Патриция Вентворт - Павильон
Думаю, я не против… я правда не против, Я не знаю, когда это случится и как он это сделает. Ужасно не знать — это действительно страшно. А так… мне незачем жить.
Мисс Силвер твердо возразила:
— У каждого человека всегда найдется для чего жить.
Миссис Блаунт медленно покачала головой.
— Но не у меня.
Мисс Силвер взяла ее руку, безвольно лежавшую на колене. Рука была холодная и вялая.
— У вас есть семья, родственники?
— Они не хотели, чтобы я выходила за него замуж. Говорили, что я об этом пожалею.
— Миссис Блаунт, почему вы так боитесь своего мужа?
Она выдернула руку и посмотрела на нее округлившимися от страха глазами.
— Я вас не знаю! Откуда вам известно, кто я?
— Я живу в «Лодже» у Алтеи Грэхем. Ваш муж хочет купить у нее дом. Мне просто случайно на вас показали.
Испуганный взгляд метнулся в сторону.
— Напрасно я вам сказала. Он не любит, когда я говорю о его делах.
— Почему вы его боитесь?
Миссис Блаунт вся напряглась.
— Мне незачем его бояться. Он очень добрый. Он покупает дом, потому что он мне очень нравится.
Мисс Силвер почувствовала острую жалость. Бедняжка повторяла затверженную наизусть фразу. Как хорошо выученный урок.
— Вам велели так говорить?
Миссис Блаунт посмотрела на нее, и вдруг что-то в ней надломилось: плоское круглое лицо сморщилось, задрожало, она закрыла его руками и заговорила прерывистым шепотом:
— О, я не могу сюда переехать, не могу здесь жить, не могу, не могу! Пусть лучше он меня убьет!
Мисс Силвер тревожно огляделась. Агрессивная дама и ее покорный друг ушли. Никто не мог их слышать, а миссис Блаунт, по счастью, сидела спиной к прилавку. Она наклонилась к ней и сказала:
— Может быть, у вас немного разыгралась фантазия? Ну зачем вашему мужу так жестоко с вами поступать? На это должна быть веская причина.
Миссис Блаунт уронила руки на колени. По ее лицу ручьем катились слезы. Она прошептала:
— О, причина есть, и достаточно веская, и причина, и возможность. Он всегда велит мне держаться подальше от его дел, и для этого тоже есть причина. Я всегда знала, что это неспроста, и мне лучше и правда держаться подальше, и я так и делала. Но прошлой ночью, только прошлой ночью… — Она захлебнулась рыданиями и полезла за платком.
— Что случилось прошлой ночью?
Сквозь складки большого клетчатого платка донеслись слова вперемежку со всхлипами:
— Я не виновата… что он разговаривал во сне… но он меня за это убьет. Лучше бы мне умереть до того, как он это Сделает. О господи, дай мне умереть! А он меня убьет, это верно как смерть — если узнает, что он говорил!
Очень спокойным голосом мисс Силвер спросила:
— Миссис Блаунт, как же он может узнать?
Миссис Блаунт недоуменно на нее посмотрела.
— Он может все, — пробормотала она.
Глава 35
Обдумывая их разговор, мисс Силвер чувствовала неудовлетворенность. Он дал много пищи для размышлений, вызвал всякие подозрения по поводу прошлого и беспокойство за будущее, но не дал ни одного ответа, которого требовали все эти ее размышления и подозрения. Выплакавшись, миссис Блаунт сразу взяла себя в руки и больше ничего не сказала. Подобно многим забитым людям, она была в ужасе даже от того, что посмела проговориться кому-то о своих страхах. А когда мисс Силвер сказала, что Сиду неоткуда узнать, что он во сне кричал и что-то говорил… Тут ее мысль испуганно отскочила прочь, скорее прочь от того, что он говорил…
Чай тогда действительно очень ее взбодрил. На пустой желудок все кажется страшнее. Надо было ей все-таки съесть завтрак, но кусок не лез в горло. Она села на обратный автобус и вышла возле гостевого дома мисс Мэдисон. Он стоял на середине склона. Как раз в это время принесли ленч: вкусное тушеное мясо с яблоками — мама часто его готовила — и яблочный пирог. Здесь его называют тортом, но это чепуха. Торт — это открытый пирог с начинкой из фруктов или варенья, сверху может быть решетка из полосок теста, но когда начинка — яблоки или сливы, да что угодно — полностью закрыта, то это пирог. Ее мать родом с севера, и там все всегда правильно называют.
Съев кусок пирога, она поднялась в свою комнату, прилегла на кровать и заснула. Сон был неспокойный, полный кошмаров. В одном из них Сид разозлился на нее за то, что она испекла пирог, а середина оказалась непропеченной. Он взял лопаточку для пирога, швырнул на ее тарелку, тарелка разбилась, и острый осколок порезал ей щеку, будто нож, и кровь хлынула на платье, и она поняла, что сейчас умрет. Но в этот момент она вдруг оказалась в темной пещере, извилистой, с поворотами. Она не видела, куда идет, но сзади все время слышала шаги. Она побежала, но шаги не отставали.
Это были шаги Сида, и это его голос окликнул ее, приказывая остановиться, но она знала, что если остановится, то он ее убьет, и она знала как. Две сильные руки сдавят ей горло, и она задохнется, И вот пальцы уже коснулись ее шеи… Она закричала и… проснулась от своего крика.
Мистер Блаунт захлопнул дверь и рукой зажал ей рот.
— Ты что, ненормальная! — свирепым шепотом рявкнул он. — Хочешь, чтобы все подумали, что я тут тебя убиваю?
Она оттолкнула его руку.
— О! — она зарыдала. — Мне приснился плохой сон.
— Переела за ленчем, вот и снится всякая дрянь! Что же тебе приснилось?
— За мной кто-то гнался.
Он стоял над ней, хмуря брови. Сейчас никто бы не узнал & нем доброго компанейского малого. Потом он вдруг отвернулся.
— Вставай! Мне надо с тобой поговорить.
Она спала не раздеваясь, только расстегнула крючки корсета и накрылась покрывалом. Она встала, расправила чуть сбившееся одеяло, застелила его розовым покрывалом.
Когда она закончила, он отошел от окна, где стоял, барабаня по стеклу, и положил руку ей на плечо.
— Так что было прошлой ночью?
Вот он, самый ужасный вопрос. Она побледнела от страха.
— Прошлой ночью?
Сид сквозь зубы выругался.
— Отвечай же! Как только я вошел, ко мне подошла мисс Мэдисон. Мы с ней очень мило поболтали, но подошла она ко мне по одной-единственной причине: у нас был какой-то шум, из-за которого проснулись две наши соседки — миссис Доил и мисс… как-ее-там.
— Мисс Моксон.
— Плевать мне на то, как ее зовут — я хочу знать, что они слышали! Мисс Мэдисон я честно сказал, что спал всю ночь как убитый, что если кто и шумел, так это ты. А с тобой это кто-нибудь обсуждал?
— Нет, Сид.
— Ты уверена?
— Я не выходила к завтраку.
— Завтрак в постель! Они дерут за это немалые деньги!
— Я не завтракала, я пила кофе в городе.
— За ленчем с тобой никто не говорил?
Он смотрел на нее в упор, и она не могла отвести глаз.
— Только мисс Моксон.
— Она сказала, что ее потревожили?
— Что-то в этом роде.
Он прорычал:
— Говори, что она тебе сказала, или я это из тебя вырежу!
Нож — вот он, нож из ее кошмара. Он полез за ним в карман.
— О господи, только не ножом! — эти слова вырвались у нее инстинктивно. — Она только сказала, что кто-то кричал и разбудил ее.
— Что ты ей сказала?
Она никогда не умела лгать. Трудно что-то придумывать, когда тебе с детства внушали, что обманывать грешно. Она беспомощно смотрела на него.
— Что ты ей сказала?
— Я… сказала… что это ты… что ты кричал.
Он обхватил и второе ее плечо, приблизил вплотную лицо и еле слышно выругался. Если бы кто-то оказался у их двери, он бы ничего не услышал, но она слышала все. Ей приходилось слушать. Вся тирада сводилась к вопросу:
— Ты сказала, что это кричал я?
Ее тошнило от страха. Нечего было и пробовать отпираться. Она выдавила из себя:
— Она и так знала.
Он оттолкнул ее. Наверное, боялся, что его руки, его сильные руки, вдруг вцепятся… Не может же он убить ее в Розовой комнате мисс Мэдисон. Он отошел как можно дальше и обернулся.
— Ты сказала, что я кричал. Я действительно кричал?
— Да, Сид. Во сне.
— Просто кричал или что-то говорил?
— Ты… просто кричал.
— Если ты будешь врать, я перережу тебе горло! — Он шагнул вперед.
— Нет-нет, я не буду, я все расскажу.
— Что я говорил?
Он не отстанет, пока она не скажет правду. У нее не было сил что-то скрывать. Она сказала ему, что он говорил. Как только эти слова были произнесены, она поняла, что натворила. Она попыталась его успокоить.
— Она не слышала, что ты сказал. Только крик. Никто не слышал, кроме меня.
Он ровным, тихим голосом сказал:
— Никто не слышал, кроме тебя? Но ты слышала, ты сама только что сказала. И скольким ты успела все разболтать?
— Никому… никому.
— Вот и помалкивай! Слышишь? А теперь живо собирайся! Мы уезжаем, сейчас, как только соберемся!
— Куда… куда мы уезжаем?
— Узнаешь, когда приедем, — пробурчал он и стал вытаскивать вещи из комода и швырять в чемодан.
Глава 36
