Гонзу Читатель - Юлия Шутова
Человек остановился. Свет метнулся вверх. Наверное, человек заинтересовался содержимым салона. Качнулся борт – пришелец влез в салон, завозился там. Выпрыгнул, снова уронив световой круг себе под ноги. Прямо перед носом Рики прочно уперлись в пол два желтых «тимберлендовских» ботинка. К правому прилип лепесток давешнего гибискуса, сорванного Чико с входной двери. Крохотная золотая монетка на замшевом боку башмака.
Этот пришелец шел за ними. Или параллельно? Как и они, ищет Мики? Возможно, это Персик, которому девчонка из гостиницы сказала про сигареты «Кавалинью».
Потеряв интерес к гаражу, Персик, если это он, двинулся по коридору обратно. Затаившиеся под автомобильным брюхом выдохнули. Но вылезать, а тем более убираться с фабрики не спешили. Мало ли, вдруг пришелец еще там, снаружи, поджидает в темноте.
Выбравшись наконец из-под микроавтобуса, они сели прямо на замусоренный пол, прислонившись спинами к сдутому колесу.
– Посмотри. Под колесом лежала, – шепотом сказала Чико, протягивая маленькую бумажку.
Рики включил фонарик, наведя свет на ладонь женщины. Визитная карточка. Темно-синяя картонка с белым силуэтом кирпичной арки и надписью «Rés Vés Restaurante», дальше адрес и номер телефона для заказа столика. Карточка была новой и чистой, никак не скажешь, что она валялась тут годами.
– Это все, что ты нашла?
– Не совсем. Есть еще кое-что. В бардачке было.
В ее руках появился карманный блокнотик с парой волнистых попугайчиков на обложке. Вот блокнот был мятым и потертым, его явно таскали в джинсах. Знаете, такой характерный изгиб, приобретенный в заднем кармане. Подсветив, Рики пролистал книжицу. Страницы торопливо исписаны кириллицей. Болгарский? Пару раз бросилось в глаза уже знакомое «Rés Vés».
– Что тут? Переведешь?
Возможно, темный заброшенный гараж не самое подходящее место для чтения, но ему казалось, что время терять незачем, не сидеть же во мраке просто так.
– Сначала сама посмотрю. – Чико явно не хотела пересказывать все написанное.
Минут через семь она закрыла блокнотик. Держа его в левой руке, задумчиво похлопала им по губам, вздохнула, откинула голову, оперлась затылком о ржавый диск колеса. Собиралась с мыслями. Рики не торопил ее. Думает, какой информацией поделиться, какую придержать. С одной стороны, правильно, она босс, а он лишь пенсионер. Но с другой – она попросила у него помощи и пытается использовать его втемную? Это его не устраивало.
Начала она совсем с другого. Голос ее был рваным, она то говорила спокойно, то начинала частить, будто стараясь побыстрее проскочить неприятный момент, как горная река, причем несколько печально.
– Знаешь, Рики, я бы ни за что сюда не приехала, если бы не этот маленький паршивец. Если бы не пришлось его спасать. Любая другая причина – и я осталась бы дома, хоть провались все. Из квартиры бы не вышла… я и не выхожу. Уже пять лет. Ни в магазин, ни в театр, ни в кино. Агорафобия. Слышал? Боязнь выйти из зоны комфорта. Для меня эта зона – моя квартира. И все, дальше – за окном, за дверью – ничего нет. Поэтому я и написала тебе. Больше некому. В одиночку мне никак.
Она повернула к нему голову, рассеянный свет фонарика заплясал в ее глазах, на мгновение они полыхнули синим огнем газовой конфорки.
– И очень хорошо, что ты такой… «старый», – услышал он, – надежный. С тобой я справлюсь.
Она помолчала, непрестанно крутя в пальцах книжечку с попугаями на обложке, и продолжила уже более деловым тоном:
– Мики кое-что нашел. Первый агент сбросил ему информацию, а дальше он сам покопался. Успел между двумя смертями. Но информацию мне не передал – побоялся, что отследят канал. Поэтому набросал в этом идиотском блокнотике. Почерк у него, как у курицы, в темноте я не все разобрала. Но главное вот что: этот идиотский институт не только сам денежки получает, но и много чего финансирует. Денежные потоки у него весьма интересные. Ну, с научными проектами понятно. Закупка всякого-разного барахла со всего мира – тоже. Но! Вот скажи, где исследовательский центр и где прачечная? Есть связь?.. Во-о-от! Орегонцы постоянно финансируют какую-то идиотскую сеть прачечных в Румынии и на Украине. Еще сеть автомоек в Казахстане, дешевых столовок в Уганде, ну и еще кое-где в третьем мире.
– Автомойки в Казахстане? Там разве не степи, верблюды?..
– Подожди, Рики, это не самое смешное.
– Да?
– Самое смешное, что все эти сети называются…
Она не успела договорить – Рики перебил ее:
– «Реш Веш».
– Во-о-от!
Она нервно хохотнула и слегка хлопнула его блокнотом по коленке. Но он не разделил ее веселости.
– Во что же вы вляпались, Чико? Сеть прачечных, говоришь… Столовки в Уганде… Это может быть что угодно: биолаборатории, разделка человеческих тушек на органы, запрещенные виды оружия. Пентагон, ЦРУ, «МИ-6», еще какие-нибудь подобные структуры. Вот они и не парились, не сдавали вас полиции, сами зачистили.
Он потер лицо ладонями, мотнул головой, словно стряхивая усталость, тревогу или сомнения.
– Ну и какая из сетей здесь? Ресторанная?
– Нет, Рики. Здесь НЕ сеть, – она надавила на «не». – Здесь, в Гимарайнше, единственный ресторан – «Реш Веш». И…
Он опять перебил ее:
– И твой братец думает, что это центр управления. Вопрос только, кто и чем управляет. Тебе это хочется узнать? Уверена, Чико?
Она покачала головой, опустив веки.
– Нет. Не хочется. Что я буду делать с этой инфой? Я что, Сноуден? Ассанж? Пошло оно все… куда подальше. Мне надо вытащить брата. Спрятать его, что ли? Где? Как? Я не знаю…
– Самый надежный способ спрятать – похоронить. Согласна? Мертвых не ищут.
Женщину передернуло. Не дожидаясь ее ответа, он поднялся.
– Пошли уже. Вряд ли этот придурок в желтых ботинках по сию пору сидит в засаде.
«Желтые ботинки…» – что-то коротнуло в мозгу.
– Постой-ка, Чико. Ты как дверь выбирала? Синенький цветочек, желтенький цветочек – это что, код?
– Ну да.
Она тоже встала, отряхиваясь.
– Детский еще. Мы во дворе бегали, в «казаков-разбойников» играли. Там стрелочки надо мелом рисовать, где казакам разбойников искать. Можно правильное направление дать, а можно ложное. Вот мы с… – легкая, едва заметная заминочка – чуть не проговорилась, – с Мики желтым мелом правильные стрелки ставили.
Ночь нежна
Они выходят во двор фабрики. Небо подмигивает множеством люминесцентных глаз. Фонарик выключен. Не стоит привлекать лишние взгляды. Не те, что с неба, а те, что могут оказаться здесь, на земле. Тепло, воздух едва колышется легкими вздохами. Откуда-то с улицы доносится едва слышно: «Тихая ночь, святая ночь…» – по всему городу динамики сладостно распевают рождественские гимны.
Сейчас хорошо бы сидеть с Кармой где-нибудь у океана, слушать его невнятный ропот, греть в ладонях тяжелый хрусталь с солнечной каплей скотча… Или нет, лучше подняться на маленькую крепостцу над гаванью. Там дизайнерская контора одной из подруг Кармы, Нини. Та дала им ключ от лифта, и иногда ночами они с Кармой поднимались туда, валялись на лежаках, закошенных под округлую местную гальку, только огромную, в человеческий рост. Это визитная карточка Нини – мебель в виде белых или черных камней. Парить над темным провалом океана, пить красное вино с немудреной закуской, выуженной из хозяйского холодильника, болтать обо всем на свете, смеяться вместе. Когда он вернется, обязательно затащит туда свою подругу.
– Послушай, Рики…
Она остановилась так резко, что он, шедший позади, налетел на нее, споткнулся и схватился за ее плечи. Чико ощутимо вздрогнула и высвободилась из его рук. Отошла на пару шагов.
– Давай прямо сейчас в этот «Реш Веш» метнемся. Посмотрим, что там.
– Нет. Бессмысленно. Или там рождественские посиделки, или он закрыт. В первом случае мы ничего не найдем, во втором даже не зайдем. Чем отключим
