Тайная игра - Людмила Кононенко

– …что нужно было там типа наркоту либо фальшивки кому-то подкинуть, – закончил рассказывать Караваев. – И затем посоветовал ДТП подстроить.

– Вот оно в чём дело, – сказал полковник Лемехов, открывая папку с документами. – Спасибо вам, ребята.

Караваев с Сухаревым ушли. Мурашов зашёл в свой кабинет, Скороходов сказал:

– Сергей Петрович, я тут посмотрел, оказывается, этот ВПО-банк – Высотина; а личность стрелявшего в нас…

– Скороходов, этим ФСБ занимается! – крикнул Мурашов. – Вы лучше по Малярову информацию посмотрите!

– Товарищ капитан, но делом Малярова вы занимались когда-то, – попытался возразить Скороходов.

– Сейчас дело Малярова – твоё!! – почти раздражённо ответил Мурашов, забыв о субординации.

– Но я же ведь толком не…

– Старлей, за это время можно было уже все изучить!! – перешёл на повышенный тон Мурашов, – вот уголовное дело Малярова, изучайте!! Это приказ.

– Есть изучать, – ответил Скороходов.

– А если вам что-то не нравится, пишите рапорт на увольнение! Либо я докладную на вас напишу, что вы не выполняете свои служебные обяза… Вернее, не справляетесь со своими служебными обязанностями!

Мурашов ушёл, Скороходов начал листать уголовное дело по Малярову и через некоторое время тоже уехал домой.

В кафе Овсянников заказал шампанское, салаты. Разлил по бокалам шампанское, подарил Веронике браслет, она взяла подарок и сказала, надевая его:

– Спасибо, Марк. Какой он красивый.

Вероника слегка смущённо поцеловала Марка в щёку. Он заказал ещё салат с креветками, предварительно спросив у Ежовой, любит ли она морепродукты, и спросил:

– Ник, ты какое мороженое любишь?

– С варёной сгущёнкой, – ответила Вероника Николаевна.

Овсянников на десерт заказал мороженое: одно с варёной сгущенкой и одно – просто ванильное. Они выпили шампанского, закусили, затем Вероника подарила Марку брелок:

– Марк, этот скромный подарок – тебе. Я в отделе всё не решалась тебе его подарить, сейчас – подходящий момент.

– Спасибо, Никуш. Очень красивый брелок.

Марк с Вероникой ещё немного выпили, закусили, он хотел в знак благодарности поцеловать её в губы; но тут у Овсянникова раздалась оглушительная трель мобильного телефона, он ответил:

– Да, доча… Скоро буду, Рит… Нам нужно будет поговорить, вернее, мне с тобой… Хорошо, потом скажу. Пока-пока. Целую.

– Дочка моя от первого брака, – сказал Марк, доедая салат.

– С женой развелись? – спросила Вероника, взяв ложку мороженого. – Хотя это не моё дело, всякое бывает.

– Потом как-нибудь расскажу, Ник, – ответил Марк, доев салат, и тоже начал есть мороженое.

После ужина в кафе Овсянников подвёз Ежову к её дому, подождал, пока у неё в квартире включится свет, и уехал домой.

Яна Скороходова написала Глаше Мурашовой в агенте:

– Привет, Глаш, как дела?

Глаша прочитала, но не ответила, Яна подождала и снова отправила сообщение:

– Глаша, что произошло?

– Не пиши мне! Не хочу с тобой разговаривать, – ответила Глафира. – Я думала, мы подруги, а ты за моей спиной написала Владу, чтобы он меня бросил.

– Что?? – удивлённо спросила Яна в ответном сообщении. – Я ему такое написала?? Пусть не врёт!

– Я своими глазами видела вашу переписку, в которой ты ему написала, чтобы он сказал мне, что вы вместе, – отправила сообщение Глаша, – и что типа с моим папой не проблема найти другого.

– Я ему этого не писала, – ответила Яна в сообщении. – А ты в курсе, что твой папа играет в казино?!

– Замолчи! Врёшь ты всё, – написала Глаша. – Я с тобой не разговариваю! Не пиши и не звони мне!

Глафира заплакала и поставила смайлик со слезами в статусе агента. Тут у неё появилось окошко «возможно, вы знакомы»: Маргарита Овсянникова, и она отправила запрос на дружбу. Яна у себя тоже заплакала, Скороходов услышал всхлипывания дочери, зашёл в комнату и спросил:

– Яночка, ты что плачешь?

– Папа, Глаша пишет мне, чтобы я ей не писала, – ответила Яна.

– Думаю, что ещё помиритесь, дочка, – зашла в комнату Камилла.

– Ой, не знаю, мам. Ещё она меня обвинила в том, что типа я Владу написала, чтобы он её бросил и был со мной. Но я ему этого не писала, – Яна заплакала ещё сильнее, Александр сказал, обнимая дочь:

– Яна, ты же можешь переслать Глаше переписку с Владом, то есть то, что ты ему писала. А лучше скриншот сделать. Думаю, что она поймёт правильно.

– Спасибо, пап, я так и сделаю, – Яна поцеловала Скороходова в щёку. – Да и я тоже хороша, со зла написала ей, что дядя Серёжа в казино играет. Я случайно тогда услышала ваш с мамой разговор.

– Яна, этим ты её ещё сильнее обидела, – Камилла ласково потрепала дочь по волосам.

– Мама права, дочка.

– Мам, пап, я извинюсь перед Глашей. Не простит, так мне и надо будет.

Мурашов подъехал к своему дому, зашёл в квартиру. Виолетта спросила:

– Зачем пришёл? Ты не хочешь отказываться от зависимости. Я, кажется, вчера ясно всё сказала тебе.

– Ну, с детьми-то я хотя бы могу видеться?

– Можешь, конечно. Этого я тебе запретить не могу, они твои племянницы.

– Папа, – со слезами на глазах выбежала Глаша из своей комнаты, обняла Сергея и заплакала.

– Глашенька, что случилось? Почему глаза на мокром месте?

– Пап, пошли к нам в комнату, – ответила Глафира. – Расскажу подробнее, чай будешь?

Сергей с Глафирой зашли в детскую. Глаша налила чай, поставила на стол печенье, пирожки с капустой, ливером, и, всхлипывая, сказала, откусывая пирожок с капустой и запивая чаем:

– Мы с Яной поругались, пап.

– Из-за чего, дочка? – спросил Мурашов, тоже откусывая пирожок, но с ливером. – Вы же с ней подруги.

– Были подругами. Теперь я её знать не хочу. Она написала Владу, чтобы он меня бросил.

Глафира заплакала, прижавшись к Сергею. Мурашов, обняв дочь, погладил её по волосам. Агент характерно пикнул, Глаша посмотрела на монитор, увидев скриншот переписки Яны и Влада, сказала:

– Вот какой козёл этот Влад! Извини, пап, не сдержалась.

– Что такое, Глаш? – спросил Мурашов, посмотрев на монитор ноутбука. – А, всё понятно теперь.

– Пап, оказывается, он подделал их переписку и мне отправил.

– Может, помиритесь? – спросил Мурашов. – И ответишь на видеозвонок?

– Нет, пап. За это так называемое сообщение, типа, от неё я, возможно, и прощу Яну. А за то, что она заявила мне про тебя, – этого я ей не прощу.

– А что она тебе сказала? – спросил Мурашов, допивая чай.

– Она написала, что ты… то есть, будто ты… – ответила Глаша, показывая сообщение и снова заплакала, – вот, пап, смотри. Но это же ведь неправда? Ты