Наталья Александрова - Перстень Екатерины Великой
– Ну, нет так нет, – Петр поблагодарил Ирину и покинул бухгалтерию.
Он решил найти эту Лялю, которая оказалась Линой, и покончить с этим делом. Тем более что других дел у него все равно не было.
Можайская улица находится в старом районе Петербурга, который старожилы города называют Семенцы – когда-то в этом месте располагались казармы гвардейского Семеновского полка. Сейчас этот район не считается престижным. Хотя он и близко к центру, но дома здесь по большей части неказистые, это не Петербург Растрелли и Воронихина, а Петербург Достоевского, с узкими кривыми переулками и дворами-колодцами, куда солнце заглядывает раз в году.
Петр остановил машину возле нужного дома, вошел в подъезд.
На подоконнике между первым и вторым этажами сидели двое – небритый мужик лет сорока в тренировочных штанах и пижамной куртке и долговязая девица в короткой юбке и ярко-красном облегающем свитере. Они курили и разговаривали.
– И что ты ей на это сказал? – спросила девица, провожая глазами Петра заинтересованным взглядом. – Ты ей сказал, что она недостойна твоего мизинца?
Ответа Петр не расслышал. Он поднялся на третий этаж, увидел квартиру номер шестнадцать и растерялся: на втором этаже были квартиры номер одиннадцать и двенадцать, значит, здесь должны быть тринадцатая и четырнадцатая…
Однако факты – вещь упрямая.
Четырнадцатой квартиры не было, сразу за двенадцатой шла шестнадцатая.
Петр растерянно огляделся и побрел вниз.
Те двое продолжали свою беседу.
– Нет, но ты ей хотя бы сказал, что у тебя – одна жизнь и что ее нужно прожить так… – тянула девица интонацией героини сериала.
Увидев Петра, она погасила окурок в консервной банке и с той же интонацией проговорила:
– Мужчина, что вы здесь ищете? Здесь не общественный туалет!
– Что? – раздраженно переспросил Петр. – Я четырнадцатую квартиру ищу, а тут за двенадцатой сразу шестнадцатая!
– А, так ты к Линке? – оживился мужчина в пижаме. – Так бы сразу и сказал, а то идешь как неродной! Это тебе нужно на четвертый этаж подняться, там будет коридор, по нему перейдешь на другую лестницу, а там уже и будет четырнадцатая!
– Так ты, значит, и к Линке бегаешь? – возмущенно воскликнула девица, развернувшись к своему собеседнику. – Я с тобой как с приличным человеком, а ты…
Петр не стал дослушивать сцену. Он поднялся на четвертый этаж. Там действительно обнаружился полутемный коридор, который вывел Петра на другую лестничную площадку, откуда выщербленные ступени вели вверх. Тут на Петра едва не налетела рослая костистая старуха с двумя тяжелыми сумками.
Она остановилась, уставилась на Петра мрачным взглядом и проговорила:
– Кто такой?
– А ваше какое дело? – огрызнулся Петр, пытаясь обойти бдительную старуху.
– Мое такое дело, что в среду девятнадцатую квартиру обнесли! – ответила та, поставив свои сумки так, чтобы перегородить лестницу. – И я, как ответственный квартиросъемщик и сознательный член общества, должна…
Петр не дослушал, что она должна. Он перепрыгнул через одну из сумок и взбежал по лестнице выше этажом.
Слава богу, здесь находилась нужная ему квартира номер четырнадцать.
Петр перевел дыхание и нажал на кнопку звонка.
За хлипкой обшарпанной дверью раскатилась звучная, переливчатая трель.
Однако никто на звонок не вышел, никто не открыл дверь.
Петр расстроился: он впустую потратил время, зря карабкался по этой грязной лестнице…
Вообще, с чего он решил, что та девчонка посреди дня сидит дома?
Он бы на ее месте в такой дыре лишней минуты не провел!
На всякий случай Петр еще раз позвонил, но результат был прежний – то есть никакого.
Тогда он в сердцах пнул дверь и хотел уже уйти прочь…
Но от его пинка дверь немного приоткрылась.
Тогда Петр открыл ее пошире и заглянул внутрь.
Из глубины квартиры донеслись приглушенные голоса.
– Лина! – позвал Петр. – Ангелина, можно войти?
Ему никто не ответил, но голоса в дальнем конце квартиры стали громче. Слов было не разобрать, но, судя по интонации, там ссорились двое – мужчина и женщина.
Петр решительно вошел в прихожую и закрыл за собой входную дверь. Он подумал, что, раз уж потратил свое драгоценное время и притащился в эту дыру, нужно довести дело до конца, и он отсюда не уйдет, пока не поговорит с Линой.
Он пересек прихожую, прошел по короткому темному коридору и толкнул дверь, из-за которой доносились звуки ссоры. Теперь он уже отчетливо слышал слова. Женский голос говорил с напыщенным театральным пафосом:
– Ты ей сказал, что у тебя – только одна жизнь и что ее нужно прожить так, чтобы не было мучительно…
Петр успел подумать, что все женщины думают и говорят совершенно одинаково, и вошел в комнату.
Здесь он увидел…
То есть увидел-то он много чего, но внимание его привлекли только две вещи: сначала – включенный на полную катушку телевизор, на экране которого ссорились герой и героиня сериала. Именно их голоса он слышал из коридора.
Но в следующую секунду Петр увидел нечто куда более важное и неприятное, чем включенный телевизор.
На полу перед этим телевизором лежала девушка.
Девушка была знакомая: рыжеватые кудряшки, курносый носик, усыпанный веснушками…
Несомненно, это была она – Ляля-Лиля, на самом деле оказавшаяся Линой Субботиной.
И так же несомненно – она была мертва. Об этом говорила ее неестественная поза, об этом говорили ее пустые, широко распахнутые глаза.
В первый момент Петр в этом усомнился, он шагнул вперед, дотронулся до щеки Лины, до ее шеи…
И тут же отдернул руку, потому что наткнулся на что-то холодное и мокрое.
Рука была в чем-то красном.
Петр поднес ее к глазам, все еще не веря…
Это была кровь.
Тут Петр окончательно понял, что Лина Субботина мертва, что она убита, зарезана.
Он распрямился, не представляя еще, что будет делать в следующую секунду…
Но в следующую секунду он ничего не сделал, потому что на его голову обрушился потолок комнаты. По крайней мере, так ему тогда показалось.
Пришел в себя Петр от боли.
Болела голова, но кроме того, болели шея, спина и многие другие части тела.
Петр пошевелился, застонал и открыл глаза.
Он не сразу понял, где находится. Ясно было только одно – он не у себя дома, не в собственной квартире.
Это была какая-то бедная, тесная, запущенная квартира, захламленная комната, обставленная дешевой мебелью, со стенами, оклеенными обоями в мелкий розовый цветочек.
Потом он услышал фальшивые голоса актеров, увидел включенный телевизор – и все вспомнил.
А потом, опустив взгляд, увидел на полу рядом с собой мертвую девушку. С перепугу Петр даже вспомнил, как ее зовут – Лина Субботина.
Петр вскочил.
Он сообразил, что нужно скорее бежать отсюда, потому что если его застанут рядом с трупом Лины…
Правда, бежать было трудно, потому что его плохо держали ноги и сильно кружилась голова.
Тем не менее Петр сделал над собой усилие, повернулся к двери…
И понял, что убегать поздно.
В коридоре послышались приближающиеся шаги, голоса, дверь распахнулась, и на пороге появился мрачный мужчина с таким лицом, какие бывают только у сотрудников полиции. За спиной у него маячили еще двое, помоложе.
Старший полицейский окинул комнату быстрым внимательным взглядом, и в глазах его возникло выражение охотника, наткнувшегося на свежий след.
– Опаньки, – проговорил он, пристально разглядывая Петра, – и что же мы здесь имеем?
Он повернулся к своим молодым спутникам и добавил тоном учителя, разъясняющего туповатым ученикам сложную теорему:
– Мы имеем самое обыкновенное убийство! И даже подозреваемый налицо!
– Вы все не так поняли! – торопливо заговорил Петр. – Я сюда вошел, когда она уже была мертва…
– Вот как? – полицейский усмехнулся. – А что это, интересно, у вас в руке?
Только тут Петр осознал, что действительно что-то сжимает в правой руке. Он скосил глаза… и похолодел: в его руке была зажата рукоятка ножа. А лезвие этого ножа было окровавлено.
Петр отбросил нож, как ядовитое насекомое, а полицейский быстро наклонился, подобрал его рукой в перчатке и аккуратно положил в полиэтиленовый пакет.
– Значит, она уже была мертва? – насмешливо повторил полицейский. – А нож вы просто взяли подержать? Или, может быть, наточить его собрались?
– Мне его подсунули! – залепетал Петр. – Я понял! Когда я вошел, убийца еще был в комнате! Он ударил меня по голове, а когда я отключился, вложил нож мне в руку!
– Надо же, как интересно! – протянул полицейский. – И ты думаешь, тебе кто-то поверит?
– Да я вообще ее не знаю! – выпалил Петр с перепугу. – Я в эту квартиру вошел случайно… дверь была открыта…
– И что же мы сейчас имеем? – полицейский снова повернулся к своим спутникам. – Мы имеем самое обыкновенное вранье! Ну, мы ничего другого и не ожидали…
