Ирина Невская - Рефлекс выживания

Я снова вспомнила Луиса: всё же как-то странно он повёл себя. И если бы не Руслан… Думать о Руслане было намного приятней, чем о Луисе. Ах, мой милый Руслан.

— Руслан, — уже вслух повторила я, и душа утонула в блаженной истоме.

Он спас меня, опять спас. Вот бестолковая, нужно было сразу довериться ему. Но лучше поздно, чем никогда. Бабушка Таня тысячу раз права: я люблю его, но боюсь признаться в этом самой себе. Да, люблю, и уже давно. Та чудесная ночь, которая чуть не стала последней в моей жизни, была пока нашей единственной ночью любви. Хотя дело вовсе не в ней, я просто давно люблю Руслана. Он завтра приедет, и я обязательно скажу ему, как сильно его люблю. Вдруг мелькнула маленькая, назойливая и противная мыслишка: «Смотри, как бы тебе, дорогая, вновь не остаться у разбитого корыта». И в самом деле, как бы ряд моих неудач — Луис, Ванечка — не пополнился ещё одним именем — Руслан. Я тряхнула головой, отгоняя прочь неприятные воспоминания, закрыла окно и улеглась спать.

С утра пораньше Римма Петровна загремела на кухне кастрюлями, я вышла из комнаты, подумав, что надо бы ей помочь.

— Доброе утро, Римма Петровна, — сказала я и осеклась: передо мной стояла совершенно незнакомая женщина.

— Доброе, — ответила она и спросила: — А ты кто?

— Гостья.

— А, — произнесла женщина, — очень приятно. А зовут вас как?

— Сандр… Саша, — ответила я.

— Ну, а меня тётя Валя. Я готовлю здесь, убираю. Вы в первый раз здесь?

Я кивнула, а тётя Валя сказала:

— Тогда понятно, Римма Петровна раньше девяти не встает.

Тётя Валя снова загремела кастрюлями. Мне ничего не оставалось, как вернуться в свою комнату. Но спать отчего-то совсем расхотелось, и тогда я пошла в сад.

Вы когда-нибудь гуляли в саду солнечным ранним утром? Поверьте мне, это ни с чем не сравнимое удовольствие. Если вы действительно хотите расслабиться после праведных трудов, то не стоит ехать за тридевять земель. У нас на лоне родной природы можно отдохнуть ещё лучше, чем в Египте или на Средиземном море. В нашей природе есть нечто, что придаёт сил истощенному организму, обогащает душу.

Я медленно шла по саду, рассуждая о превратностях судьбы.

— Сандра! — вдруг раздался голос Риммы Петровны. — Пойдёмте завтракать.

— Доброе утро, — поздоровалась я и пошла за ней.

Оказывается, Римма Петровна ради меня совершила подвиг — встала не в девять часов, а в семь.

— После завтрака поедем в магазин, — сказала она, — надо же для вас что-нибудь купить.

— Зачем? — насторожилась я. — Приедет Руслан и отвезет меня домой. Завтра уже на работу.

— Руслан сегодня приехать не сможет, — быстро ответила она. — К тому же, насколько я поняла, у вас какие-то проблемы. Поверьте моему сыну, вам лучше остаться у нас на некоторое время. Да и нам с Сашенькой веселее будет.

Я крепко задумалась: безусловно, мне здесь очень даже нравилось, но сидеть сложа руки, ничего не предпринимая, я тоже не могла. Да и слегка огорчало то, что Руслан не приедет. Моё искреннее признание в любви откладывалось на неопределенный срок. Я досадливо поморщилась, но согласилась на предложение Риммы Петровны.

— Хорошо, — ответила я, — пожалуй, несколько дней ничего не решат, подожду Руслана.

Римма Петровна улыбнулась и отчего-то повеселела. После завтрака мы поехали в город. Мама Руслана лихо управлялась за рулём симпатичной, цвета утренней зари «пятнашки». Я несколько раз порывалась заехать к девчонкам, но Римма Петровна, видно, получила от сына соответствующие инструкции, которым неукоснительно следовала. Мне ничего не оставалось, как запастись терпением. Вернулись мы только к вечеру. От Руслана по-прежнему не было никаких вестей. Да и какие вести, если телефон не работал.

После ужина Сашенька потащила меня на экскурсию по посёлку. Я промолчала, что часть его уже видела, но отказать девочке не смогла, и мы пошли. Римма Петровна, сославшись на усталость, отказалась идти с нами. Только мы с Сашенькой отошли от дома, как девочка сказала:

— Ой, забыла курточку, бабушка будет ругаться.

— Ничего, — ответила я, — сейчас сбегаю.

Я кинулась обратно в дом. Комната девочки находилась на втором этаже, я нашла курточку и стала спускаться вниз.

— Да я тебе говорю, — раздался вдруг голос Риммы Петровны, — мы сегодня ездили за покупками. Да, да, не волнуйся, всё в порядке. Я никуда её не отпущу. Здесь она в полной безопасности. Они с Сашенькой прогуляться пошли. Не волнуйся, сынок, с твоей Сандрой ничего не случится.

«Ах, вот, значит, как, — подумала я, — телефончик-то работает. Почему же вы так дружно меня обманули?» Я тихонько спустилась вниз и вышла на улицу. Ладно, если вы, уважаемая Римма Петровна, решили поиграть в разведчицу Кэт, то я тоже сделаю вид, что ничего не знаю.

Сашенька подпрыгивала от нетерпения:

— Ну, чего ты так долго?

— Извини, дорогая, пока нашла твою комнату, — оправдалась я.

Глава 33

Старая часть поселка была куда намного симпатичней новой. Как я уже говорила, не было той вычурности, которая отличает дворцы «новых русских» от приличных домов. Кроме того, каждый такой дом буквально утопал в зелени, чего нельзя сказать о дворцах. Незаметно мы вышли к окраине и побрели по узкой дорожке, которая привела нас к чудесному озерцу.

— А мы летом здесь купаемся, — сообщила девочка. — У нас нет бассейна, но папа хочет построить его, когда время будет.

— Скажи, Сашенька, — спросила я, — а ты по маме скучаешь?

— Да, — тихо ответила девочка, — вот мама приедет и заберёт меня. Она в газете работает. Когда живу с мамой, скучаю по папе.

Я знала, что Руслан развёлся со своей женой, но как, почему, отчего — он так и не рассказал мне. Да какая разница! Мы, взрослые, порой увлекаясь своими проблемами, забываем о том, каково детям. Я прекрасно понимала Сашеньку: развод родителей — очень болезненная штука, которая весьма тяжело переносится…

Мои родители развелись, когда мы с братом были совсем маленькие. Вернее, это был даже не развод, мама просто уехала от папы и больше не вернулась. Он долго писал, просил, умолял её вернуться, но она не захотела. Я до сих пор не знаю, что же у них произошло. Потом папа перестал писать и вдруг, спустя много лет, снова прислал письмо, в котором рассказал о своей новой семье. Так мы узнали, что у нас с братом, оказывается, есть еще два брата и куча сестричек. Папа очень просил написать ему. Мама не посчитала нужным откликнуться на его просьбу, Андрей был занят, тогда я, орошая письмо слезами, написала папе обо всём, что произошло за эти годы, естественно, послав ему и наши фотографии. Ответ от него пришел довольно быстро, а привёз его нам Луис. Я хорошо помню этот день. Мы тогда делали ремонт в квартире, кто-то позвонил, и я, вся перепачканная краской, пошла открывать дверь. На пороге стоял мужчина моей мечты и улыбался, как теперь принято говорить, голливудской улыбкой. Как я потом ругала себя за свой нелепый вид! Луис привез не только письмо, но и посылку с вещами. У нас в те времена в магазинах продавали такое, что годилось лишь только для прогулок по лесу, где никто не видит, как и во что ты одет. Именно тогда выражение «достать по блату» прочно утвердилось в нашем языке. Из-под прилавка или у спекулянтов можно было купить всё, что душа пожелает. Модно, стильно и красиво одевались лишь продавщицы и «жрицы любви». Папа, человек с высшим инженерным образованием, полученным у нас в стране, конечно, прекрасно знал обо всём. Как он писал, вещи — это то немногое, что он может для нас сделать. Когда же в нашей стране начались перемены, папа перестал присылать посылки, и уже настойчиво звал нас с братом в гости. Но как-то не получалось, хотя мы до сих пор мечтаем об этом…

Итак, у нас никогда не было папы, его заменял дедушка. Но дедушка — это всё же дедушка. Поэтому детские переживания Сашеньки были мне близки и понятны.

— А знаешь, Сандра, — вдруг сказала она, — ты похожа на мою маму.

Я чуть не споткнулась, услышав такое:

— Интересно, чем же мы похожи? — поинтересовалась я.

— У неё глаза такие же, как у тебя, и волосы, — ответила девочка, — она тоже красивая.

Я засмеялась, обняла её и поцеловала.

— Теперь я понимаю, — продолжала она, — почему папа любит тебя. Ты добрая. Это хорошо.

Я покраснела и постаралась перевести разговор на другую тему. Сашенька с удовольствием переключилась на своих кукол. Я слушала её вполуха, размышляя о своём.

— Смотри, — девочка показала на озеро, где плескался какой-то смельчак.

— Неужели ему не холодно? — спросила я.

— А он не купается, он тонет.

Я пригляделась, действительно, человек тонул. Недолго думая, бросилась в воду, скидывая на ходу верхнюю одежду. Вода оказалась жутко холодной. Но, пересилив себя, я поплыла. На озере, кроме нас, никого не было, и если не я, то кто же ему тогда поможет. Хорошо, что в свое время дедушка научил меня плавать. Я подплыла к тонувшему человеку и, ухватив его за шею, потащила к берегу. Лишь на берегу я разглядела, что спасённый оказался хорошо сложенным, мускулистым мужчиной лет пятидесяти.