Эва Хансен - Цвет боли: шелк
Магнус молчал.
Уффе высадил их возле Музея фотографии, до дома два шага. Прошли их молча. Так же молча поднимались по лестнице. На площадке предстояло разойтись по квартирам напротив. Подавая Фриде сумку, Магнус пригласил:
— У меня в холодильнике пусто. Давай сходим куда-нибудь в кафе? Есть хочется.
— Угу.
— Через полчаса, идет?
— Угу.
Быстро приняла душ, высушила волосы, оделась, ловя себя на том, что хочется выглядеть получше. Магнус позвонил в дверь через полчаса. Фрида крикнула:
— Открыто, заходи!
Пока она обувалась, он просто смотрел, потом вдруг остановил, не давая выйти. Девушка напряглась.
— Фрида, если хочешь, забудь все, что было между нами на острове. Останемся друзьями, как раньше.
Она посмотрела ответным долгим взглядом и честно призналась:
— Не могу.
— Ты не жалеешь?
— Нет.
Он слишком близко, а воспоминания слишком свежи, чтобы стоять почти вплотную.
— Совсем?
— Совсем. — Дыхание уже стало неровным потому, что рука Магнуса легла на ее шею и затылок, а вторая нырнула под майку на спину.
Губы прильнули к губам, руки не позволили бы отстраниться или увернуться, если бы она хотела этого. Но Фрида и не хотела.
Густав никогда не целовал, а до того у нее были сплошные неумехи, способные только тискать и чмокать сжатыми губами. Магнус целовал властно, проникая, кажется, не только в рот, но и во все существо, увлекая в игру языками. Фрида подчинилась этой силе, которая не была жестокой, хотя была властной и неоспоримой. Подалась навстречу, и то, что его рука по спине опустилась к застежке ее юбки, возражений не вызвало. Напротив, Фрида переступила ногами, чтобы в упавшей юбке не запутаться. Но сама пока держала руки вокруг его шеи.
За юбкой последовала майка, Фрида осталась в одних трусиках. Снова приникая к ее губам, Магнус опустил руки Фриды на свои джинсы, пришлось и ей взяться за молнию.
— Уже лучше…
Теперь она оказалась в положении, как тогда в душе — с ногами вокруг его талии и обнимая за шею. Прижатая спиной к стене с закрытым поцелуем ртом, принимала его так, словно всю жизнь ждала этого.
В голове билась мысль, что это неправильно, что так не должно, не может быть, но все сомнения затопил восторг оргазма.
Медленно опустив ее на пол, Магнус с трудом перевел дыхание и, обхватив голову Фриды ладонями, тихо спросил:
— Мне уйти?
— Нет.
— Я захочу еще…
— Да.
Он прижал ее к себе, гладил по спине голую, счастливую…
— Знала бы ты, сколько я ждал этого…
— Кажется, я тоже. Только не понимала.
Немного постояли, потом Магнус возмутился:
— Но ужинать-то мы пойдем? Переоденешься?
— У меня в холодильнике много что есть.
— Тогда в душ.
Через полчаса они уже… ссорились. Не всерьез, просто Магнус, понаблюдав, как готовит еще не пришедшая в себя Фрида, возмущенно отодвинул ее в сторону:
— Не умеешь — не переводи продукты! Кто так жарит мясо?
— Это я не умею?!
— Конечно, травитесь одной пиццей и полуфабрикатами. Учись.
Оказалось, что Магнус здорово готовит.
— Вкуснотища… — восхитилась Фрида. — От одного запаха на слюнки изойдешь.
Он довольно кивнул:
— Это одно из трех моих достоинств.
— А еще два какие?
В глазах заблестели смешинки:
— Еще я хорошо разбираюсь в компьютерах. Ну а с третьим ты познакомилась ночью.
Не успела Фрида чуть смутиться, как Магнус рассмеялся уже открыто:
— О чем подумала? Я имел в виду умение делать массаж.
Выкладывая мясо на ее тарелку, сообщил:
— Мы же договорились, что я тебя соблазню. И сделаю это, как обещал.
— А до сих пор что было?
— Ты о … — последовал кивок в сторону прихожей, где до сих пор валялась ее юбка. — Это только намек. Понравилось?
Разве можно смутить девушку, прошедшую школу Густава? Оказалось, можно. Магнус снова приподнял бровь:
— Я о мясе спрашиваю.
Едва она успела собраться с духом, чтобы кивнуть, мол, да, неплохо, как последовало продолжение:
— То, что поцелуй понравился, я знаю.
— С чего это?
— Ты не вырывалась. Хочешь, научу классно целоваться?
— А откуда у тебя такой опыт?
Магнус хмуро буркнул себе под нос:
— Я же не спрашиваю, как ты научилась делать минет. Кстати, за тобой должок. Фрида, давай не задавать ненужных вопросов?
Она кивнула, потому что вопросы могли далеко завести и рассорить навсегда, а этого ей вовсе не хотелось.
А минет в тот вечер все-таки сделала. Безо всякого напоминания, сама, применив все свое умение. Магнус стонал от удовольствия, а потом тихо признался:
— Знаешь, о чем я жалею больше всего? Что научил тебя этому не я.
Бритт домой не вернулась ни в тот день, ни на следующий. Правда, позвонила, сказала Фриде, что они еще поразвлекаются, что все прекрасно и она очень довольна.
— Бритт, будь осторожна, всему есть предел.
— До моего еще далеко. Я крепче тебя, подруга. Густав сказал, что я освоила за день то, на что тебе понадобились пара месяцев.
— А что еще сказал Густав? — разозлилась Фрида.
— Что ты классная, такие редко встречаются. Но и я не хуже. Привет Магнусу, передай, что я встретила своего альфа-самца и теперь никому не уступлю.
— Ты сумасшедшая.
— Угу, — довольным тоном согласилась подруга.
Фрида вдруг уточнила:
— Бритт, ты сейчас где? Почему голос странный.
— Мне некогда, сейчас кончу… Густав!
Бритт отключилась, но, судя по последнему возгласу, она действительно испытывала оргазм. Фрида только головой покачала: нашла время звонить.
Магнус спокойно наблюдал, пока Фрида беседовала с Бритт, потом посоветовал:
— Не вмешивайся. Если, конечно, не ревнуешь. Бритт все равно не остановишь.
— Я не ревную, просто знаю, что она торопится испытать все, что испытала я, и как можно скорее. Это может плохо кончиться.
— Мне показалось, что Густав не так глуп, чтобы калечить даже такую сумасшедшую, как Бритт. Она нашла своего альфа-самца?
Фрида фыркнула:
— Да, просила передать известие об этом тебе.
— Я рад за Бритт, но еще больше за нас с тобой.
Еще через день после острова Бритт заскочила домой только за вещами, Фриды не было дома, Магнуса тоже, они сидели у Вангера.
На сей раз Бритт ушла несколько иначе: не было старательно собранной сумки, с которой она потом возвращалась, только очень личные вещи, остальное просто куплено заново.
Фрида не сомневалась, что скоро последует возвращение, Бритт вернется с располосованной спиной и разочарованием теперь в альфа-самцах. Если бы Бритт сама понимала, чего хочет, и ей, и всем вокруг было бы гораздо проще. Но подруга в непрестанном поиске, нет, она не столь легкомысленна, чтобы менять парней просто ради удовольствия, при всей своей безалаберности Бритт и впрямь искала того единственного, который… Еще бы знать, что должен этот «который».
Фрида считала, что рядом с Густавом Бритт долго не продержится из-за независимости своего характера, который куда более крут, чем у самой Фриды. Ну какая из Бритт рабыня, даже сексуальная? Поиграет и вернется.
Вот это и обещало стать проблемой ближайшего будущего. Фриду беспокоило не то, что Бритт пострадает (сама решилась, никто не заставлял), а то, как потом жить. С кем из них двоих будет Магнус? Чего потребует, наигравшись с подругой, Густав и как тогда быть Фриде?
Иногда у Фриды возникало сомнение, действительно ли Густаву нужна Бритт или это временная смена обстановки, поиграет и отпустит? А что было между ними, тоже игра?
Что между ней и Магнусом? Парень твердит, что всегда желал именно этого, даже если так, сможет ли он поверить, что Фрида с ним не назло Густаву и не в пику подруге?
Фриде очень хорошо рядом с Магнусом, он столь же неугомонен, как и Густав, но вел себя иначе. Магнус не проявлял жестокости, хотя был тверд и легко получал то, что хотел. С ним хорошо — чувствуешь себя желанной, но не сексуальной игрушкой, хотя и не принцессой. Как раз то, что нужно, во всяком случае, Фриде. Пусть Бритт поиграет в рабство, будет больше ценить уважительное к себе отношение.
Но гораздо больше проблем Бритт, Густава и даже Магнуса Фриду заботило состояние собственного организма.
Она все-таки попросила тайм-аут на неделю. Магнус помрачнел, но согласился.
Конечно, такая передышка должна показать, действительно ли они нужны друг другу или это реакция на поведение Бритт и Густава. Отношения начинались неправильно, Фрида и Магнус понимали, что это обязательно скажется. Девушка все время была чем-то озабочена, задумчива, ее словно что-то снедало изнутри.
Магнус решил, что это из-за разрыва с Густавом или из-за ревности. Сознавать такое неприятно, но он согласился временно прервать отношения и, чтобы не встречаться, даже перебрался к приятелю.
