Виталий Смирнов - Библиотечка журнала «Советская милиция» 3/69/1991 г.
— В чем дело? — резко спросил Стрельцов. Он понял Роберта, но решил разыграть праведный гнев.
— Вы обманули меня, а так деловые люди не поступают. На Западе не принято обманывать партнера, — закричал Роберт. — Вы продали мне поддельные картины. Я отказываюсь вести с вами какие-либо дела. Обманывайте других!
— Вы хоть что-то мне привезли на этот раз? — спокойно спросил Стрельцов.
Роберт протянул Игорю Михайловичу банковскую книжку:
— Ваш счет вырос на шесть тысяч девятьсот долларов.
— Шесть тысяч девятьсот? — эхом откликнулся Стрельцов. — Но ведь мы договаривались о значительно большей сумме!
— Из расчета, что вы продаете мне подлинники! — саркастически заметил Роберт. — Я не пожалел денег на багет, заказал рамки, характерные как раз для картин этого периода, и договорился с покупателем. Он пришел ко мне в сопровождении своего эксперта. И первое, что сказал эксперт — это то, что все картины поддельные. На глазах рушилась моя репутация честного человека, которая создавалась годами, и…
— Ну, и чем же все это кончилось? — нетерпеливо перебил излияния дипломата Игорь Михайлович.
— Я был вынужден буквально за бесценок уступить картины одному итальянцу. Он вознамерился устроить на родине небольшую галерею, — пожал плечами Роберт. — В заключение я хочу дать вам один совет: помнится, вы как-то говорили со мной о желании совершить прыжок на Запад, то есть переехать на постоянное жительство в Европу. Тогда я поддержал вашу идею и даже пообещал за вас похлопотать, но теперь вижу: вам ни в коем случае нельзя этого делать. Вы не приспособлены к нашей жизни, ваш удел — быть российским жуликоватым дельцом…
Роберт захрипел — Стрельцов неожиданно вцепился ему в горло. Этот мерзавец высокомерно посоветовал ему забыть о своей мечте переехать за границу, мечте, под знаком которой Биг Босс провел последние дни и месяцы своей жизни и которая с течением времени становилась все более и более реальной!
Собрав последние силы, Роберт прохрипел:
— Вам не позволят…
— Что не позволят? — удивился Стрельцов, слегка ослабив хватку.
— Не позволят убить меня! В посольстве осведомлены о времени и месте нашей встречи. Если я не вернусь к назначенному сроку, посол немедленно свяжется с компетентными органами. Более того: в этом случае они получат ваш фотопортрет и отпечатки пальцев.
Стрельцов отпустил иностранца, дав ему отдышаться.
— Вы по-прежнему не хотите иметь со мной дела?
— Я же сказал, — загорячился Роберт, — между нами все кончено. Разве это не ясно?
Но в его тоне опытное ухо Игоря Михайловича уловило фальшивые нотки. И он не замедлил забросить наживку:
— А зря… Как раз сейчас у меня появились действительно интересные вещи. Но, конечно, вольному — воля.
Он вылез из «мерседеса» и шагнул к своей машине. Голос Роберта заставил его остановиться:
— Если это действительно любопытные вещи, я, быть может, возьму на себя в последний раз бремя оказать вам услугу…
«Сукин сын, — думал Стрельцов, подводя Роберта к багажнику своей машины. — Сколько же он положил себе в карман, распродав мои — пусть даже поддельные — картины?».
— Это — Сергий Радонежский, — пояснил Игорь Михайлович, указывая на первую икону. — Герой борьбы с татарами, можно сказать, национальный святой.
— Время? Где написаны?
— Манера письма — ярославская, написана приблизительно в середине семнадцатого века.
— В середине? — недоверчиво переспросил Роберт.
— Так сказал мне эксперт! — вспылил Биг Босс.
— Кто он?
— Искусствовед из Третьяковки.
— Хорошо, проверю. Показывайте дальше.
— Илья Пророк. Тоже из Ярославля. Конец семнадцатого века. По русским поверьям, этот святой был… как бы вам понятнее… ответственным за гром, молнию и дождь.
— Когда-то из России привозили иконы четырнадцатого, пятнадцатого веков, — заметил Роберт. — А сейчас радуются какой-то завалящей доске гораздо более позднего периода… А это, насколько я понимаю, Спас с клеймами?
— Вашей эрудиции можно только позавидовать! И обратите внимание, в каком он состоянии. Вам не придется тратиться на реставрацию. К тому же иконам не требуется багет.
— Сто пятьдесят тысяч, — произнес он после тяжкого раздумья.
— Хорошо, — рассмеялся Стрельцов. — Только не забудьте привезти мне каталог. Не надо делать удивленные глаза — мне прекрасно известно, что когда на Западе продается крупная коллекция старинных вещей, обязательно издается подробный каталог с примерными ценами.
«Все знает, стервец», — с ненавистью подумал Роберт.
— Вы привезли мне анаболические стероиды? — требовательным голосом спросил Стрельцов.
— Учтите: в моей стране они, подобно наркотикам, объявлены вне закона. Мне пришлось обращаться к знакомым врачам…
— Вы привезли и таблетки, и ампулы? — перебил Биг Босс. Он терпеть не мог, когда этот нахал под любым предлогом пытался набивать цену.
— Да. К ампулам приложены одноразовые шприцы. Предупредите тех, кому будете сбывать эту продукцию: необходимо тщательно соблюдать все правила гигиены! Иначе на месте уколов образуются фурункулы и долго не заживающие язвы.
— Бесполезно, — махнул рукой Стрельцов. — В нашей стране и руки-то перед едой моют не все. Протеин привезли?
— Две коробки! В сумме все это стоит тридцать тысяч.
— Двадцать пять.
— Двадцать семь.
Биг Босс хитро посмотрел на Роберта:
— А вы, оказывается, живя у нас в России, и торговаться научились по-русски.
— С волками жить — как инфекция, ничего не стоит заразиться, — вздохнул тот. — Кстати, куда вам столько анаболиков и белка?
— Все хотят выглядеть, как Арнольд Шварцнеггер — и мужчины, и женщины.
— А что-нибудь удалось сделать с помощью фотоаппарата?
— Не знаю, что и сказать, — промямлил Игорь Михайлович.
— Скажите как есть, — отрывисто произнес Роберт.
— Конкретно ничего. Пока. Но я навел мосты в Агентство Печати Новости.
— На кого вы вышли — председателя правления, начальника управления кадров? — едко осведомился Роберт.
— Выбор у меня большой, — не принял его иронии Биг Босс. — Несколько главных редакторов, их замы и секретарши, множество рядовых журналистов.
— Так, так, — медленно проговорил Роберт. — А какой характер носят эти контакты— деловой, личный?
— И так и эдак. Больше, конечно, я общаюсь с апээновцами по служебным делам, но одновременно эти люди бывают у меня в гостях, и я тоже наношу им ответные визиты… Мы встречаемся на премьерах модных фильмов, видимся на нашумевших выставках. Многим я помогаю в приобретении дефицитных товаров. А уж вы-то понимаете, как высоко подобные услуги ценятся в нашей нищей стране.
— Это я понимаю. А скажите-ка, Стрельцов, какие служебные дела могут быть у вас с АПН?
— Не доверяете, — констатировал Игорь Михайлович, закуривая. — А то, что у АПН, помимо штатных журналистов, есть нештатные авторы, которые пишут, публикуются и получают гонорары наравне с работниками Агентства, вам известно? Забыли, как вы сами впервые обратились ко мне? Как внештатный корреспондент иностранной газеты, интересующийся русской жизнью!
— Понятно, — кротко кивнул Роберт. — Но нам больше подошел бы человек, проработавший в АПН не менее трех-пяти лет.
— Важно не то, сколько человек работает, а насколько развита у него способность схватывать все на лету!
— Действительно, эти качества — наиважнейшие. Но почему бы вам и в самом деле не устроиться на постоянную работу в Агентство? Ведь, насколько мне известно, ваша биография ничем не запятнана.
— Если я буду работать в Агентстве, ни о каких иконах, серебряных изделиях фирмы Фаберже, картинах Левицкого и Боровиковского не может быть и речи. Я буду заниматься журналистикой и, если сил хватит, мелкой фарцовкой, чтобы не умереть с голоду. Вот и решайте, друг мой, что вам выгоднее: иметь меня своим агентом или же деловым партнером!
— Ладно, шутки в сторону, — неожиданно сказал Роберт. — По нашим данным, часть собственных корреспондентов АПН на самом деле — работники КГБ. Если вы сможете добыть их имена, я вас не обижу.
— Ни за что!
— Почему?
— Потому что самое худшее, что могут сделать с вами — это объявить персоной нон грата. А со мной церемониться никто не станет. Вы же предлагаете мне заниматься откровенным шпионажем!
— Скажите, а что… криминального в том, что один человек, скажем, внештатный корреспондент АПН, выслушает в курилке или кафетерии сплетни, разговоры и слухи на интересующую меня тему, а потом перескажет их мне?
— Вы думаете, такие темы обсуждаются за сигаретой и чашкой кофе?
— Милейший Игорь Михайлович! Из более чем трехлетнего пребывания в вашей стране я уже вынес одно твердое убеждение: русских хлебом не корми, но только дай посплетничать. Особенно на щекотливые темы — о взяточничестве высших руководителей, об их дачах, предполагаемых любовницах. КГБ — не исключение!
