко мне, весь белый. Даже плакал. Долг карточный. Для уголовного мира – святое дело. А отдавать нечем. Я кричал на него. Впервые за всю его никчемную жизнь. Ругался. Зачем играть садился, если отдавать нечем? Только без толку воздух сотрясал. Брат сказал: через месяц долг не отдам – на перо посадят. Попрощаться, говорит, пришел. Я испугался. Столько денег мне и за год не собрать. Квартиру продавать? А жить где? Брат-то пристроится. У него с бабами всегда контакт был. Смазливый и юморной. Ни одна не устоит. А я? Но и брата не бросишь в беде. Кто ж еще поможет, если не своя кровь? Голову ломал. А тут эта записка у Петра Аркадьевича в чемодане. Я как от него ушел, в голове сразу план зреть стал. Думаю: если будут еще записки, хорошо. А нет, так вторая не повредит. Изображу все так, будто это неизвестный мститель старается. И про машину сразу подумал. Она ж о-го-го каких денег стоит. Должно хватить. Только как провернуть? Я к брату. Рассказал про свой план. Он обрадовался. Оказывается, он деньги как раз тем мужикам должен, что угонами промышляют. Перетерли. Они согласились, что, если дело выгорит, долг спишут по полной. Я картинку нарисовал, перевел надпись и в бардачок подсунул. Вдовин нашел, орал на весь офис. А я ждал. Тут еще одна записка. Ну, мне-то это на руку. Решил тоже не останавливаться. Просто так, чтобы запутать. Я тогда не собирался Вдовина подставлять. Это уже после того, как стало известно про девушку, я новый план разработал. Вернее не я, дружки брата. Явились ко мне и выложили про труп на обочине. Сказали, что я должен подозрение от них отвести. Чтоб не искали их вовсе. У меня выбор небогат. Согласился. Они мне паспорт девушки сунули и ушли. А я старичка нашел, подробно все ему расписал, что говорить нужно. Рисковал, конечно, но делать-то что? Хоть так, хоть эдак – риск. Старичок сначала хорошо сработал. Не знаю, почему передумал потом. Может, мало денег дал? Ну, вот. А с колонкой – это брат придумал. И звонить меня Петру Аркадьевичу заставил, и в квартиру накануне он пробрался, подкрутил там что-то, а мне велел выключателем щелкнуть, чтобы вспыхнуло в нужный момент.
– Зачем это-то нужно было? – недовольно перебил Кускова следователь.
– Для правдоподобности. Чтобы не Кныша с Сеней искали, а того, кто записки рисует. Мы надеялись, что его Татьяна Александровна вычислит, и на него все и спишут, – ответил Кусков.
